Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

ВОС —  85  лет

 

ВЕЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ

В истории Общества слепых  немало интересных страниц. Одна из них связана с созданием при предприятиях ВОС учебно-консультационных пунктов — УКП, которые находились под контролем региональных очно-заочных школ для взрослых слепых и слабовидящих. Нынешнему молодому поколению незрячих эта аббревиатура незнакома, но в 60 — 70 и даже 80-е годы  каждому восовцу она была понятна. УКП — это уникальное  явление, связанное с образованием и просвещением  работников учебно-производственных предприятий ВОС. Необходимость их создания была продиктована велением времени.  На тот период пришёлся расцвет ВОС, когда развернулось мощное производственное и жилищное строительство, когда развивались предприятия, расширялись старые, возводились новые, когда наши УПП стали активно работать по кооперации с госпромышленностью.  Большой прорыв требовал  квалифицированных кадров. А у многих рабочих  не было даже среднего образования.  Учебно-консультационные пункты стали идеальной формой для его получения.  Они открывались, главным образом, в непосредственной близости от предприятий, порой на их территории. Небольшие по численности классы позволяли заниматься индивидуальным обучением инвалидов по зрению. Многие незрячие, прошедшие через УКП, продолжили  образование в вузах,  стали руководителями  подразделений ВОС. Консультпункты – важная часть жизни тех ярких, незабываемых лет. Вот одна из региональных историй.

ТО, ЧТО ДОРОГО, НЕ ЗАБЫВАЕТСЯ

В начале 60-х годов прошлого столетия Центральное правление ВОС приняло постановление, в соответствии с которым все инвалиды по зрению и до 10 процентов зрячих работников учебно-производственных предприятий в возрасте до 35 лет, не имеющие среднего образования, должны пойти учиться. Необходимость создания учебно-консультационных пунктов  для Кировской области была очень актуальной, так как общеобразовательный уровень кадров  оставлял желать лучшего. Большинство воспитанников Белохолуницкой школы для слепых  детей, которая обеспечивала основной приток рабочей силы на УПП, приходили сюда после восьмилетки, и лишь немногие стремились получить среднее образование в Костроме или Свердловске.

Ответственность за выполнение решения  возложили на заместителей директоров по воспитательной работе УПП ВОС. На первых порах многие инвалиды по зрению с недоверием отнеслись к новшеству, но в результате разъяснительной и организационной работы 1 сентября 1964 года во всех четырёх консультпунктах — Кировском, Слободском, Котельничском и Малмыжском — начался учебный год. За парты сели инвалиды по зрению, для которых были созданы необходимые условия для учёбы и предоставлены льготы. В классах числились от 4 до 8 человек, в отдельных случаях — до 12. Учителя обязательно должны были владеть системой Брайля.

У истоков консультпункта при Кировском УПП «Прожектор» ВОС стояли Лидия Филипповна Смирнова, ставшая его первой заведующей, и заместитель директора по социальным вопросам Кирилл Иванович Рабков. Оба  деятельные, энергичные, провели, без преувеличения, огромную организаторскую работу по открытию УКП, формированию классов, подбору педагогов и обеспечению учебно-воспитательного процесса учебниками и наглядными пособиями.

В 1965 году в школу для слепых пришли учителя с высшим образованием: математик И. Щерчкова, литератор И. Тимкина, физик А. Бобров, историк Б. Мокрушин, инвалид по зрению первой группы, который до этого преподавал в педагогическом институте. Они составляли костяк педагогического коллектива, который был на хорошем счету.

Пятнадцать  лет консультпунктом заведовала Инна Мелисеновна Щерчкова, сменившая в 1965 году на этом посту Л.  Смирнову. Она не только умело руководила коллективом, но и была прекрасным учителем математики. И. Щерчкова вспоминает:

— Кировский консультпункт славился в системе ВОС. Его ставили в пример за творческий подход к проведению уроков, использованию различных наглядных пособий. Дважды в год школу инспектировали преподаватели Ленинградской очно-заочной школы для слепых и слабовидящих, в которой мы повышали свою квалификацию. Все контрольные работы, сочинения учеников и рецензии на них, обязательно написанные  по Брайлю, высылались туда же. Нареканий на учебно-воспитательный процесс не было. К примеру, инспектор Ленинградской школы Н. Груздков всегда уезжал из Кирова удовлетворённым увиденным, увозя с собой разработанные учителями брайлевские учебно-методические пособия с целью использования их в других консультпунктах. Нашу работу контролировали также руководители предприятия и областное правление ВОС.

В моей памяти осталось немало способных учеников. С большим желанием учился А. Бакулин, ставший профессиональным массажистом. Имели способности к предметам С. Яговкин, В. Чакина, С. Буторина и другие. Немало времени приходилось отдавать незрячим, которые приезжали из деревень, устраивались на предприятие, не имея образования. Для них мы открывали подготовительные классы, где они  осваивали азбуку Брайля, ускоренными темпами проходили программу начальной школы.

Труд педагогов поощрялся почётными грамотами, но лучшим подарком для них была хорошая успеваемость незрячих. Люди чёрствые и не милосердные в коллективе УКП, как правило, не задерживались, ведь учить приходилось взрослых, у которых  отсутствовало зрение. Это обстоятельство накладывало на каждого дополнительную ответственность.

— К занятиям большинство учеников относились добросовестно, — вспоминает Ида Михайловна Тимкина, проработавшая четверть века литератором, из них десять лет — заведующей, — злостных прогульщиков не наблюдалось. Стимулом к учёбе являлись и льготы: ежемесячные денежные субсидии, работа в первую смену, отпуск в летнее время, повышение по службе. Среди наших выпускников были бригадиры, мастера, а первые выпускники, Б. Дёмин и В.Беспятых, стали начальниками цехов. Некоторые  продолжали образование в техникумах и вузах.

Мы ценили эрудицию и начитанность А. Марьинского, В. Городилова, Г. Северюхина. Они писали прекрасные сочинения, заметки в стенную печать,  сотрудничали с газетой «Кировская правда». Но, на мой взгляд, самой активной и начитанной ученицей была Г. Михеева.  Незрячая девушка радовала учителей успехами, принимала деятельное участие во всех мероприятиях, знала в совершенстве Брайль, даже помогала  проверять школьные сочинения и писать на них рецензии. Студенткой она проходила практику на УКП, блестяще окончила Кировский педагогический институт и получила диплом преподавателя русского языка и литературы.  Мы и сейчас с ней в добрых отношениях. Я рада, что она до сих пор удерживает титул лучшей брайлистки области.

К сожалению, не сумел реализовать свою мечту и стать переводчиком А. Марьинский. Он легко поступил в педагогический институт на факультет иностранных языков, но проучился недолго. Ушёл из-за проблем с учебниками по Брайлю, сложного материального положения семьи. Однако способный юноша реализовал себя в творчестве: играл на музыкальных инструментах в духовом и струнном оркестрах предприятия, писал неплохие стихи и заметки в газеты.

На уровне требований времени было не только преподавание школьных предметов, но и организация внеклассных мероприятий. Учителя проводили еженедельные политинформации в цехах предприятия, готовили доклады. Добрым и заинтересованным партнёром в организации досуга была К. Власова, заведующая филиалом областной библиотеки для слепых. Совместно мы готовили литературные вечера, диспуты и конференции. Запомнился вечер, посвящённый поэту Михаилу Исаковскому. Во время подготовки я обратилась к нему лично, он прислал мне тёплое письмо с пожеланиями успехов и томик своих стихов.

— Несмотря на трудности, работа приносила удовлетворение, — продолжает Ида Михайловна. — Ученики с уважением относились к преподавателям, узнавали нас по голосам. Мы тоже не отмахивались от их проблем, старались помочь  во всём, иногда сопровождали. Радовались, что наш труд идёт на пользу, ведь жизнь у наших выпускников после окончания школы становилась ярче и интереснее.

Годы учёбы с теплотой вспоминают многие восовцы.

— То, что дорого, не забывается и из памяти не стирается, — говорит Г. Михеева. — Мне очень нравились гуманитарные дисциплины, а литератор Ида Михайловна для меня была больше другом, чем учителем.

В 1991 году надобность в консультпункте на «Прожекторе» отпала сама по себе — все желающие получили среднее образование, и его закрыли.

Большую роль консультпункт сыграл и в истории Слободского УПП ВОС, организацией которого пришлось заниматься Анатолию Филипповичу Семухину, работавшему в то время заместителем директора, нынешнему председателю региональной организации ВОС. Первой заведующей  назначили тотально незрячую выпускницу Ленинградского государственного университета Антонину Ильиничну Агафонову, окончившую его с отличием. Пришлось пережить немало временных трудностей: поначалу не было приспособленного помещения и занятия проходили в конторе предприятия, не хватало  пособий и учебников по Брайлю, консультпункт испытывал настоящий дефицит учительских кадров: практически все они были совместителями, так как предприятие находилось в стороне от транспортных дорог города.

Но постепенно работа УКП наладилась. Его заведующими были Т. Чистякова, С. Акимов, А. Сергеев. Деятельность  школы инспектировалась тоже дважды в год. В 1970 году с проверкой здесь  побывал даже директор Ленинградской школы К. Башкин.

К началу 80-х годов абсолютное большинство рабочих предприятия получили среднее образование. Консультпункт сыграл огромную роль в судьбе и карьере В. Шкаредного, который  прошёл путь от рабочего до заместителя директора, а потом более 13 лет возглавлял УПП. Отличным массажистом стал В. Сосегов. Много лет трудится на предприятии и до сих пор активно участвует в общественной жизни Г. Чертищев.

Таким образом, консультпункты сыграли важную роль в образовании инвалидов по зрению и в определённой мере подготовили зрячих к  восприятию их как способных, обладающих большим творческим и интеллектуальным потенциалом  членов общества.

Лидия Семёновых,

 Киров

 

2010 год — Год учителя

«ВСЁ, ЧТО МНЕ НЕПОНЯТНО, ХОЧУ Я ПОНЯТЬ»

В ожидании концерта зрители  потихонечку переговаривались, наполняя зал приглушённым гулом.  Но вот раздался первый, чистый,  торжественный звук трубы, и вмиг все затихли. Пространство заполнилось свистом и грохотом боя, чеканным шагом парада. А солнечный луч, играющий на меди инструмента,   как бы повторял мелодию далёкой пионерской песни: « И встал трубач в дыму и пламени, к губам трубу свою прижал».

На сцене началось праздничное действо, посвящённое дню Великой Победы, настрой которому дал ансамбль трубачей Архангельского музыкального колледжа. Но инструмент солиста  держала не мужская сильная рука, а изящная женская, принадлежащая очаровательной Людмиле Пановой.

 Я знаю её с детства. Мы вместе учились в начальных классах Костромской школы-интерната для слепых детей. Нас в то время не называли инвалидами, наверное, поэтому  таковыми себя  не чувствовали. Жили, мечтали, играли,  как все обычные дети. Люда была на класс постарше, но  мы часто пересекались в игровой комнате, где с нашей помощью оживали сказочные образы. Людмиле удавались, пожалуй, все из них — от волшебницы-феи до поросёнка Наф-Нафа. Она была талантливым человеком  и общаться с ней было интересно.

Её  семья жила в Архангельске. В школе было несколько ребят из этого  северного города. Старшие приходили навещать младших. Однако, несмотря на эту попытку поддержать друг друга, по дому они всё же сильно скучали,  и когда появилась возможность перевестись в Грязовецкую школу Вологодской области, поближе к дому, северяне уехали.

 Я вышла замуж и тоже переселилась в Архангельск. Здесь после долгого перерыва мы вновь встретились с Людмилой. Она, молодая, энергичная, неунывающая, была уже широко известна в музыкальных кругах города. Участвовала  в концертах, преподавала в Архангельском музыкальном училище. Любовь к музыке у неё со школы. Она занималась в духовом оркестре  под управлением преподавателя Василия Петровича Смирнова, который посвятил свою жизнь юным талантам и воспитал целую семью профессиональных музыкантов. Сказав «семья», я не ошиблась, ведь ученики Василия Петровича помнят и навещают своего педагога и поддерживают связи между собой. 

 Потом была учёба в Архангельском музыкальном училище и в Ленинградской консерватории имени Римского-Корсакова по классу трубы у профессора Ю. Большиянова. То, чего достигла тогда эта талантливая, энергичная девушка, показали музыкальные состязания как среди инвалидов по зрению, так и среди зрячих исполнителей.  Людмила стала лауреатом Всероссийского и дипломантом международного конкурсов.

 В юности она увлекалась и поэзией. Её стихотворения и статьи печатались в местной прессе и принесли юной поэтессе награду — Почётный знак Всесоюзной пионерской организации за литературную деятельность. А ещё были  поиски работы, счастья, самой себя.

 Я хочу необъятное небо объять

И укрыться хочу покрывалом из звёзд.

Всё, что мне не понятно, хочу я понять,

А ещё окунуться в мир сладостных грёз.

 Счастье и работу Людмила Борисовна нашла в родных местах. Преподавание в Архангельском музыкальном колледже и в детских музыкальных школах до сих пор  дарит и заботы, и радости. Основная масса её воспитанников — особенные дети.  С помощью трубы они хотят избавиться от таких заболеваний, как пневмония, астма, аллергия, заикание. Главным здесь является правильная постановка дыхания. Данная методика разработана ею с учётом практического опыта и научных достижений в этой области.

 Из-за низкого зрения нотные тексты приходится учить наизусть. Этой столь необходимой для незрячего профессионала способности она учит своих питомцев. Неудивительно, что среди её учеников  — студенты консерваторий,  лауреаты музыкальных конкурсов. Педагогическая деятельность Л. Пановой  включает в себя не только преподавание игры на трубе.  Ей важно знать всё о жизни воспитанников, их проблемах и здоровье, мечтах и порывах. Так что радуется и печалится она вместе с ними. Пять лет назад  в её  классе появились два незрячих мальчугана. Они хотели играть на трубе, а вот освоить нотную грамоту, письмо и чтение по Брайлю, победить лень и трудности первых учебных лет помогла им Людмила Борисовна, найдя поддержку и понимание со стороны их родителей.

 Её труба победителя международного конкурса «Филантроп» неизменно звучит там, где исполняется лучшая музыка. До сих пор удивляет работоспособность этой, на первый взгляд, хрупкой женщины. Правда, характер ей дан упорный, и потому она успевает и на урок, и на концерт, и к нам в  местную организацию  ВОС, где ей и её ученикам всегда рады.

 — При моей загруженности на работе, — говорит Людмила Борисовна, —  я не успеваю управляться с семьей. Главная  у нас  здесь — моя мама, Манефа Никаноровна. Она душа и хранитель домашнего очага. И я очень ей за это благодарна.

 У Людмилы две дочки — Таня и Ира. Девочки разные,  но не могут друг без друга, а также без своей любимой и заботливой мамы, а ещё без музыки.  Если дети растут за кулисами филармонии и на концертной сцене, вряд ли они будут заниматься чем-то другим. Таня учится играть на флейте, а Иришка мечтает о трубе. Возможно, через некоторое время мы будем зрителями концерта, на котором выступит эта дружная музыкальная семья.

Людмила любит животных. В доме живут 4 собаки, 5 кошек. Всех надо накормить, выходить и вылечить.  Самым знаменитым из них, пожалуй, является кот Барсик. Он  тоже  увлечён музыкой и частенько требует от хозяйки открыть  крышку фортепиано,  чтобы… попутешествовать по клавиатуре, создавая свой собственный мир порядка и гармонии. Особенно Барсик любит низкие тона.  Это увлечение позволило ему стать героем сюжета на МУЗ-ТВ в 2009 году.

 Вокруг Людмилы жизнь всегда бьёт ключом. А тот концерт, с которого я начала свой рассказ, закончился аплодисментами. Несомненно, успех выбирает тех, кто  сам идёт к нему через трудности, радости, слёзы и победы. Видимо, это и есть счастье.

Надежда  Нельзикова,

 Архангельск

 

Тифломир

ЗАЧЕМ СЛЕПОМУ КРАСОТА?

«Шикарные особняки, красивые женщины, дорогое убранство комнат… —  зачем ему это всё, если он не может видеть?» Такие мысли рождались у главного героя романа-притчи «Матадор поневоле» популярного мексиканского писателя Луиса Риверы. Мнение о том, что для слепых не существует такого понятия, как  красота, к сожалению, я не раз встречал и в повседневной жизни. Большинству кажется, что незрячему достаточно лишь тепла дома, и неважно, каков его интерьер. Ковёр на полу — это понятно, ногам тепло, а картина на стене — зачем? Ещё ему понятен сытный обед — вот, пожалуй, и всё. А если уж под рукой радио, «говорящие» книги или любое другое средство получения информации, то большего и желать не стоит.

Подобные суждения вызывают во мне обиду и грусть. Я убеждён, что слепому человеку абсолютно ничто не чуждо.  Например, до недавнего времени мне самому не верилось, что я могу рисовать. Решил попробовать: взял акварельные краски, лист бумаги, стаканчик с водой и стал пальцем пытаться изобразить цветок. Знаете, получилось. Конечно, не обошлось без ляпов: что-то размазал, иногда вместо жёлтой попадал в оранжевую краску, но, как сказал брат, это только придало шарма моему рисунку. Да, глаза человека не видят, постепенно стираются все оттенки предметов, размываются образы. Но зрение — это только одно из пяти органов чувств, с помощью которых мы получаем информацию об окружающем мире.  Сущность явлений  мы познаём не только глазами, но и  чем-то другим. Есть выражение: «открылось второе дыхание». Почему не может иметь право на существование выражение «открылось второе зрение», чаще называемое внутренним? Помните, как у Сергея Наровчатова в стихотворении «Слепая девушка»:

    Цветы в венок ложились всё дружней,

    Один оттенок краски брал в другом.

    Какое чувство подсказало ей

    Не ошибиться в выборе своём?

До недавнего времени моя семья жила в доме, точнее, времянке, в которой не было элементарных удобств: за водой нужно было идти к колонке на улицу, следовательно, сколько воды принесёшь, столько же потом нужно вынести. На моих плечах эта работа не лежала.  Выходит,  мне и там жилось  хорошо: над головой  крыша, выходить на улицу за водой и в зной, и в стужу мне не требовалось. Значит, меня всё должно было устраивать и  в тех условиях. Однако это не так. Сейчас мы живём в квартире, где есть все удобства, и, честно говоря, я просто отдыхаю душой, зная, что маме и брату не надо выбегать на улицу, но я подчеркну ещё раз: в моей жизни, строго говоря, ничего не изменилось…

  Однажды  приятель, расписывая  привлекательность своей девушки, обронил фразу, что для меня, мол, это  неважно,  ведь  всё  равно  я не вижу. Пытался с ним поспорить: во-первых, считается, что каждый красив по-своему, и если мне нравится кто-то, то совсем необязательно, что он нравится всем остальным. Во-вторых, существует пословица:  встречаем по одёжке, а провожаем по уму. Её придумали зрячие. Выходит, что главными остаются всё-таки душевные качества человека. И, наконец, в-третьих,  учёные установили, что у каждого из нас есть свой запах, своя аура, и вероятность возникновения симпатии друг к другу во многом зависит от этого.

В Древнем Риме существовало выражение «хлеба и зрелищ». Наверное, оно актуально для любой эпохи. С «хлебом» всё понятно, а вот «зрелища»… Неужели слепые люди в них совсем не нуждаются? Неужели им  не нужны театры, музеи, даже просто кино? Нет, неправда.

В нашем городе есть прекрасный драматический театр. Много лет, поддаваясь сомнениям, я не  ходил туда, хотя за репертуаром следил, знал о новых постановках. Примерно год назад друзья купили билеты на спектакль «Царская охота», и я попал в театр. Признаюсь, волнение было: а вдруг  не пойму происходящего на сцене? Вдруг что-то упущу, ведь много комментировать в тишине зрительного зала невозможно?  Могу сказать сразу: опасения были напрасны. В первую очередь, меня поразила сама атмосфера театра, дышится там совершенно иначе, даже воздух наполнен ожиданием встречи с прекрасным. На протяжении спектакля звучало много музыки. Я уверен, что слепые  слышат музыку по-особому:  зрительное восприятие  отсутствует, значит, ничто не отвлекает, и звуковая информация, будь то музыка или сцены из спектакля в данном случае, воспринимается глубже. То же самое можно сказать и о кино. Во-первых, я никогда не говорю «слушать фильм», произношу, как все: «смотреть». Конечно, может быть, в этом есть доля привычки из «прошлой», зрячей жизни, но я могу вас заверить, что в особо драматические минуты фильма я смотрю на экран. Пусть  не вижу всех чувств, переживаний на лицах актёров, и очень многое из-за этого теряю, но слушаю их диалоги, в которых тоже, хотя и в меньшей степени, отражаются все эмоции.  Мне кажется, что на слух даже острее чувствуется уровень игры актёров.

Наверное, кто-то может мне возразить, что и театр, и кино — это искусство, которое можно воспринимать на слух, а вот живопись уж точно не для слепого. В чём-то этот человек будет, конечно, прав, но я могу вам сказать, что бываю и в музеях, и не только краеведческих, но и изобразительного искусства. Правда, придерживаюсь двух правил. Первое: прежде чем идти в музей, предварительно знакомлюсь  с творчеством художника, чьи картины выставлены. Второе: никогда не экономлю на экскурсоводах.

Чувство прекрасного, потребность в красоте живут в каждом из нас. Да, человек не видит картины, скульптуры, но кто-то, находящийся рядом, может их описать, и в воображении появляется образ, пусть не совсем точный, не совсем совпадающий с оригиналом.  А самому рисовать, лепить, согласитесь, можно  не только с натуры, но и с помощью фантазии.

НА РАСПУТЬЕ

В романе мексиканского писателя Луиса Риверы я встретил ещё одну интересную мысль, которая порой всплывает в памяти и сейчас, когда я читаю уже другие книги. Герой романа, и я вслед за ним, спросил у себя, что лучше: быть слепым, но добившимся успехов в жизни, или зрячим, но посредственным человеком. Мы часто задаём себе вопросы, у которых есть два варианта ответа. Это похоже на распутье, от которого уходят вдаль две дороги. В нашем случае первая  — это жизнь слепого человека. Каждый шаг мучителен и труден, даже что-то незначительное и несложное превращается в испытание,   но в конце пути он приближается к мечте. Второй маршрут — жизнь зрячего человека, ни к чему не стремящегося. Его ценность лишь в том, что он пусть и бесталанен, но всё-таки видит. В романе  Мопассана «Сильна как смерть» есть такие строки: «… эти люди… живут рядом со всем, что есть в мире, но они ничего не видят и ни во что не вникают: они живут рядом с наукой, в которой ничего не смыслят, рядом с природой, которую не умеют разглядеть, рядом — только рядом — со счастьем, ибо они не могут наслаждаться чем бы то ни было, рядом с красотой мира и с красотой искусства, о которых они толкуют, хотя не умеют их раскрыть… не способны заинтересоваться чем-то настолько, чтобы их озарило счастье познания».

Я не хочу кривить душой и говорить, что непременно выбрал бы первый вариант. Нет, это не так. В жизни привыкаешь ко всему, даже слепоту порой перестаёшь замечать, смирившись. Но иногда так хочется видеть, просто закрыть глаза на мгновение, а открыв их, обозреть всё-всё вокруг себя. Не скрою, я делал так, пусть даже это и наивно. Очень хочется иногда выйти из роли реалиста и побыть романтиком, верящим в чудеса. В школьные годы мы все писали сочинение на тему: «Если бы я был волшебником…» Мне же хочется помечтать о том, что бы я сделал в первую очередь, если бы вернулось зрение. Наверное, сначала  собрал всех своих близких  и долго-долго смотрел  на них. Не знаю, как другие слепые люди, но я живу в безликом мире. Стираются даже те лица, какие я видел до потери зрения, к тому же и люди, к сожалению, стареют, дети взрослеют, всё меняется. Когда я ослеп, моему брату был всего один годик, сейчас  он восемнадцатилетний юноша. Как ни стараюсь, не могу  мысленно нарисовать его портрет, хотя я знаю, какие у него глаза, нос, овал лица. Людей, с которыми познакомился  будучи слепым, почти не представляю. Большую роль в формировании образа играет голос и руки человека, но и это может быть  ошибочным представлением: мелодичный, мягкий  голос, так же  как и тонкая кисть руки, у меня ассоциируются с хрупкой женщиной. Но этот образ не всегда совпадает  с реальным портретом, описанным  сопровождающим.

 Что-то я ушёл от ответа на вопрос. Наверное, потому что очень хочу видеть, но  не желаю быть посредственностью. Да, моё сердце сразу встрепенулось, узнав первый вариант ответа, но потом  пришли сомнения. Открыл бы я для себя и полюбил бы так, не потеряв зрение, книги, поэзию? Начал ли сам писать стихи?  Научился бы  чувствовать каждый звук в музыке, ассоциативно проживать услышанную мелодию? Так, как  об этом  тонко сказала Ахматова в стихотворении «Музыка»:

В ней что-то чудотворное горит,

И на глазах её края гранятся.

Она одна со мною говорит,

Когда другие подойти боятся.

Когда последний друг отвёл глаза,

Она была со мной в моей могиле

И пела, словно первая гроза,

Иль будто все цветы заговорили. 

Одним словом, я остаюсь на распутье и пока не могу дать ответа на этот сложный вопрос. Его же я задал членам нашей МО ВОС, людям, состоявшимся в жизни, и они не смогли найти однозначного ответа. Они не скрывали, что и у них бывают минуты отчаяния, когда очень хочется видеть. У одного из них вообще мой вопрос вызвал смех и недоумение. По его мнению, ответа просто нет. Он считает, что человек, у которого есть руки и ноги, к тому же он видит и слышит, не должен быть посредственным, он просто обязан к чему-то стремиться. Но это, конечно, в идеале, а в жизни-то всё не так.

Кто-то из читателей может меня обвинить в частом обращении к  книгам, в том, что я «примеряю» мысли героев на себя. Да, это так. Книга для меня — это мир, в котором я не слепой, мне всё видно и доступно, и когда я встречаю мысли, созвучные  моим, не могу пройти мимо. Вот ещё один пример: слепой герой рассказа В. Шаламова «Крест» нашёл спасение от слепоты в снах. Отвечая на вопрос сына, почему он так много спит, говорит: «… ведь во сне-то я вижу». Правда, неплохая альтернатива? Ведь, как известно, во сне мы проводим около трети жизни. Честно говоря, прочитав этот эпизод, я испытал чувство зависти, потому что для меня сны спасением от слепоты не являются. Сны я, конечно, вижу, но остаюсь в них слепым, как и наяву. Может быть, так происходит из-за того, что точное представление о каком-то предмете или явлении уже размылось. Лица людей, даже родных, я тоже во сне не вижу. Просто знаю, что это тот или иной человек. Иногда мне кажется, что слепой вообще не может видеть во сне. Говорю только о своих ощущениях, потому что один мой знакомый, давно потерявший  зрение, видит сны, и даже цветные. Я цветные сны  не вижу. Светоощущение у меня осталось, я очень благодарен за это судьбе, а вот цветовых ощущений почти лишён. Большинство цветов, например, красный или зелёный, живут во мне, основываясь на зрячем отрезке жизни. Красный связан с образом спелого помидора, а зелёный, наверное,  как у всех, с травой, листвой. Жёлтый ассоциируется с автобусом, который курсировал по улицам Ставрополя  в те годы, когда я ещё видел. Труднее дело обстоит с оттенками.  Например, бирюзовый и представить не могу. Летом мама купила платье такого оттенка, мне пояснила, что оно зеленовато-голубое. В отдельности я эти цвета ещё могу представить, но соединить в один не получается. Зрительно я едва различаю лишь всё те же синий и жёлтый цвета. Очень они мне помогали в школьные годы на уроках геометрии. Учился я на дому, брайлевских учебников у меня не было. А решать геометрические задачи, не представляя и не различая треугольники, параллелограммы, трапеции,  невозможно. Поэтому мы с учительницей, пользуясь деталями  детского конструктора, выкладывали разные фигуры. Эти детали были синие и жёлтые. С помощью осязания и чуть-чуть зрения я представлял то, что мы строили на столе.

Таким образом, опираясь на свои ощущения,  я пришёл к выводу, что человек не может представлять цвета, если он не видел их до потери зрения или вообще родился слепым. Я попытался найти подтверждение или опровержение этого мнения у людей, невидящих с рождения. И оказалось, что это действительно так. Они знают, что существуют разные цвета, но представить их не могут. Как им только не объясняли: разделяли цвета на теплые и холодные — от синего веет холодом, а красный пышет жаром, — но моим собеседникам это не помогло. Некоторые люди, в том числе и слепые, обладают сверхвозможностями, они могут с помощью осязания различать цвета. Говорят, такие способности можно развивать. Я провёл два эксперимента: в первом    разложил на столе листы цветной бумаги и  несколько секунд держал ладони на каждом. Но ни цветового, ни температурного понимания не произошло. А ещё я заходил в комнаты, обои в которых различаются по цвету: в одной — они желтоватые, в другой — голубоватые. К сожалению, результат оказался тем же. Что же делать слепым людям, желающим, чтобы их окружали разные цвета, а не одна лишь мгла? Тем, кто хотя бы некоторое время видел, надо почаще представлять цвета, даже просто фантазировать. Тем, кто не видит с рождения, тоже не стоит унывать, надо жить, используя язык зрячих, знать, что синий — цвет неба, жёлтый — цвет песка и одуванчиков. Пусть эти люди никогда не видели ни неба, ни одуванчиков, а лишь знают обо всём со слов зрячих. А кому-то помогут и сны.

В общем, мои рассуждения —  о том, что жизнь прекрасна во всех проявлениях, и если человек лишается одного из органов чувств, то он переходит как бы в другое измерение, где свой язык, но тот же самый мир, что один на всех. Просто каждый познаёт его по-своему. А он, независимо от этого, открывается тем, кто его любит.

Дмитрий Гостищев,

Ставрополь

 

Творчество наших читателей

На моём письменном столе лежат: грифель, прибор для письма по Брайлю и стопка листов плотной бумаги. Они постоянно нужны мне. Вот и сейчас появился повод написать что-то.

Начну с воспоминаний о событиях времён Великой Отечественной войны. Мне не надо напрягать воображение, всё — действительность...

ТРИ ВСТРЕЧИ С БРАЙЛЕМ

1942 год. Август. Мы с мамой на поселковом базаре. Для меня — праздник: мама купила мне морса на сахарине и варёного на молоке сахара. Вокруг нас одни женщины и дети. Мужчины, как и мой отец, воюют с фашистами. Мы увидели дяденьку, сидевшего на ящике. Рядом стояли женщины. На коленях у него лежала толстая книга без единой буковки. Он не смотрел в неё, а водил по ней руками.

Я потихоньку спросил у мамы: «Почему дяденька не смотрит в книгу?» И она прошептала: «Он — слепой». — «Почему такая большая книга без букв, а какие-то пупырышки?» — не унимался я. И тут дяденька, услышав наш разговор, сказал: «Эта книга - для слепых. Люди, лишённые зрения, читают такие книги пальцами. Буквы в них изображаются выпуклыми точками. Моя книга — особенная: я по ней гадаю, предсказываю судьбы людские. Этим зарабатываю себе на пропитание. Кто желает узнать свою судьбу, пожалуйста, обращайтесь. Моё гадание верное!..»

Одна женщина спросила, когда окончится эта проклятая война и вернётся ли живым её мужик? Лица женщин сделались напряжёнными, они придвинулись к предсказателю. Он молча перевернул несколько листов, его пальцы заскользили по точкам и он поведал взволнованным голосом: «Война ещё некоторое время будет идти и закончится полной победой над супостатами. Мужья обнимут жён, сыновья осушат слёзы матерей, отцы приласкают детишек. Ждите... Надейтесь...»

Лица женщин посветлели. Они совали деньги слепому. Мама тоже расплатилась, и мы пошли домой с надеждой, что отец вернётся с войны живым.

1945 год. Лето. Зимой 1943 года мы переехали в районный центр. В мае от ружейного выстрела я лишился зрения. Лечился в Саратове. Мама узнала, что есть специальная школа для слепых детей, но из-за слабого здоровья моё пребывание в интернате отложили. Адаптация протекала постепенно. Однажды на улице ко мне подошла женщина и спросила: «Мальчик, ты не видишь?» Я утвердительно кивнул. «Мой сынок тоже незрячий», — сказала она, вздохнув.

Я познакомился с Сергеем. Он учился в восьмом классе Саратовской школы. У него — каникулы, я в гостях у Серёжи. Он рассказал мне о школе, спел несколько песен под баян.

Но особенно запомнилось мне первое знакомство на ощупь с брайлевской книгой. Я впервые ощутил под пальцами шершавость выпуклых точек на страницах «Советского школьника», журнала для слепых детей. Мне так захотелось научиться читать самому! Я стал грезить школой.

1946 год. Конец августа. Над Волжским простором поплыл пароходный гудок. Мы с мамой плывём по Волге. В голове бьётся: «Еду в школу, там меня научат читать по точкам!»

Мы в Саратове... Старинное здание — моя школа. Вошли. И мама сдала любимое чадо с рук на руки воспитательнице. С этого дня начался отсчёт моего одиннадцатилетнего пребывания в стенах школы-интерната. Всё было сначала.

Первого сентября впервые сел за парту. В класс вошла моя первая учительница и красивым альтом сказала: «Здравствуйте, ребята! Давайте знакомиться. Меня зовут Любовь Лазаревна Славина. Мы будем вместе трудиться целых четыре года. Вы научитесь читать и писать на ощупь по рельефно-точечной системе. Придумал её французский учёный Луи Брайль, потерявший зрение ещё в детстве. Запомните, ребята, это имя. Его письменная система распространилась по всему миру, ей пользуются незрячие, живущие в разных странах. Овладев этой волшебной азбукой, вы сможете решать сложнейшие математические задачи, проникните в тайны разных наук, узнаете героическое прошлое нашей страны, познакомитесь с нотной системой и перед вами откроется музыкальный мир. А сколько книг вы прочитаете! И, может быть, кто-то из вас станет сочинять стихи и рассказы. Брайлевская грамотность широко откроет вам двери в мир природы и человека».

И наступил этот долгожданный час! Передо мной на парте волшебная книга — букварь. Я с волнением ощупал его и даже понюхал переплёт. Открыл... Провожу по точкам ищущими пальцами и мне так хочется поскорее проникнуть в тайну этих, пока ещё непонятных, выпуклостей! Через несколько уроков я уже читал букварь. Сердце моё купалось в радости: заветная  мечта — читать книги — сбылась. Много было потом учителей, любимых и не очень, но первую свою учительницу, открывшую мне тайну брайлевского шеститочия, я помню всегда и чту.

Сбылись её предвидения, что брайлевская грамотность даст мне единственную в своём роде возможность успешно учиться. В 40 — 50-е годы, когда не было ещё компьютеров, Интернета, диктофонов, мобильных телефонов, только она стала материально-технической основой получения знаний. Грифель, письменный прибор —  как орудия труда, интеллект — как процессор. Вот чем был вооружён незрячий студент-историк. Очень мало издавалось специальной литературы для высшей школы. Поэтому приходилось упорно трудиться на лекциях, в библиотеках, много писать — до мозолей. Однако эти примитивные трудности помогли выработать хорошие качества характера: трудолюбие, ответственность, стремление достигать цели.

Мои родители — рабочие с их уровнем развития 30-х годов прошлого века не смогли бы дать мне в домашних условиях знаний, полученных в специальной школе, где всё обучение базировалось на брайлевской системе. Я знал несколько человек, не имеющих зрение с младенчества, поступивших в школу из глухих мест, которых малограмотные матери держали на печках или в корзинах: они не знали, что делать с несчастными. Только школа, давшая брайлевскую грамотность, изменила их образ жизни.

В 1957 году я поступил в Саратовский государственный университет на исторический факультет. Получил специальность — учитель истории. 21 год преподавал в очно-заочной школе для взрослых слепых. Работал заместителем директора на предприятии ВОС. Изучив брайлевскую нотную систему, я овладел музыкальными инструментами — баяном и трубой, что позволило мне в разные моменты жизни работать баянистом и играть в духовых оркестрах. Одно время руководил кружком «Барабанщики и горнисты» в обычной школе. Я познакомил с азбукой Брайля отца и зрячих друзей и посылал брайлевские письма на Колыму, где он работал водителем-дальнобойщиком, и друзьям, призванным в армию.

В 2000 и 2005 годах вышли два моих сборника лирических стихов. Есть и проза. Печатаюсь в журнале «Школьный вестник». Небольшие статьи публикуют местные газеты.

В 2003 году стал призёром первого Всероссийского конкурса «Поэтическое ристалище» среди незрячих поэтов-любителей. В 2009 году победил в областном поэтическом конкурсе «Мужество. Стойкость. Преодоление», проводившемся в Калуге среди людей с ограниченными возможностями.

Можно бы ещё много чего рассказывать: ведь прожита большая, сложная жизнь, наполненная множеством событий — радостных и даже трагических. Что-то уже позабыто... Но встречу с первой брайлевской книгой — букварём, который я с трепетом в детской душе взял из рук моей первой учительницы, невозможно забыть!

Без этого памятного события жизнь моя, как я представляю сейчас, была бы однообразной, тусклой, незрячей. У моей души есть два крыла — поэзия и музыка.

Бог природы гаммой ощущений

Одарил меня и дал свободу,                          

Чтобы я посредством представлений

Понимал и чувствовал природу.

Философия моя простая:

Я не вижу, но живу в движении.

Книгу жизни бережно листая,

Я иду тропой воображенья.

Виктор Верхов,

Ермолино, Калужской области

 

Рука — в руке

Незабываемая поездка

Одним из приоритетных направлений социальной политики нашего государства является решение проблем инвалидов. Всероссийское общество слепых, куда входят и слепоглухие, защищает интересы незрячих и  слепоглухих, оказывает им социальную поддержку, содействует их реабилитации и интеграции в общество. Значительная потеря слуха и зрения делает человека беспомощным, заставляет испытывать глубокую депрессию, страх перед будущим, и только пройдя реабилитацию, он кардинально меняет своё мировоззрение. Жизнь обретает новый смысл. 

Так произошло и с нами, орскими слепоглухими из организации «Преодоление». От отчаяния и депрессии мы шли к пониманию того, что даже при самой тяжёлой инвалидности можно жить полноценно. Подтверждением  является наше участие в XII Европейской реабилитационной и культурной программе, организованной обществом слепоглухих Баден–Вюттемберг и Союзом пасторской заботы о слепоглухих. Активно содействовали этой поездке и сделали всё, чтобы она состоялась:  С.А. Сироткин, президент Европейской организации слепоглухих; сотрудники международного отдела Всероссийского общества слепых; руководитель общественной приёмной полномочного представителя президента Российской Федерации в Приволжском  округе по Оренбургской области в Орске Н.Н. Шапошников; начальник управления соцзащиты населения администрации Орска Р.А. Палатова; начальник орского аэропорта С.Н. Сухарев; директор турагентства  «Аэлита» Л.Н. Токарева;  сотрудники посольства Германии.

Итак, 1 августа. Все тревоги и волнения позади, мы держим курс Москва  — Мюнхен — Штутгарт — Тюбинген. В Домодедово наша группа по линии ВОС объединяется: это 8 человек из Москвы,  Новосибирска, Орска. Четверо петербуржцев летят самостоятельно. Отдельную «команду» из 11 человек по линии Всероссийского общества глухих возглавляет Н.Б. Кремнёва. Нам предложили оформить багаж до гостиницы в Тюбингене, чтобы путешествовать комфортно. Что мы и сделали. Были приятно удивлены, что работники аэропорта хорошо знают, как работать с такой категорией инвалидов. Когда мы приземлились в Мюнхене, то нас уже ждали сотрудники авиакомпании, которые предложили перемещаться по аэровокзалу в маленьких автомобильчиках на 4 человека. Мы с восторгом отправились в путь. Я, конечно, старалась обращать внимание, на то что сделано для удобства инвалидов: нигде нет ступеней, выступов, лестниц. Пол идеально ровный. Вместо лестниц — эскалаторы. Вывески написаны крупными буквами с подсветкой. С помощью  указателей можно легко ориентироваться. В Германии существует специальная служба помощи инвалидам, хотя само это слово там неприемлемо. Нас  на автобусе доставили к самолёту самыми первыми. Во время полёта  из иллюминатора удивительно красиво смотрелись  небольшие города, утопающие в зелени.

45 минут полёта — и мы в Штутгарте. Нас встретил сам руководитель проекта Петер Хепп с супругой. Я была просто поражена, поняв, что он тотально слепоглухой. Восхищаюсь мужеством этого человека,  организовавшего такое крупное мероприятие на европейском уровне! Нас пригласили в автобус, и мы опять были приятно удивлены: низкие ступени  облегчают не только вход, но и въезд инвалидной коляски. Сиденья из мягкого бархата, приятная прохлада, работает кондиционер.

Наконец мы в Тюбингене. После регистрации и отдыха в гостинице «Госпиц» отправились в спортклуб, в котором состоялась встреча слепоглухих, приехавших со всей Европы. Мы радостно приветствовали друг друга, интересовались, кто из какой страны,  какие проблемы со зрением и слухом, чтобы знать, как общаться. У слепоглухих несколько вариантов общения: голосом – если собеседник слышит с помощью слухового аппарата; жестами – если он не слышит, но немного видит и владеет жестовым языком; рука в руку – если полностью лишён зрения и слуха. Всего приехали 139 участников. Ощущения от встречи не передать – дух единства, сопереживания, понимания, поддержки сопровождал нас. Вместе мы были сильны перед  страшным недугом. Каждый из нас являл пример мужества и стойкости, прошёл  тяжкий путь потери зрения и слуха, не сдался, искал выход из этого тупика, победил и теперь помогает другим быстрее реабилитироваться и найти своё место в жизни. Я обратила внимание на то, что европейцы даже с полной потерей зрения и слуха полны оптимизма. Как они пояснили сами, государства заботятся о них: оказывают финансовую поддержку, созданы центры реабилитации для слепоглухих, загородные места для компактного проживания такой категории инвалидов и многое другое.  Кстати, бельгийцы, получившие от государства большую сумму денег на участие в таком форуме, пожелали поделиться свободными средствами со слепоглухими из других стран, оказав им, таким образом, материальную помощь. Увы, среди желающих её получить были и россияне, так как они приехали на это мероприятие за свой счёт. 

Дни были расписаны по минутам. Рядом с нами постоянно находились переводчики с немецкого, английского, русского и, конечно же,  тифлосурдопереводчики. До каждого слепоглухого доводилась подробная информация в доступной для него форме.

Необычайно интересно была составлена программа экскурсий. На них было разрешено всё трогать, ощупывать. Запомнилась прогулка по  городу  Тюбингену и его окрестностям, особенно посещение  Швабского культурного центра. Местный Университет со дня своего основания в 1477 году во многом определял развитие города. Его госпитали не только дают работу множеству людей, но и привлекают пациентов и гостей отовсюду. Здания невысокие, четырёхэтажные, окрашены в белый или светло-бежевый цвет, создают единый архитектурный ансамбль. Окна выполнены в евростиле, но только деревянные, пластик отсутствует вообще. Крыши островерхие, коричневые. Удивляюсь просто стерильной чистоте улиц, отсутствию бродячих животных, если кто-то и прогуливается с собакой, то она обязательно на поводке.  Со слов гида узнаём, что мэр  состоит в партии «зелёных», а это значит, что приоритетными направлениями его политики являются экология и здоровье горожан. И не дай Бог, если кто-то из горожан позвонит мэру и скажет, что ему не нравится вода в кране. Проверку  произведут срочно, и если сигнал был правильный, то меры к тем, кто проявил служебную халатность, самые суровые.

Следующее путешествие было в Ульм. Главная достопримечательность  родины Альберта Эйнштейна — самая высокая в мире колокольня местного собора: 161,53 м. Посетителям предоставляется возможность подняться по 768 ступеням на высоту 143 м и полюбоваться открывающимся удивительным видом на город и его окрестности. В уникальном музее культуры хлеба мы узнали очень много интересного об истории хлебопечения и значении этого продукта для человечества. Там есть и  экспозиция, посвящённая блокаде Ленинграда. В завершение экскурсии мы собственноручно для себя создавали хлебное чудо под руководством опытных пекарей. Я сожалею, что в нашем зерновом Оренбуржье нет подобного музея.

Посещение Вюрмлингерской часовни оставило неизгладимый след в памяти. За два часа мы преодолели 8 км, начиная от рыночной площади, мимо замка Гогентюбинген, горного природного заказника с богатой фауной и флорой, до старинной часовни с погостом. Когда я поинтересовалась у проводника, зачем  слепоглухим такая длинная пешая прогулка, это же очень тяжело, он ответил, что для инвалидов нет ограничений ни в чём, они должны жить полноценной жизнью, а если устанут, внизу есть автобус. Честно скажу, эти километры дались трудно, все устали, но никто не сошёл с дистанции.

А вот романтическую прогулку по реке Некар мы совершили на яликах —  длинной остроносой лодке с удобными сиденьями, в которой помещается до 18 человек. В нашей оказались россияне и финны, мы прекрасно пообщались, расспросили друг друга о жизни инвалидов в своих странах. Выяснилось, что социальный работник в Финляндии, который обслуживает слепоглухого, получает достойную зарплату и путешествует по миру вместе со своим подопечным бесплатно.

Байрен — это оазис здоровья, один из самых красивых курортов Южной Германии, там имеются источники с горячей и холодной водой, термальный грот и комплексная сауна. Удовольствие от купания невозможно описать никакими словами — надо просто однажды попробовать.

Полюбовались мы и на красивейший водопад Бад Урах, спадающий с высоты в 37 метров, а затем по крутой террасе стекающий в живописную долину на окраине одноимённого городка. От автобуса мы шли 5 километров по заповедной зоне, затем преодолели сто ступеней крутого подъёма.  Дался он  очень трудно, казалось, что сердце выпрыгнет из груди. Когда подошли вплотную к водопаду, восторгу не было предела: низвергающиеся потоки воды переливались всеми цветами радуги! Даже тотально слепоглухие каким-то внутренним зрением смогли почувствовать эту неземную красоту. Бывают моменты, когда думаешь, что всё, конец. Но ползёшь вперёд. И только  сильным духом открывается радость жизни. Рядом со мной стояла Наталья Борисовна Кремнёва.  Я сказала ей: «Мы с тобой взяли ещё одну высоту», она радостно кивнула.

Вот и последний день пребывания на гостеприимной земле. По плану — свободный день. Можно отдохнуть или погулять, купить подарки друзьям и близким. В магазинах опять обращаю внимание на то, что сделано для удобства инвалидов: отсутствие ступеней от входа, внутри вместо лестниц — эскалаторы и лифты для инвалидных колясок, специальные туалеты и кабинки для примерки одежды, крупные надписи, исключительно вежливое обслуживание. Можно выбрать товар в разных отделах, сообщить рядом стоящему продавцу и идти дальше. Выбранные вещи доставят к кассе и всё упакуют в красивые пакеты. Вам останется при выходе заплатить.

Вечером банкет в старинном замке. Нам сообщили: если не будет дождя, то мероприятие проведут на открытой террасе. Погода не подвела, вечер был чудесный! Поднимаемся наверх и замираем от восхищения: столики стоят не на паркетном полу, а на газоне. Внизу открывается впечатляющая панорама. Ветви тропических деревьев свешиваются, образуя арку. Начинается праздник. Звучит музыка. Самый любимый танец, когда берут друг друга за плечи, имитируя паровоз. Всё смешалось, не понять, кто из какой страны, есть только один единый порыв быть вместе, жить дружно, по-добрососедски. Произносятся благодарственные речи представителей стран — участниц и вручаются подарки от каждой делегации организаторам мероприятия — Петеру Хеппу и его команде. В вечернее небо выпускаем разноцветные шары. У всех на глазах слёзы. Но мы не прощаемся, через год нас ждёт встреча в Финляндии: её Президент Тарья Халонен дала обещание профинансировать XIII Европейскую реабилитационную и культурную программу для слепоглухих, а также лично присутствовать на этом мероприятии.

Меня спрашивают, что полезного для своей работы я приобрела в этой поездке? Отвечаю: «В октябре в Орске состоятся выборы главы города. Если будет конструктивный диалог с властью, то начнём поэтапно осуществлять всё задуманное. В любом случае будем работать».

Валентина Серёгина,

Орск

 

В чём польза европейских «каникул»

Эти международные встречи слепоглухих людей по-другому называются «неделя реабилитации и культуры». Проходят они ежегодно в разных странах, и с каждым разом участников становится всё больше. Туризм вообще очень популярен, особенно среди молодёжи, а для людей с полной или частичной потерей зрения и слуха такие мероприятия становятся настоящей реабилитацией: они совершают длиннющие, многокилометровые пешие прогулки, поднимаются в горы, катаются на тандемах, танцуют… Так было в Германии. А 3 года назад в Норвегии слепоглухие  ездили на рыбалку и до сих пор с восторгом об этом вспоминают. В Чехии и Венгрии катались верхом на лошадях. То есть в каждой стране есть что-то своё в реабилитации инвалидов и это с огромным удовольствием «пробуют» участники из других стран. Главные проблемы слепоглухих — трудности в передвижении, общении, получении информации — есть во всём мире. Это общая беда, поэтому «каникулы» и призваны хотя бы раз в год дать людям возможность пообщаться друг с другом, оторваться от дома, привычной обстановки, попутешествовать. Наши слабовидящие глухие ребята уже второй раз участвовали в этих встречах. Они так здорово общались со своими сверстниками на жестовом языке! Хотя он имеет региональные различия, мы понимали и даже обучали национальным жестам друг друга, узнавая о жизни, системе государственной поддержки, даже о пенсиях. Это помогает нам в отстаивании своих прав и интересов. А ещё можно понаблюдать за поведением зрячих иностранцев. Мне, например, рассказала наша переводчица, что европейские сопровождающие никогда и никому ничего не говорят без перевода своему подопечному, даже если обращаются непосредственно к ним. То есть они не только стремятся дать всю информацию, но и предоставляют максимум самостоятельности как в ответах на вопросы, так и в остальном. Россиянам до них далеко… Но учить наших сопровождающих будем.

На следующий год неделя реабилитации и культуры пройдёт в Финляндии. Когда я спросила всех участников нынешних «каникул», хотели бы они туда поехать, все ответили так: «Да, очень хотелось бы, но…» Для нас участие в таких мероприятиях очень сложно. К сожалению, приходится добывать привлечённые средства или всё надо оплачивать самим, в том числе услуги переводчиков. У многих слепоглухих из Западной Европы  по два сопровождающих специалиста, которые сменяют друг друга. Кроме того, эти универсалы владеют ещё и английским. Это специалисты высочайшего класса. В России таких очень мало. Поэтому нам приходится думать об оплате отдельно переводчиков жестового языка и с английского. Всё это создаёт большие трудности. А ведь так хотелось бы, чтобы и наши ребята могли ежегодно выезжать на международные встречи слепоглухих, которые для всех — огромная психологическая поддержка. Удастся ли россиянам побывать на европейских «каникулах» 2011 года? Будем надеяться…

Наталья Кремнёва