Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

МЫ И ОБЩЕСТВО

КОНВЕНЦИЯ ООН О ПРАВАХ ИНВАЛИДОВ:

РИСКИ И НАДЕЖДЫ

5. Индивидуальная мобильность

Конвенция посвящает этой теме специальную статью 20. В ней индивидуальная мобильность увязывается с принципом самостоятельной жизни инвалидов (ст. 19), а её обеспечение предполагает четыре группы специальных мер со стороны государств-участников, в том  числе:

- содействие «индивидуальной мобильности инвалидов избираемым ими способом, в выбираемое ими время и по доступной цене» (пункт a  статьи 20). /Именно доступная цена в этой формуле представляется наиболее важной позицией на фоне остальных деклараций/;

- облегчение «доступа инвалидов к качественным средствам, облегчающим мобильность, устройствам, ассистивным технологиям и услугам помощников и посредников, в том числе за счёт их предоставления по доступной цене» (пункт b статьи 20). /В части, касающейся технических средств реабилитации и транспортных льгот, комментарий последует ниже/;

- обучение «инвалидов и работающих с ними кадров специалистов навыкам мобильности» (пункт c статьи 20). /Формула охватывает широкий комплекс мер: от элементарного обучения навыкам самостоятельного передвижения до таких современных технологий, как ориентация незрячих с помощью навигаторов/;

- побуждение «предприятий, которые занимаются производством средств, облегчающих мобильность, устройств и ассистивных технологий, к учёту всех аспектов мобильности инвалидов» (пункт d статьи 20). /Многие предприятия и в настоящее время адаптируют выпускаемые технические средства к потребностям инвалидов, ориентируясь частью на имидж ответственного бизнеса, а частью — на элементарные соображения расширения рынка сбыта. Примером может служить Apple с его Iphone/.

Подготовленная нами концепция содержит множество законодательных предложений, прямо или косвенно связанных с темой индивидуальной мобильности. Отметим лишь две группы.

Во-первых, транспортные льготы и обеспечение транспортом. Рискну утверждать: для большинства людей с инвалидностью главным препятствием к передвижению является даже не отсутствие безбарьерной среды, но финансовые проблемы. Поэтому в данном случае предлагается восстановить в законе положения, которые присутствовали в нём до так называемой монетизации, а именно:

- право бесплатного проезда на городском и пригородном транспорте для инвалидов, родителей детей-инвалидов, опекунов, попечителей, социальных работников, а также лиц, сопровождающих инвалида I группы или ребёнка-инвалида (п.50);

- 50-процентную скидку на проезд междугородным транспортом с 1 октября по 15 мая и один раз (туда и обратно) в другое время года, включая лицо, сопровождающее инвалида I группы или ребёнка-инвалида (п.51);

- бесплатный проезд для перечисленных категорий к месту лечения один раз в год (там же);

- обеспечение инвалидов, имеющих соответствующие медицинские показания, автотранспортными средствами (п.52);

- компенсацию расходов, связанных с эксплуатацией специальных автотранспортных средств (там же);

- возможность денежной компенсации инвалиду, которому положено специальное транспортное  средство, взамен получения этого транспортного средства (там же).

Во-вторых, технические средства реабилитации.

1. Согласно принятому федеральному закону от 8.10.2010 № 345-ФЗ «О внесении изменений в федеральный закон «О государственной социальной помощи»,    компенсация за ТСР, приобретённые инвалидом самостоятельно, выплачивается в размере цены, по которой производится закупка этих средств для государственных нужд в соответствии с федеральным законом от 21 июля 2005 года № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд». Понятно, что по этому печально знаменитому закону приобретаются самые дешёвые ТСР, а они, как правило, не самые качественные. Когда Дума готовилась принять названный выше федеральный закон от 8.10.2010 № 345-ФЗ, ограничивший размер компенсации за  приобретённое самостоятельно ТСР его ценой на тендере,  инвалиды в Интернете  писали:

«Недолго нам осталось гулять, господа инвалиды! Новый закон предполагает прекратить халяву. Слишком дорого мы обходимся нашему заботливому государству, поторопилось оно с щедростью-то своей.  Да и жирно нам будет удобные ТСР-то пользовать. Костыль — он что должен делать? Поддерживать. А эту функцию и просто палка может выполнить. К чему той палке быть ещё и удобной или, не дай Боже, красивой?»

«Сказать нечего! Одно желание: посадить этих депутатов в те коляски, которые по госконтрактам выделяются»!

Разработанной нами концепцией предлагается установить предельный размер компенсации в полтора раза выше, чем при закупке на торгах (п.14). Таким образом, с одной стороны, люди с инвалидностью смогут получать более качественные технические средства реабилитации, а с другой — в виде предельной цены ТСР устанавливается барьер от возможных злоупотреблений.

Тот же принцип предлагается установить в отношении реабилитационных услуг, оплаченных инвалидом самостоятельно (п.17).

Иные законодательные предложения, призванные обеспечить индивидуальную мобильность людям с инвалидностью и их самостоятельный образ жизни, помещены в других разделах настоящей статьи.  

6. Здоровье

На мой взгляд, статья 25 Конвенции, посвящённая этой теме, одна из самых лучших в документе. Как и другие статьи, она начинается с декларации: «государства-участники признают, что инвалиды имеют право на наивысший достижимый уровень здоровья без дискриминации по признаку инвалидности».

При всей привлекательности это впечатляющее заявление имеет, по меньшей мере, один недостаток: в России дискриминация граждан в отношении охраны здоровья происходит, как правило, не по признаку инвалидности как таковой, но по признаку колоссального разрыва в уровне доходов. Согласно официальным данным, так называемый децильный коэффициент (отношение доходов 10% самых богатых к доходам 10% самых бедных) составляет в стране 16 раз; по данным бывшего директора НИИ Росстата В.М. Сичеры, — 28 — 36 раз. Понятно: инвалиды, в большинстве принадлежащие к числу граждан с низкими доходами, подвергаются дискриминации именно в этом качестве.

Конвенция обязывает присоединившиеся к ней государства  «принимать все надлежащие меры для обеспечения доступа инвалидов к услугам здравоохранения… в том числе, к реабилитации по состоянию здоровья». И в частности:

- обеспечивать «инвалидам тот же набор, качество и уровень бесплатных или недорогих услуг и программ по охране здоровья, что и другим лицам, в том числе… по линии предлагаемых населению государственных программ здравоохранения» (п.a ст. 25);

- предоставлять «те услуги в сфере здравоохранения, которые необходимы инвалидам непосредственно по причине их инвалидности, включая раннюю диагностику, а в подходящих случаях — коррекцию и услуги, призванные свести к минимуму и предотвратить дальнейшее возникновение инвалидности, в том числе среди детей и пожилых (п. b ст. 25);

- организовывать «эти услуги в сфере здравоохранения как можно ближе к местам непосредственного проживания этих людей, в том числе в сельских районах» (п. с. ст. 25).

Как видим, Конвенция требует обеспечения не только формального равенства возможностей инвалидов со здоровыми людьми в отношении охраны здоровья, но также и удовлетворения их специфических потребностей, непосредственно связанных с инвалидностью. Последнее существенно отличает подход данной статьи от некоторых других, ограничивающихся формальным равенством инвалидов в осуществлении прав человека.

Другие положения статьи 25 менее значимы. Отметим среди них следующие:

- повышение осведомлённости специалистов здравоохранения «о правах человека, достоинстве, самостоятельности и нуждах инвалидов за счёт обучения и принятия этических стандартов для государственного и частного здравоохранения» (п. d ст. 25);

- запрет дискриминации «в отношении инвалидов при предоставлении медицинского страхования и страхования жизни» (п. e ст. 25). /В последнем российским инвалидам обычно отказывают/;

- недопущение «дискриминационного отказа в здравоохранении или услугах в этой области либо получении пищи или жидкостей по причине инвалидности» (п. f ст. 25). /Последняя норма явно нуждается в комментарии, который до настоящего времени на официальном уровне отсутствует/.

Уровень оказания медицинской помощи людям с ограниченными возможностями здоровья в России, как и состояние здоровья населения в целом, оставляют желать много лучшего. Как известно, в рейтинге Всемирной организации здравоохранения наша страна по состоянию здоровья граждан занимает 120-е место, а по продолжительности жизни, определяемой по методике расчёта индекса развития человеческого потенциала, — 97-е. И хотя, как утверждают эксперты, продолжительность жизни лишь на 20% определяется качеством медицинской помощи, а на 80% — иными факторами (экология, образ жизни, качество питания и др.), в последнее время от российских инвалидов всё чаще приходится слышать грустную формулу: платная медицина нас грабит, а бесплатная — гробит (по причине её всё большего сокращения). Отметим лишь некоторые проблемы.

Лекарственное обеспечение

По опросам социологов, от 80 до 90% всех льготников — инвалидов не довольны лекарственным обеспечением. Причём существенных перемен в этом отношении  не происходит. Стандартная ситуация, когда в одной и той же аптеке свободно можно купить лекарство за деньги, но по льготному рецепту его не выдают, наблюдается в абсолютном большинстве регионов — «от Москвы до самых до окраин», точнее, от самых окраин до Москвы.

Предложенная нами концепция изменений в законодательство в связи с ратификацией Конвенции предполагает право инвалида на компенсацию за самостоятельно приобретённые препараты, если они входят в соответствующий перечень. В этом случае ждать появления в аптеке предусмотренного льготным рецептом лекарства не придётся, однако нельзя исключить, что придётся ждать денежной компенсации.

Другое наше предложение предусматривает установление в обязательном порядке на упаковке лекарственных средств надписи шрифтом Брайля (для незрячих). Кстати, такой закон принят и действует на Украине. Хорошему не грех и поучиться, тем более, что это положение вполне соответствует установкам Конвенции ООН «О правах инвалидов» на обеспечение их самостоятельной жизни.

Однако ключ к решению проблемы лекарственных средств — отказ от глубоко порочной системы так называемого социального пакета. Право инвалида на лекарственное обеспечение не может и не должно зависеть от того, сколько других инвалидов выбрали этот пакет, который даже оптимисты признают наполовину пустым. Понятно, что такой отказ  требует значительного увеличения финансирования лекарственной помощи инвалидам. К сожалению, проработка этого вопроса, начатая одной из рабочих групп Минзравсоцразвития в канун экономического кризиса 2008 — 2010 гг., с его началом была остановлена.

Медицинская реабилитация и лечение инвалидов

Это направление наименее разработано как в действующем законодательстве, так и в концепциях и законопроектах, предложенных в связи с ратификацией Конвенции ОНН «О правах инвалидов».

Так, в федеральном законе №181-ФЗ от 24 ноября 1995 года «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» медицинской помощи инвалидам посвящена лишь одна статья 13, причём содержание этой статьи предельно бедно:

«Оказание квалифицированной медицинской помощи инвалидам осуществляется в соответствии с законодательством Российской Федерации и законодательством субъектов Российской Федерации в рамках программы государственных гарантий оказания гражданам Российской Федерации бесплатной медицинской помощи».

Почти столь же бедным по содержанию в этом отношении является федеральный закон № 323 от 21 ноября 2011 года «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Это содержание в основном сводится к трём позициям.

Во-первых, п.1 статьи 40 закона содержит определение медицинской реабилитации. Цитирую:

«Медицинская реабилитация — комплекс мероприятий медицинского и психологического характера, направленных на полное или частичное восстановление нарушенных и (или) компенсацию утраченных функций поражённого органа либо системы организма, поддержание функций организма в процессе завершения остро развившегося патологического процесса или обострения хронического патологического процесса в организме, а также на предупреждение, раннюю диагностику и коррекцию возможных нарушений функций повреждённых органов либо систем организма, предупреждение и снижение степени возможной инвалидности, улучшение качества жизни, сохранение работоспособности пациента и его социальную интеграцию в общество».

Очевидно: в отношении инвалидов это определение содержит не вполне корректную формулировку — «предупреждение и снижение степени возможной инвалидности». В законодательстве о социальной защите инвалидов фигурируют либо группы инвалидности, либо степени ограничения жизнедеятельности.

Во-вторых, статья 44 закона посвящена медицинской помощи гражданам, страдающим редкими (орфанными) заболеваниями. Статья содержит:

- критерии отнесения заболеваний к орфанным (не более 10 случаев заболевания на 100 тысяч населения) (п.1 ст. 44);

- обязанность уполномоченного правительством органа (Минздрава) формировать перечень (регистр) орфанных заболеваний и размещать его на официальном сайте (п. 2 ст. 44);

- обязанность региональных органов государственной власти вести региональный сегмент федерального регистра и своевременно представлять соответствующие сведения на федеральный уровень (п. 3 ст. 44).

Одним из ключевых в данном случае является следующий вопрос: многие люди с орфанными заболеваниями не стали бы оформлять инвалидность, если бы закон установил для них те же возможности получения льготных лекарств, что и для инвалидов. Однако, поскольку этого не сделано, они вынуждены тратить время и силы на прохождение медико-социальной экспертизы в полном объёме, а государство несёт дополнительные расходы сверх затрат на необходимые лекарства.

В-третьих, статья 60 закона посвящена медико-социальной экспертизе и по сути содержит лишь нормы, отсылающие правоприменителя к федеральному закону «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации».

В своё время доктор Л.М. Рошаль в одном из интервью заявил, что трижды прочёл федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», но так и не понял, какая же медицинская помощь будет для пациента бесплатной. Это не случайно, ибо виды и объём этой помощи, согласно закону, должны устанавливаться  программой государственных гарантий оказания гражданам Российской Федерации бесплатной медицинской помощи.  В настоящее время такая государственная программа на 2012 год утверждена Постановлением Правительства РФ № 856 от 21 октября 2011 г., однако ясности не наступило, по крайней мере, в отношении людей с инвалидностью.

Данная программа содержит единственное упоминание о людях с инвалидностью, причём применительно к детям. Цитирую: «При оказании медицинской помощи осуществляется обеспечение граждан в соответствии с законодательством Российской Федерации необходимыми лекарственными препаратами, изделиями медицинского назначения, а также специализированными продуктами лечебного питания для детей-инвалидов».

По-видимому, авторы программы полагают, что все потребности инвалидов в медицинской помощи она учитывает в общих формулировках, не выделяя этих людей из числа других граждан. Однако, на мой взгляд, это противоречит Конвенции ООН «О правах инвалидов», которая, как уже говорилось, требует, чтобы государства-участники учитывали не только те потребности инвалидов в медицинской помощи, которые объединяют их с другими гражданами, но и специфические потребности, которые людей с инвалидностью в этом отношении отличают. Очевидно: впереди большая работа, в том числе и концептуального характера.   

Санаторно-курортное лечение

В Конвенции ООН «О правах инвалидов» отдельная статья или даже специальный пункт статьи на эту тему отсутствует. Другими словами, российским национальным законодательством предусмотрен в этом отношении более высокий, по сравнению с Конвенцией, уровень защиты прав инвалидов. Однако как раз незадолго до ратификации  Конвенции этот уровень был снижен, причём по двум линиям сразу.

Во-первых, федеральным законом от 8.10.2010 № 345-ФЗ «О внесении изменений в федеральный закон «О государственной социальной помощи»»  количество дней оплачиваемой за счёт средств Фонда социального страхования санаторно-курортной путёвки было сокращено с 21 до 18. Мотивировалось это, как обычно, самыми благими намерениями — заботой о том, чтобы большее число людей с инвалидностью могли такие путёвки получить. Однако на практике в большинстве регионов число путёвок не увеличилось, а если и увеличилось, то в меньшей пропорции по сравнению с сокращением длительности путёвки. Понятно, что количество оздоровительных процедур, а значит, и качество санаторно-курортного лечения, в результате принятия закона снизились.

Во-вторых, в статью 6.2 федерального закона «О государственной социальной помощи» была введена формулировка о том, что санаторно-курортное лечение осуществляется «в целях профилактики основных заболеваний».

При обсуждении проекта закона в рабочих группах, а затем на пленарном заседании Госдумы мы вместе с депутатом А.В. Ломакиным-Румянцевым неоднократно высказывали тревогу по поводу того, что это положение может резко ограничить возможности санаторно-курортного лечения для инвалидов, если понятие «основное заболевание» будет трактоваться как заболевание, ставшее причиной инвалидности.

Простейшие примеры: у инвалида нет глаз или ног, лечить нечего, следовательно, по версии чиновников, трактующих закон, в путёвке он не нуждается. Более сложные и более распространённые случаи, когда заболевание, ставшее причиной инвалидности, при данном уровне медицины является неизлечимым. Путёвку и в этом случае можно не выдавать.

Несмотря на очевидную возможность  подобной трактовки, все наши предложения, направленные на исключение из текста законопроекта понятия «основные заболевания», были отклонены. Единственное, чего удалось добиться, — это прямого обещания представителя Минздравсоцразвития М.А. Топилина (ныне министр труда и социального развития РФ) не допустить подобного толкования закона. Цитирую по стенограмме пленарного заседания Госдумы 19 ноября 2010 года:

Топилин М.А.:

«Еще раз повторю: такого не будет, чтобы основное заболевание трактовалось как то, которое является причиной инвалидности. И это зафиксировано в Приказе Министерства здравоохранения и социального развития, который действует сегодня». 

М.А. Топилин говорил правду, но ситуацию это не спасло. В 2011 году в ряде регионов (например, в Омской области) местные органы исполнительной власти, ведающие здравоохранением или социальной защитой населения, стали трактовать «основное заболевание» именно так, как Правительство обещало этого не делать.

Тогда по просьбе Омской региональной организации Всероссийского общества слепых мною было направлено обращение в адрес министра здравоохранения и социального развития Т.А. Голиковой с просьбой подтвердить позицию Министерства в этом вопросе. Это и было сделано письмом от 20.10.2011 № 14-6/279455 за подписью заместителя директора Департамента организации медицинской профилактики, медицинской помощи и развития здравоохранения Минздравсоцразвития России Е.С. Висковой. Привожу фрагменты:

«Полагаем, что позиция Министерства здравоохранения Омской области не основана на положениях действующего законодательства Российской Федерации по следующим основаниям.

В соответствии с положениями подпункта 1.1 пункта 1 статьи 6.2 федерального закона от 17 июля 1999 г. № 178-ФЗ (в редакции федерального закона от 8 декабря 2010 г. № 345-ФЗ) гражданам из числа категорий, указанных в статье 6.1  названного федерального закона, предоставляется набор социальных услуг, включающий в себя, в том числе, предоставление при наличии медицинских показаний путёвки на санаторно-курортное лечение, осуществляемое в целях профилактики основных заболеваний.

При этом указанный федеральный закон не ограничивает термин «основные заболевания» заболеваниями, ставшими причиной инвалидности, и не связывает условия предоставления путёвки на санаторно-курортное лечение с наличием или отсутствием заболевания, ставшего причиной инвалидности. По нашему мнению, термины «основное заболевание» и «заболевание, ставшее причиной инвалидности» не являются тождественными в соответствии с действующим законодательством.

Основным критерием предоставления данной социальной услуги является наличие медицинских показаний на санаторно-курортное лечение. […]

Полагаем, что по смыслу названного федерального закона под термином «при наличии медицинских показаний» понимается комплексная оценка состояния здоровья, а не одного из имеющихся у него заболевания, в том числе, ставшего причиной инвалидности.

Порядок медицинского отбора и направления больных на санаторно-курортное лечение, в том числе граждан, имеющих право на получение государственной социальной помощи в виде набора социальных услуг, утверждён приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 22 ноября 2004 г. № 256 (далее — Порядок).

Из содержания пункта 1.3 Порядка следует, что медицинские показания для санаторно-курортного лечения и отсутствие противопоказаний для его осуществления определяются лечащим врачом на основании анализа объективного состояния больного, результатов предшествующего лечения (амбулаторного, стационарного), данных лабораторных, функциональных, рентгенологических и других исследований.

Таким образом, «основным заболеванием» является то заболевание, которое   на   момент   определения   медицинских   показаний   оказывает наибольшее влияние на состояние здоровья человека, в связи с чем требует предоставления санаторно-курортного лечения. […]

… определение медицинских показаний для санаторно-курортного лечения и отсутствия противопоказаний для инвалидов путём оценки только заболевания, ставшего причиной их инвалидности, а не на основании анализа общего объективного состояния больного, не основано на положениях федерального закона от 17 июля 1999 г. № 178-ФЗ и противоречит Порядку».

Казалось,  вопрос был исчерпан. Однако отечественная социальная политика развивается по законам чеховской драматургии: если в первом акте на сцене появляется ружьё, то в следующем оно обязательно стреляет.

20 мая 2012 года в органы государственной власти субъектов РФ Фонд социального страхования РФ за подписью замминистра (а ныне министра) В.И. Скворцовой было направлено письмо № 14-6/10/2-5307, в котором прежняя позиция Министерства была заменена на прямо противоположную. Цитирую:

«Понятие «основное заболевание» с позиции медико-социальной экспертизы исходит из смысла «инвалидизирующего» заболевания, то есть «основное заболевание» — это заболевание, приводящее к ограничению жизнедеятельности и вызывающее необходимость его медико-социальной защиты.

В соответствии с федеральным законом от 24 ноября 1995 года №181-ФЗ «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» ограничение жизнедеятельности — это полная или частичная утрата лицом способности или возможности осуществлять самообслуживание, самостоятельно передвигаться, ориентироваться, общаться, контролировать своё поведение, обучаться и заниматься трудовой деятельностью.

Учитывая изложенное, проведение санаторно-курортного лечения как профилактической меры (оздоровления), направленной на предупреждение возникновения обострения основного заболевания, позволит улучшить общее состояние здоровья гражданина, признанного инвалидом, и приведёт к предупреждению утяжеления его состояния, так как именно профилактика основных заболеваний, а также последствия основных заболеваний, приведших к инвалидности, являются показанием для направления гражданина на санаторно-курортное лечение».

В переводе с юридико-бюрократического на русский последний абзац означает следующее: отправлять на санаторно-курортное лечение нужно лишь тех, у кого можно уменьшить степень ограничения жизнедеятельности или, по крайней мере, не допустить её увеличения. Речь идёт именно об ограничении жизнедеятельности, а не о состоянии здоровья. Здоровье никого не интересует, тогда как  та или иная степень ограничения жизнедеятельности сказывается на размере пенсий, социальных выплат и льгот, предоставляемых инвалидам. Другими словами, по замыслам авторов письма, санаторно-курортное лечение должно, видимо, приводить к экономии бюджетных средств за счёт иных гарантий для инвалида.

Вряд ли можно неопровержимо доказать, что такая позиция Минздрава противоречила «букве» Конвенции ООН «О правах инвалидов». Но что искажён весь её «дух», у меня сомнений не вызывает. Поэтому 27 августа 2012 года мною был направлен запрос (письмо) в адрес Министра труда и социальной защиты М.А. Топилина. В свою очередь, Минтруд обратился в Минздрав, и 25 октября 2012 года на встрече с М.А. Топилиным мне было передано письмо заместителя министра здравоохранения Т.А. Яковлевой. Цитирую его ключевые фрагменты:

«Учитывая изложенное, полагаем, что письмо Минздравсоцразвития России от 20 мая 2012 г. № 14/6/10/2-5307 не подлежит применению.

В дополнение отмечаем, что основной позицией по вопросу о порядке установления инвалидам медицинских показаний для получения путёвок на санаторно-курортное лечение должна быть позиция Минздравсоцразвития России, изложенная в письме от 20 октября 2011 г. № 14-6/279455».

Таким образом, «вторая серия» истории об «основном заболевании»  завершилась благополучно.  Надеюсь, «третьей серии» не последует.

Кстати, нашей концепцией изменений в законодательство предлагается установить компенсацию за санаторно-курортную путёвку, приобретённую инвалидом самостоятельно, в соответствии с рекомендациями врача, в размере цены, по которой путёвки приобретаются Фондом соцстраха или бюджетом (п.16). Проблема так называемого основного заболевания при этом снимается автоматически.  

Олег Смолин,

первый зампред Комитета Госдумы по образованию и науке,

вице-президент ВОС

Окончание читайте в следующем номере.

        ВО ТЬМЕ ОДИНОЧЕСТВА

ЛЮБИТЬ ВСЛЕПУЮ

Нельзя готовиться заранее

К суровым жизненным ветрам…

И не свои переживания

Не отпускают по ночам.

Полезный груз чужого опыта

Копить привыкли наперёд,

А сколько лишних знаний добыто

На тех же граблях — в свой черёд!

Фактически в «слепецкой словесности» царит полнейший патриархат. В реальности офтальмологические недуги между мужчинами и женщинами распределяются почти равномерно. Резкая диспропорция возникает лишь во время масштабных войн, но и она довольно быстро исчезает, чему способствует большая продолжительность жизни представительниц прекрасной половины человечества. Чтобы получить доказательную базу данной непреднамеренной дискриминации, я распределил выдающихся незрячих авторов и персонажей художественных произведений по четырём небольшим «тематическим группам». Прежде чем познакомиться с данным перечнем, попробуйте составить собственный литературный «хит-парад».

На мой субъективный взгляд, в составе первой «горячей пятёрки» должны находиться эпические творцы художественных произведений исторического значения и прозаики, сами являющиеся литературными героями или ставшие своеобразными символами целой эпохи. Безоговорочными лидерами «авторской гонки» оказались легендарные сладкопевцы, имена которых стали нарицательными и вошли в различные языки мира. В настоящее время великий эллин Гомер прославлен в названиях многих организаций и фирм. Почти так же знаменит гусляр Баян, возможно, сочинивший «Слово о полку Игореве». В честь нашего соотечественника даже «чисто русский» инструмент назвали. Под стать гениям далёкого прошлого и прозаики двадцатого века. Николай Островский выстрадал во многом автобиографичный роман «Как закалялась сталь». Его изучение входило в советскую  школьную программу. Есть музей незрячего бойца и премия его  имени, а в Москве сохранилась улица литературного героя — Павла Корчагина, прототипом которого он был. Почитаемый японцами сказочник Василий Ерошенко притягивает внимание своей незаурядностью. Не случайно он попал на страницы произведений китайского классика Лу Синя и стал персонажем документальной повести Альберта Поляковского «Слепой пилигрим». Кроме того, разумеется, достоин упоминания аргентинский учёный и писатель Хорхе Луис Борхес, оказавший заметное  влияние на формирование единого культурного пространства всей Латинской Америки.

В избранной компании достойных стихотворцев тоже национальное разнообразие: родоначальник поэзии на фарси Рудаки, англичанин Джон Мильтон, россияне Иван Козлови Эдуард Асадов, а ещё Михаил Суворов. Для десятков начинающих незрячих авторов доброжелательным и внимательным наставником был этот выдающийся лирик из Твери. Тридцать лет назад на семинаре «НЖ» мне посчастливилось познакомиться сМихаилом  Ивановичем. Личное общение с истинным мастером словесности Всероссийского общества слепых  оказало заметное влияние на дальнейшее развитие моего тогдашнего дилетантского творчества.

Античная литература буквально напичкана фольклорно-мифологическими мотивами. Несомненно, приоритетную группу традиционной популярности составляют ослеплённые персонажи из культовых произведений. Циклоп Полифем, предсказатель Тиресий, советчик аргонавтов Финей и царь Эдип, благодаря которому отец психоанализа Зигмунд Фрейд  ввёл в научный обиход особый термин. Достойную компанию им составляет и библейский силач Самсон, пленённый в результате предательства и погибший, свершая месть.

Ещё с раннего детства засели в памяти животные с «человеческим лицом», в том числе  слепой Крот, который оказался неудачливым претендентом на руку милой Дюймовочки из сказки Г.-Х. Андерсена. Следует назвать и благообразного монаха Хорхе, скрывавшего под внешностью патриарха безжалостность фанатика. Трудно поверить, что потрясающий псевдоисторическийроман «Имя розы»создал наш современник Умберто Эко. Со школьной поры любителям приключений наверняка запомнился отвратительный морской разбойник Пью из романа Роберта Стивенсона «Остров сокровищ». Ему под стать безымянный слепой мальчик с жуткими бельмами, промышлявший контрабандой и украсивший «Тамань» Лермонтова. К сожалению, большинство криминализированных тотальников из бестселлеров различных жанров вызывают, скорее, неприязнь или недоумение, чем симпатию. Практической пользы от знакомства с данными индивидуумами тоже немного. Зато повесть Владимира Короленко «Слепой музыкант» можно считать главным литературно-художественным пособием по реабилитации тотальников, давая возможность зрячим хотя бы на элементарном уровне понять психологию инвалида. Подражая Петру, можно худо-бедно научиться ориентироваться в пространстве. Так что, пожалуй, он самый «полезный» герой из всех перечисленных. Надо заметить, что бывший привилегированный карманник Паниковский, на склоне лет ставший соратником  Остапа Бендера,  так же как и жуликоватый Кот Базилио, который охотился за денежками наивного Буратино, были поддельными слепцами, поэтому, естественно, не брались в расчёт.

    Разумеется, у каждого активного и вдумчивого читателя подобные перечни могут различаться в деталях, но смею надеяться, что предпочтения в основном окажутся идентичными. Сразу бросается в глаза явное засилье незаурядных мужиков с дефектами зрения и семейной неустроенностью. Проведённыеблиц-опросы свидетельствуют, что среди их фаворитов отсутствуют представительницы прекрасного пола. Это невольно настораживает и заставляет задуматься. Другое дело — кинематограф. Не составляет труда подобрать фильмы с приоритетом «девичьего» содержания, у которых нет литературных первоисточников или они практически неизвестны широким массам современных читателей.

     Великий Чарльз Спенсер Чаплин вообще все основные функции, включая сценарий,  взвалил на свои плечи. В Голливуде он снял замечательный фильм «Огни большого города». Гениальный универсал из Англии подарил зрителям наивную историю взаимных чувств доброго бродяги и незрячей цветочницы, у которой, по американской традиции, оказался счастливый конец.

Трагичные события полувековой давности отражены в музыкальной драме двухтысячного года «Танцующая в темноте». Теряющая зрение иммигрантка из Чехословакии Сельма Жескова от невзгод находит спасение в танцевально-песенных фантазиях. Вместе с ребёнком, у которого начинает развиваться тот же недуг, она живёт в съёмном трейлере и практически вслепую работает на заводе. Когда одна из машин ломается из-за её ошибки, мать-одиночку увольняют, а скопленные для лечения доллары крадут. Пытаясь вернуть деньги, женщина убивает похитителя из его же пистолета. Невольная преступница сознательно идёт на казнь, чтобы оплатить операцию сыну.

  В начале двадцать первого века возрос интерес к «дамским» псевдоисторическим остросюжетникам. Среди киноблизнецов выделяется отличное японо-американское подражание  Дзатоити под названием «Ичи», в котором после несправедливого изгнания из приюта для слепых девочек талантливая музыкантша «гастролирует» по провинции. В схватках с якудзы девушка, не смущаясь, пускает в дело меч в трости. В финале картины, раненная и потерявшая любимого, «дева мщения» всё-таки  побеждает могущественного врага и вновь отправляется в странствия.

Ошеломительный успех имел китайский приключенческий фильм «Дом летающих кинжалов», или «Клан метателей ножей», в котором незрячая дочь погибшего лидера мятежников попадает в роковую ловушку. В конце концов, участники любовного треугольника начинают сражаться между собой. Ревнивый фанатик всаживает клинок  в грудь Мэй, а затем над заснеженным телом девушки остаётся скорбеть недавний враг, ради неё совершивший предательство.

  Индийский  драматический  триллер «Слепая любовь» снимали, в основном, за рубежом, потому что работать на натуре в беспокойном Кашмире было нельзя по соображениям безопасности. Трогательный облик  обиженной судьбой, да ещё  и обманутой патриотки легко завоевал сентиментальные сердца и обеспечил невероятные кассовые сборы.

Обратите внимание, что лишь чаплиновский шедевр завершается на оптимистичной ноте, а остальные картины оканчиваются крушением надежд или гибелью главных героинь.

Видимо, «отличницей» могла бы стать душещипательная опера «Иоланта». Шедевр создали братья: композитор Пётр и либреттист Модест Чайковские. Рядовые меломаны и не подозревают, что существует и литературный первоисточник, которым является лирическая драма Генрика Герца «Дочь короля Рене». Поклонников творчества этого датского поэта встречать не довелось. Полвека назад на Рижской  киностудии был снят одноимённый  музыкальный фильм, который и является самым доступным источником информации о данном произведении, так как спектакль сейчас ставят крайне редко.

Конечно, на ведущие позиции в рейтинге претендовала бы трогательная Хатия из повести Нодара Думбадзе «Я вижу солнце». Жаль только, эту книгу мало кто читал, особенно из молодых, тем более в грузинском оригинале. История слепой от рождения девочки из гурийской деревни памятна лишь некоторым зрителям старшего поколения по чудесной советской экранизации 1965 года. Более подходящие кандидатуры мне в голову не приходят, да и эти претендентки явно проигрывают конкуренцию представителям сильного пола.

    В писательской когорте гомеровских собратьев по перу дело с женским представительством  обстоит ещё хуже. Сравнительно легко вспоминаются лишь две слепоглухие дамы, имеющие непосредственное отношение к словесности. Элен Келлер окончила колледж Гарвардского университета со степенью бакалавра искусств, стала писательницей и центром великосветского салона. Президенты, олигархи считали за честь встречаться с нею. Она даже стала героиней драмы Уильяма Гибсона «Сотворившая чудо». Впрочем, Горький отозвался об американке  без особого почтения: «Элен Келлер я видел в 1906 году  в Нью-Йорке. Она вызвала у меня впечатление неприятное, даже тяжёлое: жеманная, очень капризная и, ви­димо, крайне избалованная девица…» Зато с юной соотечественницей Олей Скороходовой «живой классик» с удовольствием переписывался, не скупясь на восторженные слова:  «Вы для меня не только яркое доказательство мощности разума, исследующего тайны природы, — нет! Вы являетесь как бы символом новой действительности…» Воспитанница профессора Соколянского пережила трагедию войны и гибель близких. После многих трудов и тягот Ольга Ивановна  стала научным сотрудником НИИ дефектологии АПН СССР и защитила кандидатскую диссертацию по теме «Как я воспринимаю и представляю окружающий мир». Главным образом об этом её стихи и проза. Сама став героиней документальной  повести Наталии Хворостовой «Звуки на ладони», эта уникальная подвижница всё-таки не вошла  в «обойму» востребованных российских незрячих литераторов. Ольга Скороходова, так же как и Элен Келлер, осталась лишь интересным объектом исследования, эталоном несгибаемой личности. Зато зрячие классики и современные авторы не подкачали. Они нередко вводили в свои произведения незрячих персонажей, чаще всего, эпизодических.

Со школьной поры я как-то побаивался необозримых глубин творческого наследия Льва Толстого и Фёдора Достоевского, но с годами отношение к великим произведениям потихоньку менялось. Уже не боясь утонуть в «потоках волнительной словесности», стал осторожно погружаться в «кружевную» прозу девятнадцатого века, которая, оказывается, обладает потрясающим послевкусием!

Фёдор Михайлович написал очень петербургские «Белые ночи», дав произведению и лиричный подзаголовок:«Из воспоминаний мечтателя». Поэтичный эпиграф, позаимствованный из творчества  Ивана Тургенева, сразу создаёт трепетную атмосферу повествования, выражающую самую суть сюжета: «Иль был он создан для того, чтобы побыть, хотя мгновенье, в соседстве сердца твоего…» Внезапно мне удалось сделать несколько поразительных открытий. Одним из них оказалось наличие всентиментальном романе слепой героини. Впрочем, не единой сцены с её участием попросту нет. Образ строгой защитницы интересов любимой внучки, по сути, является призраком, потому что беспомощная старушка появляется лишь в рассказах Настеньки:

  «Есть у меня старая бабушка. Я к ней попала ещё очень маленькой девочкой, потому что у меня умерли и мать и отец. Надо думать, что бабушка была прежде богаче, потому что и теперь вспоминает о лучших днях. Она же меня выучила по-французски и потом наняла мне учителя. Когда мне было пятнадцать лет, а теперь мне семнадцать, учиться мы кончили. Вот в это время я и нашалила; уж что я сделала — я вам не скажу; довольно того, что проступок был небольшой. Только бабушка подозвала меня к себе в одно утро и сказала, что так как она слепа, то за мной не усмотрит, взяла булавку и пришпилила моё платье к своему, да тут и сказала, что так мы будем всю жизнь сидеть, если, разумеется, я не сделаюсь лучше. Одним словом, в первое время отойти никак нельзя было: и работай, и читай, и учись — всё подле бабушки. Я, было, попробовала схитрить один раз и уговорила сесть на моё место Фёклу. Фёкла — наша работница, она глуха. Фёкла села вместо меня; бабушка в это время заснула в креслах, а я отправилась недалеко к подруге. Ну, худо и кончилось. Бабушка без меня проснулась и о чём-то спросила, думая, что я всё ещё сижу смирно на месте. Фёкла-то видит, что бабушка спрашивает, а сама не слышит про что, думала, думала, что ей делать, отстегнула булавку, да и пустилась бежать…»

Воистину, во все времена разговор слепого с глухим не сулил ничего хорошего. Удивительно, что ещё при первой встрече юной героини с робким любителем поздних прогулок уже обсуждался тот же эпизод. Кстати, это довольно странно для экономного Достоевского, который ухитрился уместить весь разветвлённый сюжет в четыре короткие ночи, а тут Настенька дважды в похожих выражениях описывает своё «заточение»:

«И так мы с тех пор и сидим по целым дням; она чулок вяжет, хоть и слепая; а я подле неё сиди, шей или книжку вслух ей читай — такой странный обычай, что вот уже два года пришпиленная…»

Более того, девушка вспоминает и ещё об одном неприятном случае, сконфузившем её в присутствии молодого человека, который ей нравился. Получается, что «булавочная тирания» стала ключевым обстоятельством сюжетной завязки:

«Вот раз поутру к нам и приходит жилец, спросить о том, что ему комнату обещали обоями оклеить. Слово за слово, бабушка же болтлива, и говорит: «Сходи, Настенька, ко мне в спальню, принеси счёты!» Я тотчас же вскочила, вся, не знаю отчего, покраснела, да и позабыла, что сижу пришпиленная; нет, чтоб тихонько отшпилить, чтобы жилец не видал, — рванулась так, что бабушкино кресло поехало. Как я увидела, что жилец всё теперь узнал про меня, покраснела, стала на месте как вкопанная да вдруг и заплакала, — так стыдно и горько стало в эту минуту, что хоть на свет не глядеть! Бабушка кричит: «Что ж ты стоишь?» — а я ещё пуще… Жилец, как увидел,  что мне его стыдно стало, откланялся и тотчас ушёл…»

Впрочем, на этом дело не заглохло, а напротив, события начали стремительно развиваться. Довольно скоро произошёл новый визит:

«Только после обеда и приходит он к нам; сел, долго говорил с бабушкой, расспрашивал, что она, выезжает ли куда-нибудь, есть ли знакомые, — да вдруг и говорит:

— А сегодня я, было, ложу взял в оперу; «Севильского цирюльника» дают, знакомые ехать хотели, да потом отказались, у меня и остался билет на руках.

— «Севильского цирюльника»! — закричала бабушка, — да это тот самый «Цирюльник», которого в старину давали?

— Да, говорит, это тот самый «Цирюльник», — да и взглянул на меня. А я уж всё поняла, покраснела, и у меня сердце от ожидания запрыгало!

— Да как же, — говорит бабушка, — как не знать. Я сама в старину на домашнем театре Розину играла!

— Так не хотите ли ехать сегодня? — сказал жилец. — У меня билет пропадает же даром.

— Да, пожалуй, поедем, — говорит бабушка, — отчего же не поехать? А вот у меня Настенька в театре никогда не была.

Боже мой, какая радость! Тотчас же мы собрались, снарядились и поехали. Бабушка хоть и слепа, а всё-таки ей хотелось музыку слушать, да, кроме того, она старушка добрая: больше меня потешить хотела, сами-то мы никогда бы не собрались… Во весь этот вечер жилец наш так хорошо смотрел на меня, так хорошо говорил…»

Романтичная девушка, как и её ночной собеседник, любила при случае представлять невероятные грядущие перемены: «Иной раз сидишь подле бабушки, и чего-чего в голову не войдёт. Ну, вот и начнёшь мечтать, да так раздумаешься — ну, просто за китайского принца выхожу…» Такие сладкие грёзы наяву греют душу, но так редко сбываются, хотя бы в малой степени. Впрочем, на этот раз радужные ожидания оправдались. Выезд на спектакль сыграл важную роль в укреплении взаимного чувства между влюблёнными. В отличие от многих других фантазёрок, восторженной сиротке всё-таки  несказанно повезло: через год за ней приехал её преданный рыцарь. Правда, он не был наследником владетельного монарха и проделал нелёгкий путь на поезде, а не на «белом коне». Ну какая разница! Главное — прибыл, что привело к счастливому замужеству Настеньки и крушению всех надежд растроганного и по-прежнему одинокого рассказчика.

Самобытные кудесники прозы из Южной Америки тоже не остались в стороне от «слепецкой» тематики. Даже признанный корифей испано-язычной литературы Габриэль Гарсиа Маркес уделил внимание вдвойне «тёмным» соотечественникам. Так же как и мировой бестселлер «Сто лет одиночества», роман «Недобрый час» ярко демонстрирует магический реализм его творческого метода. Коллективный портрет колумбийской глубинки украсила колоритная фигура лишённой зрения   старой вещуньи, упорно предсказывавшей новые страшные беды:

«Дверь ему отворил сам Тото Висбаль. В маленькой полутёмной гостиной, в которой стояли где попало табуретки с обитыми кожей сиденьями, а стены были увешаны литографиями, мать и слепая бабушка Мины пили из чашек какой-то горячий ароматный напиток. Мина делала искусственные цветы.

— Уже прошло пятнадцать лет, падре, — сказала слепая, — как вы последний раз были у нас в доме.

Это и вправду было так. Каждый день проходил он мимо окна, у которого сидела и делала бумажные цветы Мина, но в дом не заходил никогда.

— Как летит время, — сказал падре, а потом, давая понять, что торопится, повернулся к Тото Висбалю. — Хочу попросить вас о любезности: пусть Мина с завтрашнего дня последит за мышеловками. Тринидад, — объяснил он Мине, — с субботы больна.

Тото Висбаль не возражал.

— Только время тратить попусту, — вмешалась слепая. — Всё равно в этом году конец света.

Мать Мины положила старухе на колено руку, чтобы та замолчала, однако слепая её руку сбросила.

— Бог наказывает суеверных, – сказал священник.

— Написано, — не унималась слепая, — кровь потечёт по улицам, и не будет силы человеческой, которая сможет её остановить.

Падре обратил к ней полный сострадания взгляд. Она была очень старая, страшно бледная, и казалось, что её мертвые глаза проникают в самую суть вещей.

— Будем тогда купаться в крови, — пошутила Мина.

Падре Анхель повернулся к ней и увидел, как она с иссиня-чёрными волосами и такая же бледная, как её слепая бабушка, вынырнула из облака лент и разноцветной бумаги. Она казалась аллегорической фигурой из живой картины на какой-нибудь школьной вечеринке.

— Воскресенье, а ты работаешь, — упрекнул он её.

— Я уж ей говорила, — снова вмешалась слепая. — Дождь из горячего пепла просыплется на её голову.

— Бог труды любит, — с улыбкой сказала Мина.

Падре по-прежнему стоял, и Тото Висбаль, пододвинув табуретку, снова предложил ему сесть. Он был тщедушный, с суетливыми от робости движениями.

— Спасибо, — отказался падре Анхель, — я спешу, а то комендантский час застанет меня на улице. — И, обратив наконец внимание на воцарившуюся в городке мёртвую тишину, добавил: — Можно подумать, что уже больше восьми.

Только сказав это, он понял: после того как камеры пустовали почти два года, Пепе Амадор опять за решёткой, а городок снова на милости трёх убийц. Поэтому люди уже с шести сидят по домам.

— Странно, — казалось, падре Анхель разговаривает сам с собой. — В такое время как теперь — да это просто безумие!

— Рано или поздно это должно было случиться, — сказал Тото Висбаль. — Страна расползается по швам. — Он проводил падре до двери. — Листовки видели?

Падре остолбенел.

— Снова?

— В августе, — заговорила слепая, — наступят три дня тьмы.

Мина протянула старухе начатый цветок.

— Замолчи, — сказала она, — и кончи вот это.

Слепая ощупала цветок и стала доделывать его, продолжая в то же время прислушиваться к голосу священника…»

Вот практически и всё, касаемо старухи, если не считать парочки малозначительных замечаний в тексте, брошенных мимоходом. Наверное, выдающегося автора действительно волновала особая способность незрячих воспринимать окружающий мир. Следуя примеру древних мудрецов, он приписывал слепцам реальный или мнимый дар предвидения. Интересно, что в книге упомянут ещё один тотальник с необычными свойствами организма: «Насколько я понимаю, — сказал зубной врач, — у хамелеона чувствительность в глазах… По радио только что говорили, что слепые хамелеоны не меняют цвета…»

Известный политик, блистательный юрист и журналист Коэльо Нетонаписал более двухсот популярных книг. Не зря его принято титуловать «принцем бразильских писателей». Мастеру принадлежит и трагичная повесть с привычным названием «Слепая», пронизанная беспросветной любовью и обречённостью на страдания. С пронзительной искренностью она рассказывает о поисках достойного места в провинциальном социуме, где так много  «неустроенных судеб». Чтобы схематично  представить историю жизни незрячей бразильянки, достаточно процитировать три ключевых фрагмента повествования:

«Анна-Роза, красивая, стройная мулатка с кожей цвета корицы, в дни своей юности свела с ума не одного парня, несмотря на тяжкую болезнь, которая проявлялась у неё иногда совершенно неожиданно. В приступе она падала, как мёртвая, с пеной у рта, закатив глаза, и билась  в судорогах. Но, несмотря на этот недуг, тот, кто хотя бы раз мельком взглянул на её крошечный алый ротик с белыми, как апельсиновый цвет зубами,  на её большие чудесные глаза, на длинные, чёрные и блестящие косы, тот надолго лишался покоя, а потому все удивились  и даже возмутились, когда избранником её оказался Симао Кабиуна, некрасивый, чёрный, как сапог, пастух…»

Молодожёны проводили первые семейные месяцы в уединении. Влюблённых не пугали нелёгкие, наполненные трудами будни, а редкие праздники искренне  радовали. Благоденствие продолжалось около года, пока не грянула жуткая буря:

«На третий день после грозы Анна-Роза проснулась от сильной боли в висках и глазах, с тяжёлой головой. Боль не прошла и днём, а лишь усилилась, да так, что  Анна-Роза стонала на весь дом и крепко сжимала руками голову, мучимую невыносимой болью. Ей казалось, что она вот-вот разорвётся. Вновь Кабиуна запряг мула и помчался за знахаркой. Едва подойдя к постели больной, старуха увидела, что дело плохо: молоко бросилось в голову. Скинув на стул шаль, знахарка побежала на поле за травами, велев впредь кормить девочку коровьим молоком. Агония длилась всю ночь. Анна-Роза сильно вспотела, боль уменьшилась, и на заре  она заснула, а проснувшись, пожаловалась на сильный шум в ушах и темноту…»

Прошли, а точнее, пролетели полтора десятилетия. Заботливый муж умер, а дочь выросла и похорошела. Благодаря паре преданных работников, хозяйство кое-как теплилось, а ослепшая  вдова всё глубже погружалась в бездну собственных переживаний, создавая почти непроницаемый заслон между собой и остальными людьми. Лишь  юная красавица иногда радовала мать и вызывала её беспокойство. Однажды девушка под надуманным предлогом удалила из дома последнюю служанку и на несколько месяцев осталась практически наедине с убогой: «Слепая бросилась к негритянке.

— Что моя дочь, Ида? Говори же! — Ответа не было. Тогда слепая, подняв руки к небу, с диким отчаянием крикнула. — Умерла! — И кинулась в хижину. — Моя дочь, Господи! Я хочу видеть мою дочь! — Негритянка ввела её в комнату, поддерживая под руку.

— Здесь, Анна-Роза. Вот сюда.

Слепая упала на колени, впилась руками в кровать и первые безумные поцелуи её осыпали простыни, подушки, холодные плечи Фелисиньи. И только потом губы её коснулись ледяного лица и прильнули к нему.

— Дочь моя… — С мучительным стоном сорвалось с её губ. — Дочь моя, Фелисинья! Ах, Боже мой, она похолодела. Она умерла одна, несчастная…

Она ощупывала рукой бездыханное тело и целовала его, как безумная. Вдруг резкий жалобный писк  прорезал тишину. Слепая быстро выпрямилась и широко раскрыла глаза.

— Ребёнок! Он жив?

— Жив, Анна-Роза. Мальчик!

— Дай его сюда!

Но искажённое лицо Анны-Розы испугало негритянку.

— Он ведь не виноват, Анна-Роза… Я буду ходить за ним — сиротинкой.

— Я знаю. Дай его сюда, скорее.

Негритянка боязливо положила ребёнка на руки слепой, но не отходила от неё, готовая отнять малютку при первом взрыве её гнева. А Анна-Роза подняла ребёнка к лицу и целовала его, обливаясь слезами.

— Внучек, мой внучек… Зачем твоя мать ничего мне не сказала. Я бы простила её. И ты не остался бы сиротой, несчастненький. Ах, глаза, мои глаза… Лучше бы она мне сказала! Несчастный сиротка… Что с тобой будет без матери?

Занялось утро. Сквозь отворённую дверь в комнату проникло солнце и озарило залитую кровью и смятую постель, свидетельницу жестокой борьбы, разыгравшейся между смертью и этим остывшим, неподвижным телом, распростёртом в собственной крови, как жертва любви. Рядом, словно молодой побег возле мёртвого ствола, шевелился младенец, светлыми глазками смотря на солнце, которое благословляло и согревало его, освещая для жизни. А за окном, в дивном сиянии, среди золотой от солнца листвы, оглушительно заливались цикады!»

Не слишком уютный мир необузданного и горячечного воображения, химерического и галлюцинирующего  одиночества среди немногочисленных себе подобных формирует непростые характеры героинь. Органичное сочетание обыденности и фантастики, лирики и натурализма буквально завораживает, делая   такими выпуклыми образы трёх бабушек, утративших радость поглощения видеоинформации, но сохранивших трепетное отношение к внукам. Пожилых женщин объединило предчувствие неотвратимой опасности и тщетное желание защитить близких. Бросается в глаза, что сюжеты развиваются в тёплую  и дождливую пору, когда житейские или природные ураганы с молниями и громами могут в любой момент обрушиться на слабых людишек.

Ужасно душно перед грозами,

Когда трепещет тишина

И слишком пагубными дозами

Сочится терпкая вина.

В тревоге сердце бьётся бешено.

Впустую капают слова,

А боль с надеждой перемешена…

И скоро лопнет тетива!

        Владимир Бухтияров

         Окончание читайте в следующем номере.

КРУГОСВЕТКА

АФРИКА НА ОЩУПЬ

(продолжение. Начало читайте в № 1)

Время отдыха пролетело быстро. Перед стартом можно было обрядиться в долгополый и широкий балахон — «джубб», используя в качестве головного убора длинный шарф — «шешем». С традиционным туарегским одеянием никому без помощи нашего русскоязычного экскурсовода Самира справиться не удалось. Подъехав на автобусе к символическим «воротам пустыни» в городе Суз, где начинаются все маршруты в глубь Сахары, мы подошли к лежащим животным, чтобы  выбрать верблюда по вкусу. Заботливый гид провёл краткий инструктаж по безопасной посадке и спешиванию, что не так просто. У «корабля пустыни» между горбом и хвостом закрепляется седло. На его передней части, возле луки, есть  деревянное возвышение, чтобы было за что держаться, а вот стремян вообще нет. Ноги свободно свисали. Обувь легко потерять. Погонщик мог не заметить этого, а объясниться с ним мешал языковой барьер. Татьяна не стала рисковать, положила свои шлёпанцы в пакет и ехала босой. Одногорбые дромадеры встают сначала на задние ноги, а потом поднимаются на передние. Седоков, соответственно, сперва бросает вперёд, при этом запросто можно перелететь через верблюжью голову, а когда заваливает назад, есть риск рухнуть навзничь. Ложатся же верховые аборигены в обратном порядке. К счастью, своеобразный аттракцион завершился без травм, после чего поклонники экзотики ринулись в объятия жгучих песков.

Начитавшись справочников, я думал, что животные в караване идут цугом, друг за другом, вслед за погонщиком. В нашем случае все двигались свободным строем, поочерёдно уходя вперёд или отставая. Наши персональные пешие кураторы появлялись то слева, то справа, общаясь между собой и по возможности с экскурсантами, помогая делать колоритные снимки. Мы старались не свалиться  при штурме очередного бархана. Следует подчеркнуть, что любая авария или просто столкновение с автомобилем грозит арабиану смертью, ведь он очень тяжёлый. Транспортировать его для лечения проблематично.  Поэтому частенько попадался необычный дорожный знак: «Осторожно, верблюд!» Иногда встречались и вроде бы бесхозные экземпляры, но на самом деле у каждого из них был владелец, который его потом обязательно отыщет на «вольных хлебах», или нагулявшийся, по-собачьи  преданный дромадер самостоятельно  вернётся домой.

Путешествие в целом понравилось. К счастью, песчаных бурь не было. Лёгкий ветерок освежал. Незаметно добрались до точки возврата и сошли с опустившихся арабианов. На стоянке нас встречали «джигиты» из туарегского племени, которые за небольшую плату предлагали смельчакам прокатиться верхом на породистых лошадях. У Татьяны тут же проснулись гены казацких предков. Она захотела ненадолго стать африканской всадницей, чтобы по-настоящему погарцевать на горячем арабском скакуне. Когда ещё доведётся? Самир договорился с хозяином коня. Проинструктированная россиянка села в седло, а юноша устроился позади неё. Когда они умчались, зашевелилась беспокойная мысль: «Вернут ли мне жену?» Несмотря на то, что туареги исповедуют ислам, они сохранили свои древние обычаи. Их женщины никогда не прятали лица, зато суеверные мужчины специальными белыми или синими кусками ткани обматывали голову. Оставалась только щель для глаз. Раньше столкновение с непокрытым кочевником могло  закончиться трагедией. Жестокая традиция требовала убийства неосторожного чужака. Конечно, теперь это в прошлом. Кстати, у гордых аборигенов нет многожёнства. Впрочем, запрет на него на территории всей страны полвека назад ввёл  первый президент Туниса Хабиб Бургиба. В связи с этим гид пошутил: «За это его обожает моя мама и очень не любит папа!»

Пока ждали «кавалеристов», я снял кроссовки, чтобы походить босиком. Песок под ногами такой приятный по консистенции, напоминает пудру.  В качестве сувенира  набрал его в припасённую бутылку. Теперь у нас дома хранится кусочек Сахары. Минут через десять прискакала Таня с туарегом. Воспользовавшись моментом, обследовали небольшого роста лошадь. Её коротко подстриженная из-за жары грива напоминала щёточку.

Вместе с терпеливым Самиром  залезли на бархан, где и познакомились с песчаным лисёнком фенеком. Эндемика Сахары прославил «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери. Симпатяге было всего месяца три. Особенно очаровали его непропорционально большие ушки. Он устроился на Татьяниных коленях и заснул. Хозяин не возражал. На душе стало легко — будничные проблемы куда-то испарились. На неспешном закате хорошо думалось о вечном, как будто в  пустыне застыло само время! Вдруг нахлынуло космическое ощущение, что все мы действительно родом из Африки. Чувство благостного покоя не покидало весь обратный путь. Сдав экзотичные наряды, попрощались с верблюдами, одарили динарами погонщиков и отправились в отель.

После ужина утомлённые туристы из нашей группы дружно отправились спать, так как  подъём предстоял в полчетвёртого, но мы решили поплавать, сократив сон. Переоделись, взяли полотенца и отправились в бассейн, находившийся недалеко от нашего номера. Во дворике нам предложил помощь служащий отеля. Кое-как разобрав наш элементарный английский, он показал слепым клиентам удобный столик возле воды, окружённый стульями. Мы оставили там вещи и одну трость. Отказавшись от дальнейшей опеки, я подошёл к бортику  напротив и положил второй тифлоориентир. Потом позвал Татьяну. Уже вместе спустились в бассейн, который  оказался слишком мелким. Решили, ладно, хоть в таком порезвимся, благо нам никто не мешал. Было ощущение, что природа под луной только пробуждалась, насекомые застрекотали, а птички зачирикали — идиллия полнейшая! Немного поплескавшись на мелководье, я решил поподробнее обследовать «акваторию» и пошёл вдоль края. Поворот, и вода уже до пояса, а чуть подальше  — по грудь, а ведь мой рост — метр восемьдесят. Значит, плыть можно. Выяснилось, что бассейн довольно большой, в виде  извилистого канала. Считается, что ночи в пустыне холодные, но, по-видимому, городские  камни так прогреваются на жгучем солнце, что потом до утра щедро отдают накопленное тепло. Нам было комфортно и совсем не хотелось уходить,  но всё-таки пришлось покинуть этот райский уголок. Используя маячки, мы без проблем вернулись в номер и отправились в душ. Лишь тут меня осенило, что я же ходил босиком. А если бы наступил на скорпиона? Слава Богу, ни один не попался!

Утром поехали к солёному озеру, сперва на автобусе, а потом пересели в Тойоты Ленд Крузеры: в каждой по 2 водителя впереди, а в середине и сзади — по три сиденья для пассажиров. Началось джип-сафари. Шофёры лихо взбирались на горки, скатывались с них, выписывали крутые виражи: то влево бросит, то вправо. Для незрячих  это особого интереса не представляло, зато наши впечатлительные спутницы визжали от души. Природная достопримечательность, лежавшая  на тридцать три метра ниже уровня моря, поразила почти полным отсутствием воды, вследствие чего практически не происходило испарение. Изредка встречались лужи с маслянистой от избытка соли влагой. Народ любовался фантастическими пейзажами. Нас вновь посетило ощущение чего-то неземного, но не умиротворяющего и благостного, как вчера, а тревожного, как будто ты на чужую негостеприимную планету попал. Почва по своей консистенции напоминала промёрзший грунт ещё без снега. Внезапно налетали порывы сильного ветра, его завывания добавляли дискомфорта. Здешняя техническая соль экспортируется в северные страны, возможно, и в Россию, для посыпки дорог в зимнее время, а кроме того, используется в медицине и косметике. Близлежащий холм напоминал своей формой благородного арабиана. Татьяна предложила забраться на «верблюда» и обязательно прогуляться туда пешком. Минут десять мы просто шли, а потом начался крутой склон, пожалуй, градусов в семьдесят будет. Камни из-под ног осыпались, добавляя экстрима. В итоге постояли немного на вершине, ловя губами  сушь, и направились обратно. Зачем мучились, спрашивается?

Снова на джипах добрались до подлинного внеземелья. Когда-то здесь снимали эпизод фантастической саги «Звёздные войны». Режиссёр Джордж Лукас облюбовал именно этот укромный уголок пограничья, а после съёмок подарил декорации гостеприимному Тунису. Побродили мы среди куполообразных зданий «инопланетного» города. Вроде бы там даже игрушечный звездолётик имелся. Тут у нас появилась возможность нарушить государственную границу, обозначенную хлипкими колышками и натянутой между ними верёвкой. Какой же русский устоит против соблазна? Так как нигде по близости пограничников с собаками не наблюдалось, мы свободно перебрались на территорию Алжира, забрались на бархан и запаслись зарубежным песочком, чтобы на Родине хвастаться контрабандной реликвией.

Малость отдохнув, направились к отрогам Атласских гор. Путь в природный оазис, питаемый родниковой  водой, занял более четырёх часов. Самир нас передал местному гиду, сказав, что это настоящий асс. Впрочем, он и в подмётки не годился нашему любимцу. Побродили по лестницам  и узеньким карнизам, вырубленным в скалах, протискиваясь в щели между камнями, тестируясь, пора уже худеть или ещё терпимо. Торговцы настойчиво предлагали изящные украшения, фигурки верблюдов из натуральной кожи, настоящие музыкальные инструменты, изделия из дерева, керамику, душистое  мыло ручной работы и сладости, а главное — «розы пустыни». В пластах соли, на метровой глубине и ниже,  есть пустоты, в которых и «растут» эти каменные цветы, похожие на распустившийся бутон с множеством лепестков. Они величиной от теннисного шарика до небольшого арбуза, причём достаточно тяжёлые. Возможно, некоторые старатели их специально добывают на продажу.

Дальше маршрут лежал в Кейруан. Если у мусульманина  нет возможности совершить хадж в Мекку, достаточно семь раз посетить этот самый священный город Северной Африки. Его главная достопримечательность — Большая пятничная мечеть Сиди Окба, названная в честь основателя города. Поначалу она служила и крепостью, в которой жители спасались от нападений византийцев и берберов. Вплотную к ней приблизиться не удалось, потому что подходы перекрыла празднично одетая толпа верующих. Впрочем, в Тунисе не приветствуется посещение туристами действующих культовых сооружений. Во всём мире славятся жёсткие кейруанские  ковры. Местные женщины на производство одного экземпляра тратят до года, а мужчины их продают. Традиционное изделие арабских мастериц считается национальным достоянием. При покупке на каждый из них выписывается специальный сертификат, который подтверждает качество и даёт право на вывоз. Готовую продукцию высоко ценят знатоки, ведь в подлинных шедеврах — до двухсот  тысяч узелков на квадратный метр. Мы «видели» ковры из овечьей и верблюжьей шерсти, но лишь на гладком шёлке хорошо прощупывался выпуклый рисунок. В заключение поднялись на крышу торгового центра, чтобы зрячие могли полюбоваться изумительной панорамой.

Возвращаясь, мы с удивлением узнали, что образование в Тунисе бесплатное. Оно включает четыре ступени: начальное, среднее, колледж и высшее. Интересно, что платно учатся те, кто не успевает в школе. Переваривая информационный шквал, незаметно добрались до «постоянной базы». Оказалось, что за два дня трудных странствий по пескам и скалам мы преодолели свыше тысячи двухсот увлекательных километров.

Андрей  и Татьяна Усачёвы

Окончание следует.

ЛИЧНОСТЬ  

ОН ПРИШЁЛ, ЧТОБЫ ЗАПОМНИТЬСЯ

В жизни каждого человека периодически  происходят юбилеи. Большие и маленькие, торжественные и не очень. Но во всех случаях это повод заглянуть в себя и посмотреть вокруг, сопоставить то, что уже достигнуто, с тем, что ещё возможно. Постоянный автор нашего журнала, преданно сотрудничающий с изданием на протяжении нескольких десятилетий, ветеран ВОС Владимир Матвеевич Подаруев из Кургана недавно отметил сразу два творческих юбилея. Пятьдесят лет назад в районной газете «Ленинский путь» была опубликована его первая заметка, открывшая ему путь в журналистику, а сорок лет назад в «Нашей жизни» появилась его первая повесть «Дружище Гром», с которой начался прозаик Владимир Подаруев. Всего за эти годы увидели свет 25 сборников его произведений. Эти цифры взяты из библиографии, которую составил верный друг и почитатель таланта В. Подаруева Леонид Перетягин из Новосибирска (светлая ему память). Она, кстати, занимает несколько страниц убористого  шрифта. Этот солидный багаж, которым может похвастаться не каждый пишущий человек, даёт ему право  рассказать о себе  нынешним читателям «НЖ»

Читал запоем и сочинял сериалы

— Владимир, мне кажется, что судьба человека  и направленность его творчества во многом определяются тем, откуда он пришёл в этот мир. Расскажи  поподробнее о своих корнях.

Моя мама из крестьян, папа — тоже, но сумел получить образование, окончил Екатеринбургское реальное училище, работал учителем в родной деревне Житниково Курганского уезда. Затем его избрали доверенным по продаже масла от маслодельной артели. Это было в 1907-м. Тогда был создан Союз маслодельных артелей во главе с известным предпринимателем Балакшиным. Курганское масло поступало в Европу, Америку и Азию. Его качество было таким, что оно поставлялось ко двору королевы Великобритании. У меня сохранилась фотография, на которой запечатлён мой отец, Матвей Андреевич Подаруев, в составе делегации российских маслоделов в Лондоне в 1914 году.

После революции и гражданской войны Союз маслодельных артелей перестал существовать. Отец, предвидя раскулачивание, уехал из деревни в Глазов, а позднее вернулся в Курганский район Челябинской области. Работал десятником на лесозаводе, секретарём сельсовета. На фронт не был мобилизован по возрасту, умер в 1945 году, когда мне было шесть лет.

Отец сотрудничал с «Народной газетой», издавалась такая то ли в общероссийском масштабе, то ли в местном, но в архиве есть его корреспонденции. Так что вполне может быть, что я унаследовал некоторые его наклонности. Мама 17 лет отработала на лесопильном заводе, как тогда было принято говорить, чернорабочей.

Владимир, ты прекрасно знаешь свою родословную. Но в то же время  тщательно изучаешь историю того населённого пункта, в котором доводится пожить. Многие довольствуются штампом в паспорте. И не каждому приходит в голову поинтересоваться, что и как было до него. Для тебя же  в этом плане не существует «белых пятен». Твоя географическая карта раскрашена яркими красками. Зачем тебе это нужно?

—Человек — часть пространства, в котором существует. Они взаимосвязаны и питают друг друга. Естественно, что он хочет знать и чувствовать землю, по которой ходит. Вот, например, Чашинск — маленький посёлок, которого уже нет на карте. Но я жил там, это  родина моего творчества. Сама атмосфера той размеренной сельской жизни подарила мне какое-то особое умиротворённое состояние души. Свежий воздух, неторопливая работа во дворе, на огороде, заготовка дров, общение с соседями за праздничным и карточным столом, незатейливые беседы о погоде, ожидаемом урожае, о наших героях-космонавтах, о далёкой и в доску братской Кубе, походы в лес за ягодами, за грибами. Мне до сих пор всё это близко. Я такой же, как Чашинск, —  неторопливый, умиротворённый. Ну как я мог не поинтересоваться его историей? А она действительно удивительна! До революции это была заимка известного на всю округу купца и промышленника Смолина. Он владел винокуренным заводом в Кургане. Его цеха стоят и по сей день, а именуется это предприятие дрожзаводом, там я проработал несколько лет. На своей заимке в живописном сосновом бору Смолин разбил сад, на речке Ик соорудил плотину, поставил водяную мельницу и «домик». Позднее в нём размещались почтовое отделение, сельский Совет и библиотека.

В тридцатых годах здесь начались лесозаготовки, был построен лесопильный завод. В то же время организовали артель «Экспорт», которая открыла канифольно-скипидарный завод, лесопилку, бондарный и столярный цеха. В обычном понимании артель — бригада человек на 15 — 20, а тут работали около двухсот. Никита Сергеевич Хрущёв, придя к власти, ликвидировал все артели, посчитав их «отрыжкой капитализма», что, конечно, было великой глупостью. Их надо было развивать, а не уничтожать, создавая рыночное производство при  сохранении верховенства КПСС, как сделал Дэн Сяопин в Китае в 1978 году.  Судьба посёлка трагична. В 2004-м,  14 мая, он сгорел за сорок минут — 362 дома, 12 человек спалились заживо, задохнулись в дыму — не успели выбраться, погибло много  частного скота. Осталось всего лишь три дома.

— Владимир, когда  и при каких обстоятельствах ты  обнаружил свои литературные способности?

— Сочинять я начал очень рано. Едва  выучил азбуку, как тут же накинулся на книжки, читал в прямом смысле запоем! Конечно, сначала это были сказки и прочая детская литература. Но очень быстро  перешёл на взрослые издания. Школьная библиотекарша отказывалась выдавать мне толстые серьёзные книги, например, «Белую берёзу» Михаила Бубеннова: мол, всё равно не поймёшь. Разумеется, она имела в виду любовную интригу, а не военные дела. Я же, как ни странно, хорошо понимал отношения между мужчиной и женщиной, и это здорово занимало меня наравне с событиями на фронте.  Ну, коли отказали в школьной библиотеке, я записался сразу в две другие. Там тоже с удивлением смотрели на чересчур юного читателя, но  книги выдавали. Как-то так случилось, что я начал пересказывать своим друзьям прочитанное. Перескажешь им, бывало, повесть Роберта Льюиса Стивенсона «Остров сокровищ» или повесть Жюля Верна «Пять недель на воздушном шаре», а ребята требуют продолжения. Что тут делать? Под их давлением  я и принялся сочинять. Получалось нечто вроде нынешних сериалов, только в устной форме. Помню, в пионерском лагере, который был при школе, я уже пересказывал книги всей нашей комнате — коек на пятнадцать. В самое тёмное время суток, от 12-и ночи до 2-х часов я таинственным приглушённым голосом вещал мистический триллер «Белая рука». Мороз по коже, страх до жути! Позже пионервожатая решила использовать мой дар на пользу всей школы. В новогодние праздники меня поместили в сказочный фанерный домик в игровом зале и предложили развлекать учащихся сказками. Обрядили в этакого мудреца с бородой и усами, на голову надели  высокий бумажный колпак. После этого у меня появилось прозвище — Сказочник.

— Как случилось, что такой чувствительный, любящий фантазировать юноша начал свой творческий путь не с литературы, а с такой жёсткой сферы, как журналистика, в которой всякое сочинительство исключается?

 — А случилось то, что на одной из лесных полян нашего рабочего  посёлка Чашинск состоялся футбольный матч между местной командой «Труд» и спортсменами из райцентра. Полтора часа переживаний, бурных эмоций, ликования не прошли бесследно. Вечером в клубе выступала агитбригада из райцентра с песнями, частушками, сатирическими куплетами. Зрителям концерт очень понравился, особенно выступление баяниста и куплетиста Ивана Крысанова. Под впечатлением этого события я написал маленькую заметочку и отправил в районную газету «Ленинский путь». Мой первый опыт напечатали, а дальше последовала корреспонденция «На промысле ценного сырья» о работниках редкой профессии — вздымщиках, это люди, которые добывают живицу — сосновую смолу. Затем  был фоторепортаж «Канифоль идёт». Это всё мы делали с моим другом Алёшей Овсяновым. Я писал, а он фотографировал. Журналистика помогала держать себя в  форме.

Как ты отнёсся к тому, что стал не сочинителем, а рабом факта. Для тебя это другое мироощущение?

— В той же газете «Ленинский путь» вскоре увидели свет первые мои рассказы: «Счастье», «Решение» и «Большая дата». Сейчас я не включаю их ни в один из своих сборников, находя эти опыты откровенно конъюнктурными, слабыми и бедными по языку. Тогда же, пятьдесят лет назад, считал их достижением, уж никак не меньше. Что касается сопоставления журналистики и литературы, отвечу так: в любой редакции, будь то радио, районная, городская, областная газеты или наши восовские журналы, где принимали или отвергали мои рассказы, непременно просили зарисовки о реальных героях, людях труда, просто интересных личностях. Понятно, что я с готовностью откликался на эти просьбы, тем более что персонажей будущих очерков было предостаточно, они жили вокруг меня. Конечно, писать о конкретном человеке труднее, здесь уж не пофантазируешь, зато имеется другой кайф, когда удаётся найти в своих героях «изюминку», показать их с неожиданной стороны. Так что работа селькора и рабкора тоже по-своему увлекательна, и я нисколько не жалею о затраченном времени на заметки и корреспонденции, информации и зарисовки. И потом, журналистика помогает держать себя в тонусе, не терять форму, искать редкие и смачные словечки, поговорки и пословицы.

— Но мне кажется, что ты больше писатель, чем журналист. Ты спокойный, неторопливый, склонный поразмышлять, порассуждать, прежде чем решиться на что-то. А журналисты — народ стремительный. Они всё время на ногах. Конечно, это моё личное мнение.  Но твой писательский характер  позитивно сказался на твоей личной журналистике. Она у тебя без лозунгов, без назидания, украшена красноречивыми диалогами, легко воспринимается.  Она только твоя, её не спутаешь с другой.

— Может быть. Со стороны виднее.

О людях девять лет писал в стол,  а прославился повестью о собаке

Как ты оказался в Кургане?

— В маленьком посёлке инвалиду по зрению не хватало точки приложения своих сил, то есть работы, которая обеспечила бы достаток. Пенсия по инвалидности  тогда была небольшой, а газетные гонорары и того меньше. Работу  можно было найти только в городе на специализированном предприятии, где трудились незрячие. Пришлось выбираться из родного села. На Курганском предприятии я освоил почти все его профили: изготовлял мягкую мебель, сколачивал ящики на дрожзаводе и мясокомбинате, собирал картонные коробки на трикотажной фабрике, ремонтировал ящики на пивоваренном заводе, собирал сиденья и спинки для автобусов на Курганском автобусном заводе.

— Как на новом месте складывалась твоя творческая судьба?

— В свободное от работы время занимался сочинительством. Без малого девять лет писал, как принято говорить, в стол, то есть никому своих творений не показывал и не предлагал. И лишь в 1971-м принёс новеллу «Парторг» в Курганское отделение Союза писателей. Тогдашний его секретарь Виктор Фёдорович Потанин рекомендовал её на областное радио. Материал прошёл. За ним последовали другие зарисовки и очерки. Я стал внештатным корреспондентом областного радио, каковым и оставался на протяжении многих лет.

Самым успешным для себя считаю 1972 год. В журнале «Наша жизнь» появилась моя повесть «Дружище Гром». В районной газете «Восход» Мокроусовского района был опубликован большой детектив «Серая «Волга». В журнале «Юный натуралист» увидел свет рассказ «Расплата». Получилось так, что не зря девять дет я вечерами, а чаще всего, ночами сидел за пишущей машинкой. Освоил её достаточно легко, так как  тогда немного видел. А вот когда совсем потерял зрение, пришлось учиться как бы заново. По брайлевскому учебнику овладел американской системой набора текста вслепую, не двумя пальчиками, а десятью. Вот это был настоящий кайф! Работалось легко и быстро! Тридцать лет спустя этот навык очень пригодился мне при освоении компьютера.   

— Владимир, главными героями твоих первых повестей являются собаки. Наверное, потому, что незрячий человек  интуитивно тянется к существам, которым он может помочь, согреть, по большому счёту, защитить и тем самым повысить свою самооценку. Здесь как бы срабатывает «родство душ». Не так ли?

— Действительно, о собаках написаны не только  две упомянутые повести, но ещё и четыре рассказа: «Глупый Кузя», «Дымка», «Собачье счастье» и «Слово гадалки». «Дружище Гром» рассказывает о  незрячих супругах, которые случайно нашли раненную овчарку, привезли домой, выходили. А через короткое время собака спасла  свою новую хозяйку, отыскав её, замерзающую во время метели. Так добро отплатилось добром — старая истина. Это случилось с моей женой Леной. А повесть «Серая «Волга», или Уран берёт след» не была бы создана, если бы не моя встреча с сержантом милиции Геннадием Тотубалиным. Мы познакомились с ним во время моей прогулки с овчаркой Ральфом. По одному из рассказов Геннадия и был написан детектив. Но большое значение имел и собственный опыт.Так получалось, что четвероногие существа в разное время становились не столько моими поводырями, сколько друзьями.  Я к ним тянулся, и они ко мне.  Почему? Не знаю. Наверное, просто нуждались друг в друге. Но собаки не так просты и однозначны, как кажется. Они всё-таки из мира животных, борьба за жизнь идёт на уровне инстинкта. Существует укоренившееся представление, будто собака никогда не покинет своего хозяина, как бы плохо он к ней не относился. Я же смею утверждать, что покинет, запросто уйдёт, если новый хозяин будет лучше кормить, больше уделять внимания, нежели прежний, и, в конце концов, больше любить! Животные это очень хорошо чувствуют. Лично у меня было две таких истории. В разное время к нам, незрячим людям, по собственной инициативе перешли жить две собаки: болонка Филька и норный барсучатник Бим. Именно он описан в «Слове гадалки». Бывшие хозяева этих собак, зрячие люди Виктор Рязанов и Татьяна Первухина, с обидой  и ревностью отнеслись к подобной «измене», но потом смирились, поняв, что их четвероногим друзьям у нас сытнее и веселее. Наши дружеские отношения с ними не изменились, а что враждовать, коли собаки сами сделали выбор.

— Считаю, что не менее интересны и твои повести о людях. Что тебя привлекало в них?

— Могучий, мудрый, добрый — так я определил для себя Валериана Чеславича Дорняка при первом знакомстве. Таким он и остался в моей памяти. Судьба его уж никак не баловала. В пять лет ослеп, в десять осиротел, однако каким человеком реализовался! Золотая медаль по окончании школы, красный диплом  педагогического института!  Затем почти сорок лет преподавал в Сыктывкарском учебно-консультативном пункте. Валериан Чеславич послужил прототипом главного героя моей повести «Там, за поворотом...». «Начало» — в  этом произведении говорится о трудовых буднях незрячих тружеников, которые осваивают новое производство в цехах большого завода. Меня привлекали сильные люди и необычные ситуации, в которых они могли проявить свой характер.

О трудностях с иронией

Увлёкшись разговором о творчестве, мы упустили вопрос о твоём зрении. А ведь читателям интересно знать, какой ты восовец: тотальник или с остатком, и как существуешь в состоянии своих «ограниченных физических возможностей»?

— Зрение моё было плохим с детства. Днём и вечером при хорошем освещении я видел прилично, мог читать и писать, выполнять любую работу. Однако стоило мне попасть в полутёмное помещение или наступали сумерки, я становился полностью слепым. Это удивляло и забавляло многих. Чистые, открытые глаза, всё видит и вдруг на полном бегу врезается в человека! Так я сбил с ног директора школы, когда из ярко освещённого зала вылетел в тёмный коридор, за что был наказан. В пятом или шестом классе меня повезли в областной центр к окулисту. Целый день мы сидели с мамой в очереди. Очумелому от усталости врачу не захотелось разбираться в моих проблемах. Он нацепил мне очки и сказал, что зрение поправится. Очки мне нисколько не улучшали видимость и только  прибавили кличек. Учёба и страсть к чтению окончательно угробили зрение. Сразу по окончании школы мне дали вторую группу инвалидности и рекомендовали идти на работу в Общество слепых.

Об этом у меня написано пять документальных  рассказов: «Знакомство», «На пивоваренном заводе», «Цинковый угар», «Блин брюху не порча» и «За колючей проволокой». Я их объединил под названием «Бригада «Ух!». Через несколько лет решил переселиться в Одессу, чтобы там работать и одновременно лечиться в Филатовском институте.  Никто там меня, естественно, не ждал. Рабочих мест на УПП не было, меня даже не поставили на очередь из-за отсутствия прописки. Работу я нашёл в пригородном совхозе, трудился там всё лето, жил с бомжами  в ожидании очереди на лечение. В Одессе прошёл курс биогенных стимуляторов, но вылечить мой пигментный ретинит не удалось. Посоветовали жить в тёплых краях с мягким климатом, есть побольше фруктов, желательно круглый год. Ну,  где такое может быть?  Естественно, в  Абхазии. Туда я и отправился. Однако там  не прижился и отбыл домой после недолгого пребывания на райской земле.  Всеми силами хотел  вернуть зрение! Не получилось. Пришлось смириться с судьбой. Об этом куске своего бытия пока ничего не написал. Так что мои выводы и откровения  всё ещё внутри меня. А живу так же, как и все, приняв то, что имею.

 — Ты молодец, что  «озвучиваешь» свои личные жизненные приключения. Рассказы о себе — вещь полезная.  Во-первых, читатели узнают об авторе, как говорится, из первых уст. Это сближает вас. К тому же, «выговариваясь», ты помогаешь себе очистить душу. И в-третьих, взятый из жизни сюжет всегда оживляет произведение, а нередко и превращает его в достоверную иллюстрацию конкретного исторического времени. Лично мне очень нравятся твои рассказы периода 90-х годов. Тогда  советский человек оказался в новых реалиях и с трудом привыкал к ним. Эти зарисовки с натуры ты писал с юмором, иронизируя над происходящим, что было очень хорошей находкой и, пожалуй, единственным утешением для пострадавших, помогая им  переносить невзгоды. Мне кажется, что именно в 90-е ты поверил себе и раскрылся, нащупав новую философию своего творчества.  Не пугать читателя, а научить улыбаться. С кого списывал героев? Убеждена, что твои ироничные рассказы были бы интересны профессиональным артистам-юмористам.  Ты с этим согласен?

— Во-первых, спасибо за добрую оценку и чрезвычайно лестную для  меня похвалу. А во-вторых, герои опять же были повсюду. «Квартирантка» жила у нас, здесь и выдумывать ничего не пришлось. А героем трёх рассказов — «Свадебный сержант», «Жареное мороженое» и «Ах, бизнес, бизнес!» — являлся наш внучатый племянник Слава. Ироничный стиль был спасением в тех ситуациях. Иначе можно было бы сойти с ума.  Два своих сборника передал нашему земляку — артисту-юмористу Юрию Гальцеву, правда, не из рук в руки, а через его родственников. Ответа не получил. Других попыток не делал, а идея неплохая, но на кого выйти и как?

Удивительные люди в удивительное время

Знаю тебя как общительного человека, гостеприимного хозяина хлебосольного дома. Почти вся наша редакция в разное время перебывала у вас с Леной.  Да и ты, приезжая в Москву на семинары общественных корреспондентов, всегда  собирал вокруг себя компании.  Представить тебя бирюком невозможно. Где ты — там веселье, шутки-прибаутки. Неудивительно, что  у тебя очень много друзей. Кто запомнился больше всего? Предвижу, что ответ на этот вопрос будет не самым коротким, но не могу не спросить, потому что понимаю, насколько для тебя это важно.

— Интересных и чрезвычайно талантливых людей я встречал немало. Например, наши семинары корреспондентов — это настоящее созвездие дарований! «Таланты все при шпаге, при плаще», как сказано у Высоцкого. С кого же начать? Пожалуй, с  Евгения Дмитриевича Агеева. На семинаре 1973 года случилось ЧП.       На первые занятия не явились сразу два лектора. Главный редактор «НЖ» Е. Агеев как ответственный за семинар решил управиться в одиночку. Вначале прочитал свою двухчасовую лекцию, потом за «того парня», затем за второго — так шесть часов кряду! Уже в самом конце спросил:

— Я вам не надоел?

— Нет, — дружно ответили мы, — можно ещё пару часиков!

И это был не блеф, потому что лектор оказался не только блестящим оратором, но и шутником. Он разбавлял серьёзный разговор о работе над словом весёлыми байками, любопытными фактами и даже анекдотами. Шесть часов пролетели, точно один миг.

Позднее с Евгением Дмитриевичем были частные беседы уже по моим литературным опытам. Что-то принималось главным редактором, что-то отвергалось, но всегда тактично и убедительно. Конечно, претензии возникали с обеих сторон, но их удавалось разрешить вполне даже мирно. Второй кумир — Виктор Александрович Глебов, главный редактор журнала «Советский школьник». Встречи с ним во многом определили моё видение современной литературы, в частности, рассказа. Если Шукшин и Довлатов были моими заочными учителями, на которых хотелось равняться, то Глебов являлся как бы личным наставником, а ещё непревзойдённым рассказчиком всяческих историй из жизни слепых. В основном, это были курьёзные и весёлые эпизоды, я смеялся от души и что-то, видимо, откладывалось для моих будущих иронических и смешных повествований. Жалею, что по горячим следам не записал эти комические и забавные притчи, могла бы получиться занятная книжка.

На одном из семинаров в Быково мне посчастливилось жить в одной комнате с поэтом Андреем Золотарёвым. Это был удивительный человек! Крестьянский сын по рождению, горожанин по жизни, поэт Божьей милостью и гениальный рассказчик, артист в своём роде. Деревенские притчи и байки он изображал в лицах, осязаемых образах. Поздними вечерами, перед сном, когда он открывал «театр одного актёра», мы хохотали до слёз, умоляя сказителя:

— Андрей Кириллович, пощади! — Золотарёв умолкал, но только для того, чтобы выдать очередную историю сельского бытия.

Какой тут сон? Наша «ржачка» продолжалась до двух-трёх часов ночи. И откуда наш товарищ все эти курьёзные случаи брал и как умудрялся хранить в памяти столько смешного и занятного, невозможно было представить!

Приезжая на очередной семинар, знакомясь с новыми братьями по перу, я всегда удивлялся, сколько же неординарных и талантливых людей в ВОС! Это и Виктор Никитин из Волгоградской области и Виктор Черкасов из Махачкалы, Геннадий Глухов из Ельца и Геннадий Северюхин из Кирова, Николай Вешняков из Мурманска и Николай Щёкин из Орла. Я с сожалением ставлю здесь точку, ибо список мог бы растянуться на десятки имён.

Я счастлив, что был знаком с этими замечательными людьми, что жил в то удивительное время. Недавно заочно подружился с Леонидом Авксентьевым. Переписываемся, обмениваемся произведениями. Он присылает свои стихи и рассказы, я отправляю ему то, что удаётся издать. Обсуждаем напечатанное в журнале «НЖ». Подшучиваем друг над другом, иногда подбадриваем. Чувствую в Леониде близкого по духу человека, очень искреннего и весёлого.

Оглядываясь назад, подсматривает в будущее

— В настоящее время ты, пожалуй, один из самых известных литераторов в восовской среде. Где можно найти твои книги, чтобы наши нынешние читатели познакомились с твоим творчеством?

— Мои повести печатались в районной, областной прессе, в журнале «Наша жизнь». Издавались в Курганских издательствах«Дамми» и «Отклик». Их можно найти в областной универсальной библиотеке им. А.К. Югова, областной спецбиблиотеке для слепых им. В.К. Короленко, городских и районных библиотеках Курганской области и частных собраниях. Повесть «Там, за поворотом...»  вышла в издательстве «Логосвос». Распространена по спецбиблиотекам  России.

 —Бог наделил тебя лёгким талантом. Ты не грузишь читателя, а проскальзываешь в его душу. Твои  произведения написаны хорошим литературным языком. Ты  мастер диалогов.  Где учился? Кто твои учителя?

— Ещё раз спасибо за столь высокое мнение о моём творчестве. Специальных учебных филологических  заведений не оканчивал, в творческих союзах не состою. Однако самообразованием занимался всю жизнь, постоянно общался в творческой среде. Очень много читал, пытаясь  понять «кухню» каждого писателя. Конечно, я хотел бы походить на своих кумиров — Василия Шукшина и Сергея Довлатова. Рассказы Шукшина перечитывал многократно, всего Довлатова переслушал  три раза. Не знаю, но что-то, наверное, перенял у них.

В последнее время ты всё реже и реже пишешь в журнал. Чем это объяснить? Только не говори, что уже старый. Этот аргумент не принимаю. Скажи честно. Чем занимаешься сейчас?

— Почему не пишу? Как-то потерялись герои, хотя  писатель Лев  Софронов, бывший сотрудник «Нашей жизни»,  говорил: мол, пока есть журналисты, за героями дело не станет. А вот у меня дело застопорилось. Чем я занят? Уже три года вплотную руковожу   домашним хозяйством и непосредственно работаю в нём: готовлю, подаю на стол, убираю, мою посуду. Занимался этим и раньше, но не в такой мере. А три года назад моя супруга Лена сломала правую руку, и вся нагрузка теперь на мне. Стираю на «автомате», а гладят соцработники, они же доставляют продукты и лекарства. Разумеется, я тоже хожу в аптеку и магазин, но редко, так как и домашних дел выше крыши: выполняю функции физиотерапевта, няньки-сиделки и лекаря. Продолжаю заниматься фитотерапией, изучаю её и применяю. Сейчас мой заочный наставник в этом вопросе Рим Ахмедов из Башкирии. Считаю его книги лучшими  по траволечению.

Как ты думаешь, если бы  у тебя не было проблем со зрением, твоя жизнь сложилась бы иначе? Или то, что ты имеешь, это судьба?

— Это очень трудный вопрос. Одно время меня  привлекала работа исследователя, научного работника. В школе учителя пророчили меня в учёные. С шестого класса увлёкся радиотехникой, мастерил детекторные приёмники, собирался идти в связисты, но врачи «перекрыли кислород»: мол, какая учёба с таким-то зрением?! Иди в Общество слепых. Однако во мне с детства по описанным выше причинам проросло сочинительство, наверное, оно бы, в конце концов, и победило даже при хорошем зрении.

— Есть у меня ещё один вопрос. Он касается мечты. Понимаю, что в будущее лучше не заглядывать. Но всё-таки,  чего хочется?

— Мечтать, как известно, не вредно. А иногда даже полезно. Конечно, мечты бывают разные. Одни «сбыточные», другие — нет. Вот у меня мечта несбыточная.  Я это очень хорошо понимаю, но, если дофантазироваться до её осуществления, то она очень даже греет душу, а если в неё полностью погрузиться, то можно ощутить и миг счастья. О чём это я? О том, что очень хотелось бы войти в клуб «Пятьдесят», то есть в число авторов, книги которых постоянно издаются, продаются и покупаются. Вот, пожалуй, и всё, что я хотел сказать.

Беседовала  Валентина Кириллова

        ПОЭЗИЯ

Рифкат Гардиев,

Чистополь

* * *

Ночной собакой пробегусь

По сонным улицам и паркам.

Из грязной лужицы напьюсь,

Вода покажется подарком.

Не насыщает звёздный суп,

И полумесяца краюха.

Кто верит людям, просто глуп.

Тревожит порванное ухо.

Я под чернеющим мостом

Остановлюсь лишь на мгновенье,

Вильнув приветливо хвостом

Прохожему с унылой тенью.

Случайный странник одинок,

Наверное, друг друга стоим.

Он, если бы, конечно, мог,

Пролаял: «На луну повоем!»

* * *

Прошу, забудьте обо мне,

Друзья мои, хоть ненадолго!

Грущу о безмятежном  сне,

О мирной жизни втихомолку.

Давно навязчивая мысль

Приходит, лишь  сомкну ресницы:

Взлететь бы мне стрелою ввысь,

В тиши небесной раствориться.

Порою всё ж пугает путь:

Зачем напрасно в стену биться,

Ведь лучше в щёлку прошмыгнуть

И, словно мышка, затаиться.

* * *

Порой кольнёт в заветной глубине

Зазубрина несбывшегося счастья.

В тот день тихонько ты сказала мне:

«Я не хочу с тобою расставаться».

Вокруг ревел, бурлил аэропорт.

Неслась толпа упрямо и упруго.

Средь шумных и бесчисленнейших орд

Мы вслушивались в трепетность  друг друга.

Чужих страстей бушующий поток,

А я вдвоём с тобою, как на льдине.

Но этот хаос заглушить не смог

твои слова. Я слышу их поныне.

Нельзя забыть  турбин звериный рёв

И взлётной полосы необратимость,

Летящие по ветру клочья слов

И взглядов обжигающую  льдинность…

* * *

Повторяю ваше имя,

Символ нежности и счастья.

Повороты плавных линий,

В коих мне не разобраться.

В назывании — веселье

Институтских общежитий,

Песня тихая свирели,

Струн серебряные нити.

Отзвучавшие снежинки

Тихо под ноги ложатся,

Разноцветные искринки

Пляшут, прыгают, кружатся…

* * *

Ты явилась сияющим пламенем,

Чтоб густая рассеялась мгла.

Я обидел тебя невниманием,

И простить ты меня не смогла.

Находясь ли в плену бесшабашности,

Иль решимостью глупой гордясь,

С беззастенчивой грубой вальяжностью

Твои чувства обрушивал в грязь.

Становясь неразумным мальчишкою,

Всё слова, словно камни, швырял.

За никчёмной и яростной вспышкою

Я тебя и себя  потерял.

* * *

Я беззащитен, слаб и одинок —

Проклюнувшийся только что цыплёнок.

Мой голосок беспомощен и тонок.

Пищу, барахтаюсь у милых ног.

Так  снизойди с небес ко мне, мой Бог!

Достань меня скорее из пелёнок

И выведи на солнце из потёмок,

И помоги переступить порог!

* * *

Под диктовку музы снова

Я стихи писать хочу,

Но счастливая подкова

До сих пор не по плечу.

Серебром сверкнувший гвоздик

Я нагнусь и подберу.

Строки, сочные, как гроздья,

Вьются к свету и добру.

Где хрустальный молоточек,

Чтобы вволю постучать?

Рифмами душа клокочет,

Невозможно промолчать.

Дверь заветную найду я,

Чтоб подкову водрузить.

Истину пойму простую,

Тут же легче станет жить.