К 90-летию Всероссийского общества слепых

Имена, которые мы помним

Слепые солдаты войны

 

Летом 1941 года на Ленинград шла группа армий «Север», общей численностью 500 тысяч человек, под командованием генерал-фельдмаршала фон Лееба. Ему поручалось уничтожить части Красной армии, расположенные в Прибалтике, развить наступление, захватить все военно-морские базы на Балтийском море и к 21 июля овладеть Ленинградом. 9 июля был занят Псков. 10 июля немецкие танки прорвали фронт, и пошли на Лугу. До Ленинграда оставалось 180 километров. 21 августа немцы заняли станцию Чудово, перерезали Октябрьскую железную дорогу и через восемь дней овладели Тосно. 30 августа пал крупный железнодорожный узел Мга. Последняя железная дорога, соединяющая Ленинград со страной, оказалась в руках немцев.

8 сентября 1941 года гитлеровцы захватили у истока Невы город Шлиссельбург, окружив Ленинград с суши. Началась 871-дневная блокада Ленинграда. В тот же день в 18 часов 55 минут на Ленинград обрушился невиданный ранее по ударной мощи налет вражеской авиации. Только за один заход бомбардировщиков на город было сброшено 6327 зажигательных бомб. Черные клубы дыма от 178 пожаров потянулись к небу.

На момент установления блокады в городе находилось 2 миллиона 544 тысячи человек, в том числе около 400 тысяч детей. Кроме того, в пригородных районах, то есть, тоже в кольце блокады, осталось 343 тысячи человек.

В первые месяцы Великой Отечественной войны подавляющее большинство незрячих было эвакуировано из Ленинграда в глубокий тыл. Во вражеском кольце осталось около 300 инвалидов по зрению — ученики спецшкол и работники нескольких предприятий. Они трудились наравне со всеми осажденными. В воинских частях и госпиталях выступали слепые музыканты и певцы.

Созданные в начале 1941 года  под руководством инвалида Гражданской войны Николая Николаевича Щербинского Учебно-производственные мастерские не прекращали работать в течение всей войны.  После  ожесточенной бомбежки и пожара Гостиного Двора,  где находилось основное производство, все мастерские летом 1942 года были переведены на  Петроградскую сторону, в помещение Домпросвета им. Шелгунова. Туда же были переселены и многие семьи незрячих.  Ленинградский городской отдел ВОС возглавлял тогда Георгий Васильевич Петров. После его отъезда из города и смерти от дистрофии организацией с апреля 1942 года руководил Степан Кириллович Алексеев.

Быстро перестроившись на военный лад, мастерские производили продукцию,  нужную для обороны города. Вместо щеток бытового назначения, стали выпускать орудийные банники – щетки для чистки стволов орудий – и щетки-прачки для стирки белья во фронтовых прачечных.  Когда не стало щетины для набивки щеток, стали использовать стержни от пера. В Апраксином дворе, где ранее находилась инвалидная артель «Пух – перо», накопилось большое количество стержней от пера. По предложению Щербинского эти стержни распаривали, разрезали ножом и набивали щетки.

Незрячие женщины на собственных ручных швейных машинах шили халаты и рукавицы. Из рулонов бумаги здесь готовили почтовую бумагу, т.е. листы определенного размера, и конверты. Из отходов производства делали туфли  и тапочки для  госпиталей.  Из-за нехватки сырья приходилось использовать для кроя верха тапочек, обгоревшие палатки, простреленные и окровавленные шинели.

От хозяйственных сеток и авосек мастерские перешли по спецзаказу фронта к плетению маскировочных сетей. Их использовали для укрытия стоявших на Неве кораблей, орудий, памятников и даже зданий. Такими сетями, раскрашенными под окружающий пейзаж, был замаскирован Смольный, где находился штаб фронта, благодаря чему ни одна вражеская бомба не упала на  него.

Чтобы выпустить больше продукции рабочие при сигнале воздушной тревоги отказывались спускаться в бомбоубежище. При Домпросвете была организована комната, где работники могли отдохнуть, погреться, получить кипяток и даже переночевать. Недаром незрячие с любовью называли Домпросвет «Якорем спасения». А душой его была  Зинаида Федоровна Алексеева, проработавшая директором  с 1942 по 1960 года.

Члены организации активно подписывались на государственный заем в фонд обороны.  Так, на второй военный заем в 1943 году было собрано 37500 рублей с охватом 100% работающих. Дружно откликнулись восовцы на призыв Сызранской ячейки  собрать средства на постройку тяжелого танка им. Николая Островского и Хабаровской ячейки на постройку аэроплана им. ВОС.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------

И именно в блокадном Ленинграде впервые в истории Российской армии незрячие люди были призваны на воинскую службу. Эта удивительная история началась в 1941 году, когда вокруг Ленинграда сжалось вражеское кольцо. Ленинград подвергался постоянным авианалётам и артиллерийским ударам. Чтобы спасти город от бомбёжек, силам ПВО требовалось предотвратить внезапное появление противника. Современных радаров в армии не было, эксперименты с первыми подобными разработками шли, но обеспечить оборону города ещё не могли. В конце 1941 года в Ленинград поступили так называемые звукоулавливатели. Приборы эти состояли из системы труб различного размера, которые позволяли услышать гул приближающихся самолётов противника на большом удалении.

Но главным в этой системе был всё-таки человек. Звукоулавливатель мог быть по-настоящему эффективен только тогда, когда с ним работал человек с не просто  отличным, а уникальным слухом. Изначально со звукоулавливателями работали обычные бойцы, но результаты не слишком радовали командование. И однажды в штабе ПВО Ленинграда кто-то из офицеров, вспомнив рассказ Короленко «Слепой музыкант»,  предложил попробовать в качестве «слухачей» слепых. Большинство отнеслось к идее скептически, но в условиях блокады нельзя было пренебрегать никакими возможностями. На эксперимент было дано добро.

О том, что при утрате одного из органов чувств человеческий организм способен «компенсировать» утрату за счёт остальных, учёным известно давно, поэтому идея военных была вполне логичной. Весь вопрос заключался в том, насколько слух слепого мог помочь для решения чисто военной задачи.

Когда ПВО города объявило набор незрячих добровольцев для службы «слухачами», заявления подали практически все слепые, которые на тот момент находились в городе. Однако военные провели строжайший «отсев» кандидатов. Для начала отказали женщинам, потом провели тщательный медицинский отбор. Будущий «слухач» должен был иметь не только очень хороший слух, но и достаточно крепкое здоровье, чтобы переносить многочасовые нагрузки.

Были отобраны тридцать кандидатов, из которых затем выбрали двадцать наиболее способных. Эти два десятка незрячих были отправлены на обучение. Ведь мало просто услышать звук, надо чётко его идентифицировать, определить, на каком удалении от города находятся вражеские самолёты.

В действующую армию 14 января 1942 года были определены двенадцать лучших незрячих «слухачей». В расчёт звукоулавливателя входили два бойца: зрячий и слепой. Первый медленно поворачивал трубы аппарата в разные стороны, а второй должен был слушать и услышать врага. Результат превзошёл все ожидания. И без того отличных слух незрячих бойцов во время службы на звукоулавливателе стал стремительно развиваться в нужном направлении.

Через несколько месяцев слепые бойцы не просто обнаруживали приближающиеся самолёты противника, но на слух определяли их тип, высоту, на которой они летели, и расстояние до них. Благодаря этому, бомбардировщики противника обнаруживали за несколько десятков километров от города, и к их «визиту» силы ПВО подходили в боевой готовности. В результате, наткнувшись на плотный заградительный огонь, вражеские бомбовозы часто ретировались, неся потери.

Служба «слухачей» была очень тяжёлой. Их и без того изматывающие дежурства нередко проходили в условиях артобстрела, и, несмотря на канонаду, они должны были услышать летящие на Ленинград бомбардировщики.

Вот как описывает Семен Бытовой работу незрячих слухачей в повести «Ленинградская баллада», опубликованной в журнале «Звезда» в 1974 г.:

«Сняв свои шапки-ушанки и надев кожаные шлемы, закрывавшие почти все лицо, слухачи откинулись на спинку сиденья и, упираясь затылком в обтянутые гладкой кожей подголовники, принялись крутить маховички, отчего медленно и настороженно стали поворачиваться рупоры. В воздухе полно было различных звуков, создававших сплошной шум, к нему время от времени примешивались то отдаленная пулеметная дробь, то свист снаряда или густой шлепающий разрыв мины… Такой поиск в воздухе длился по многу часов подряд, а то и всю ночь, и все это время надо было поворачивать рупоры и держать в одном положении голову. От напряжения начинало страшно ломить в висках, а шейные позвонки, казалось, вот-вот хрустнут. Требовалось невероятное усилие, собранность, выдержка, чтобы выслушивать небо, где в любую минуту мог возникнуть подозрительный звук».

Вклад незрячих солдат в оборону Ленинграда неоценим. Десятки тысяч горожан уцелели благодаря тому, что авиация противника обнаруживалась на дальних подступах к городу.

По-разному сложилась судьба слухачей. Пропагандист и политинформатор, работавший до войны  на заводе «ЗЭМЭС», Петр Николаевич Борисов, Павел Петрович Петров, рабочий Учебно-производственных мастерских и Эдуард Филиппович Кем были демобилизованы в марте 1942 года по состоянию здоровья. Что произошло в дальнейшем с Петровым и Борисовым неизвестно. Эдуард Кем эвакуировался, а после окончания войны продолжал работать на ленинградских предприятиях ВОС. Ничего неизвестно также о Федоре Петровиче Борейко. Аверкий Артемьевич Никонов погиб на боевом посту, прослужив полтора месяца в районе Колпино. В упомянутой выше «Ленинградской балладе» автор приводит донесение с подробным описанием гибели Никонова:

«23 февраля 1942  года, в день Красной Армии, прибывшие  в подразделение для прохождения службы на звукоулавливателе отличники боевой и политической подготовки красноармейцы Борейко и Никонов были в торжественной обстановке перед строем всего личного состава приведены к военной присяге. Через четыре дня, в ночь на двадцать восьмое, находясь на боевом посту, они обнаружили в воздухе группу вражеских бомбардировщиков «Ю-88», шедших курсом на Ленинград. Несмотря на то, что координаты со звукоулавливателя были переданы на прожектор и на КП зенитно-артиллеристского дивизиона со значительным упреждением, два бомбардировщика «Ю-88» прошли через заградогонь. Один был сразу же схвачен прожектором-сопроводителем в перекрестие лучей и сбит прицельным зенитным огнем. Второму «Юнкерсу» удалось приблизиться к позиции прожекторной роты, спикировать и сбросить бомбы. Одна пятисоткилограммовая фугасная бомба разорвалась в двадцати метрах от звуковой установки. Осколком был ранен в грудь второй номер красноармеец Никонов. Через час сорок минут, несмотря на оказанную ему срочную медицинскую помощь, он скончался. Первый номер Борейко получил контузию и из строя не вышел. Двадцать  восьмого февраля 1942 года погибший смертью храбрых на боевом посту красноармеец Аверкий Артемьевич Никонов с воинскими почестями похоронен в Зеленом Бору…»

Иван Филиппович Скробат родился в 1908 году в деревне Столбцы Гродненской губернии в крестьянской семье. Зрение потерял от оспы в раннем детстве. Учился в Смоленской школе для слепых детей. В 1928 году окончил музыкальный техникум им. Фрунзе в Ленинграде. В следующем году организовал духовой оркестр, который под его руководством стал одним из лучших оркестров в Ленинграде в довоенное время.  Службу слухачом начал 14 января 1942 года в 189-м зенитно-артиллеристском полку в районе станции Девяткино. С его помощью были сбиты два фашистских самолета. При взрыве эшелона получил контузию и 30 июня 42 года был демобилизован. После окончания войны снова руководил духовым оркестром при музыкально-эстрадном объединении.

Василий Иванович Цыпленков родился в 1905 году в Царицине в семье рабочего. Рано осиротел. Учился в Саратовской школе для слепых детей. После школы поступил на рабфак в Саратове, затем закончил юрфак ЛГУ. Работал юрисконсультом на заводе «Красный треугольник». Служил  в 189 зенитно-артиллеристском полку. Летом 1942 года был демобилизован и, оставаясь в Ленинграде, умер от дистрофии.

Константин Андрианович Михайлов родился в 1910 году, имел небольшой остаток зрения. До войны работал на заводе «ЗЭМЭС», в 41 году перешел в Учебно-производственные мастерские. 14 января 1942 года был уволен ввиду ухода добровольцем в РККА. После собеседования направлен слухачом в распоряжение 351 роты зенитно-артиллеристского полка. В июле 42 года взрывной волной был сброшен со звукоулавливателя и получил контузию. После двукратного пребывания в военном окружном госпитале по состоянию здоровья демобилизован и эвакуировался в Вологодскую область. В 1945 году вернулся в Ленинград и поступил в только что организованную при Домпросвете музыкальную школу баянистов для военноослепших. С 50  по 73 годы работал на предприятиях ВОС.

Гавриил Федорович Серебренников родился в 1895 в Архангельске. Слепой с детства. Имел абсолютный слух. С 1931 года и до начала войны работал настройщиком на фабрике «Красный Октябрь», производящей пианино и фортепиано. За успехи в труде в 1936 году премирован пианино. 14 января 42 года дополнительно без прохождения медицинской комиссии включен в список слухачей. Служил в 189 зенитно-артиллеристском полку. 30 июня 1942 года демобилизован по состоянию здоровья. Вернувшись после эвакуации в Ленинград, поступил в музыкально-эстрадное объединение и проработал мастером настройщиком музыкальных инструментов до 60 года, когда был уволен в связи с ликвидацией отдела настройщиков. Стаж работы настройщиком составлял к тому времени 30 лет. Серебренников активно выступал за сохранение для слепых старинной профессии настройщика клавишных инструментов.

Игорь Антонович Заикин родился в 1915 году, получил высшее образование, закончив в 40 году исторический факультет Ленинградского университета. В армии служил  в 351 зенитно-артиллеристском полку до 1944 года. Награжден медалями «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-45 гг.», «За Оборону Ленинграда», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и другими. После войны  несколько лет преподавал историю в Ленинградском институте советской торговли, с 1948 по 1979 годы работал на щеточной фабрике им. XVIII партконференции. Выступал перед рабочими с лекциями, был политинформатором и редактором стенной газеты.

Яков Львович Зобин родился в 1914 году в местечке Яблоки Полтавской губернии. Отец  заведовал мастерской по пошиву военного обмундирования. Мать домохозяйка. В 1930 году закончил семилетнюю трудовую школу и поступил на Ленинградский электромоторный завод Общества слепых. Работал токарем по металлу и сборщиком электромоторов. Руководил производственной бригадой. Участвовал в работе рационализаторов. Предложил, в частности, для запрессовки статоров приспособление, облегчавшее труд слепых. В 36-38 годах посещал занятия на рабфаке при педагогическом институте им. Герцена. В 1938 году поступил на истфак ЛГУ, затем перевелся на политэкономический факультет. Избирался председателем студенческой ячейки. Вместе с другими членами ВОС записался добровольцем  и прослужил в действующей армии  с 14 января 1942 года по 20 июня 1945. Имел благодарности от командования. В 44 году был делегатом на первой партийной конференции 84-й бригады. После войны восстановился на четвертый курс политэкономического факультета и в 1947 году получил диплом преподавателя политической экономии. Работал в Ленинградском кораблестроительном и библиотечном институтах. В 1951 году по состоянию здоровья вынужден был оставить преподавание и перейти на работу в Учебно-производственное предприятие ВОС. Зобин награжден медалями «За боевые заслуги», «За Оборону Ленинграда», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 41-45 гг.»

Самой колоритной личностью среди слухачей был Алексей Федорович Бойко. Он родился в 1906 году в деревне Толмачово Курской губернии. Перед войной работал вязальщиком сетей в Учебно-производственных мастерских. Веселый, общительный от природы, да к тому же хороший баянист, он быстро освоился с условиями фронтовой жизни и стал своим человеком среди красноармейцев. Всю войну ефрейтор Бойко прослужил в 3-й прожекторной роте 189-го зенитно-артиллеристского полка. Он был награжден двумя медалями «За боевые заслуги», медалями «За Оборону Ленинграда» и «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне  41-45 г.г.» 27 июня 1945 года на основании заключения медицинской комиссии Алексей Федорович был демобилизован и снова оказался рабочим на производстве. Последние годы он работал на УПП № 5. Образ Алексея Федоровича Бойко отобразил Виктор Шутов в повести «Я знаю ночь». 

                                                                                                                                                   Реабилитация и мы

Антон Кротков

К нам хотят возвращаться снова

                                         

Всероссийское общество слепых совместно с федеральными и городскими властями на местах многое делают для того, чтобы слепые люди не находились в духовной изоляции, запертые жизненными обстоятельствами в четырёх стенах своих квартир. В частности создаются службы социального такси, где-то депутаты возвращают инвалидам бесплатный проезд на муниципальном транспорте. Всё это прекрасно…

Но вот получивший свободу передвижения человек задумывается, куда бы ему отправится. Много ли у нас в России крупных торговых центров и кинотеатров, действительно готовых принять таких гостей.

Государственный Дарвиновский музей в Москве - одно из тех учреждений культуры, который является примером того, как надо работать с незрячими посетителями. Надо сказать, что музей - это внушительных размеров комплекс с экспозиционными залами, расположенными на нескольких уровнях-этажах. Так же здесь регулярно проводятся  различные тематические выставки. Как и многие подобные организации, музей представлен в Интернете. 

Мой первый собеседник - Татьяна Сергеевна Курасова, заместитель директора по научно-исследовательской работе. Так же она отвечает за работу московского городского центра по социально-культурной реабилитации инвалидов музейными средствами. Я интересуюсь, как строится работа Дарвиновского музея в отношении незрячих посетителей. Татьяна Сергеевна рассказывает.

- Работа с инвалидами и в частности с незрячими людьми проводилась в нашем музее еще  в 20-х годах прошлого века. Наш основатель и первый директор музея Александр Федорович Коц проводил экскурсии в экспозиции музея для незрячих посетителей. И позволял им тактильно осматривать скульптуры. И мы продолжаем эту работу.

На нашем сайте есть раздел «Музей без барьеров», где описана информация о том, с чем вы можете познакомиться в музее. И там указаны телефоны, по которым можно свой визит спланировать. Если вы воспользуетесь этой информацией на сайте, то вы сможете выбрать удобное время и приехать к нам в музей. Со всеми экспонатами, с которыми можно тактильно познакомиться, к ним есть этикетки по брайлю, и можно самостоятельно прочитать.

- Что это за экспонаты? Если можно, приведите пример.

- В первую очередь – это палеонтологические скульптуры вымерших животных, мегатерии и мегаладаписа. Это скульптуры оригинальные, очень известных скульпторов.

– Какие эмоции обычно вызывают такие экспонаты у незрячих посетителей?

- Потрясение в первую очередь, потому что они сделаны в натуральную величину. Это в основном гипс, и наощупь они очень приятные. Также в нашей экспозиции есть меховые этикетки – кусочки шкур различных животных. Белого медведя, тюленя, лисицы, волка, тигра и других. То есть вы можете непосредственно ощутить, как животные отличаются друг от друга по типу шерсти и погладить это животное. У нас есть еще интерактивные экспонаты, которые связаны со звуком. В нашем музее есть фондовая коллекция голосов животных и птиц в живой природе. И есть несколько аудиоблоков непосредственно в экспозиции, где вы можете послушать голоса этих животных.

Нет у нас, к сожалению путей для трости для незрячих посетителей, им нужен обязательно сопровождающий человек, который поведет по экспозиции. Но при входе есть план-схема, на которой отмечено специальными иконками с очками те залы и те экспонаты непосредственно в экспозиции, которые доступны для слабовидящих и незрячих посетителей.

При входе в музей в фойе я заметил объявление, где говорится, что нуждающиеся посетители могут получить рельефную карту музейных залов и всей здешней инфраструктуры. Я интересуюсь, как именно незрячий человек может это сделать.

- Нужно просто попросить эту карту у контролеров. И у смотрителей. Просто спросить. Это рельефные схемы с подписями по брайлю по всем залам музея. Можно их взять с собой и ими пользоваться в процессе.  Есть у нас еще два альбома очень интересных, там есть описание животных по брайлю, рельефные скульптуры в полный как бы рост. Например, мегатерий – он очень высокий, смотреть его тактильно в принципе нельзя, поскольку он большой, и для зрячих тоже нужно отойти на некоторое расстояние, чтобы его увидеть целиком. А здесь есть рельефный рисунок, как выглядит животное, и полностью его биологическое описание, что за вид. Есть у нас еще одна интересная экспозиция, называется она «Пройди путем эволюции», где вы можете познакомиться с появлением живого на планете и узнать, как же развивалась жизнь с самого первого шага, и заканчивая появлением древнего человека. Когда вы заходите, Вы попадаете на дно мирового океана, и слышите шум воды, окружающей нас.

У нас есть специалисты, которые проводят экскурсии и для тотально слепых, и для слабовидящих детей и взрослых. Например, Ольга Павловна, она не просто тифлокомментатор, она готовила специалистов непосредственно в «Реакомпе». Обязательно идет живой рассказ с описанием того, что видят, для того, чтобы создать общий образ того предмета, который они сейчас видят. И все экскурсии, они у нас специализированные. Программа состоит из двух частей, когда вы проходите по экспозиции вместе с экскурсоводом и осматриваете тактильно экспонаты непосредственно в экспозиции. И во второй части, которая проходит в методическом кабинете, где вам уже экспонаты, которые были в витрине, дают в руки, и вы можете уже ближе с ними познакомиться, изучить более подробно и узнать особенности живого мира, или например как происходило развитие жизни на планете. Все это уже в рамках экскурсии, которую нужно, конечно, заранее заказать.

Поскольку наш музей является методическим центром, мы изучаем мировой опыт, изучаем опыт наших музеев московских, которые работают с разными категориями инвалидов. К сожалению,  именно для этой категории сейчас в Москве не очень много вариантов. Но есть музеи, которые готовы принять таких посетителей.  И в принципе есть очень даже интересные программы. В музее Царицыно есть интересный опыт, например, в Английском подворье. Есть выставки, которые непосредственно готовят, но они, конечно, не  очень хороши потому, что они изолируют. Наша задача, когда мы создаем интерактивы, наоборот вернуть инвалидов в общее пространство и в общество людей. Поскольку они точно такие же права имеют и им точно так же интересно, как и обычным посетителям познакомиться непосредственно с основной экспозицией музея. Мы рассказываем людям о том, что же происходит вокруг нас, а поскольку наша жизнь непосредственно связана с планетой Земля, и наш музей посвящен развитию жизни на Земле, то это касается каждого человека.

Есть у нас еще экологические праздники и семейные праздники, например, уже два года подряд у нас проходит День защиты детей для детей-инвалидов. Там различные мастер-классы, театральные представления, различные конкурсы, викторины. Эти программы каждый год обновляются. Регулярно у нас проходят выставки. Как персональные творческих работ инвалидов, так и сборные. Вот, например, два года подряд у нас проходит выставка лауреатов конкурса «Филантроп». Вот сейчас непосредственно на втором этаже в галерее можно познакомиться с работами таких людей. Есть у нас работы, например, бисероплетение тотально слепой девушки, ей помогают родственники подбирать цвет. Они говорят: это розовый, это зеленый и так далее. Работы просто восхищают, когда читаешь этикетку и видишь, что это тотально слепой человек. Есть там работы по лозоплетению. Это уже немолодой человек, поскольку зрение только на один глаз, ему запретили работать. Но ему очень нравится художественное творчество, и он стал работать с лозой. Чудесные просто работы, замечательные. Это и православные мотивы, биологические мотивы.  И мы стараемся по мере сил и возможностей все это показывать.

– Какой опыт, может быть, иностранный, вы аккумулируете в своей работе?

- В европейских странах упор делается на оборудование среды. И это важный момент, понятно, что без этого ничего не будет. Это важно. Для меня, например, было открытие, что перила от снега тоже надо очищать. Я никогда ими не пользуюсь, и когда мне сказали, «Вы знаете, у вас перила сейчас покрыты снегом, неудобно держаться. Мало того, что скользкие ступеньки, так ещё и перила. Такие нюансы очень важны для нас», теперь мы всегда перила очищаем от снега. По всей улице плитки выложены для трости. И, конечно же, если это тотально слепой, мы пускаем с собакой-проводником в музей. Это важно. Важно отношение между нашими сотрудниками и посетителями с инвалидностью, у нас проходят обязательные семинары для наших сотрудников, для гардеробщиков, охранников, контролеров здания, смотрителей, отдельно для экскурсоводов по этикету, как взаимодействовать с разными посетителями. Потому что, когда приходят люди в музей, они в первую очередь знакомятся с людьми, а потом уже с экспозицией. И если у них появится негатив, может быть, им даже не захочется смотреть.

Приезжают и из Московской области, и издалека. Очень часто интернаты приезжают. Небольшими и большими группами. Самые сложные, это, конечно, экскурсии для сочетанных патологий, потому что собираются в группе и незрячие, и слабослышащие, и неслышащие. И с умственной отсталостью. Но я горжусь нашими экскурсоводами, они берутся за это нелегкое дело. И самое главное, это когда происходит прощание. Видно, что люди хотят вернуться. Для нас это самое важное.

Мой следующий вопрос: проводятся ли совместные экскурсии для зрячих и незрячих. Татьяна Сергеевна подчёркивает, что такие мероприятия необходимо специально готовить.

- Здесь разные условия. Для незрячих детей нужен индивидуальный подход к каждому ребенку, и нужно время обязательно, чтобы он успел познакомиться. Потому что у него другие эмоции, и если, например, зрячий ребенок может участвовать в этом процессе, если он готов, то, конечно, можно сделать. Если это две группы, которые просто физически составили, это невозможно, то есть будут недовольны и те, и другие, и эффекта не будет.

– Сейчас авторитарно вводится инклюзия, когда командно-приказным методом сливаются классы, вы наверняка знаете такую проблему?

- Здесь вопрос в том, что они не понимают, что такое инклюзия.

– То есть вы наглядно видите на своем примере, что такая авторитарная и такая форсированная инклюзия, она не приведет ни к чему хорошему?

- Потому что это методически неверно. Например, у нас в музее можно провести День рождения, есть такая услуга, когда вы приглашаете своих одноклассников либо друзей, и проводите познавательно свой день рождения.  И торт, конечно же, никто не отменял. Вот у нас была девочка с ДЦП, и важный момент, когда родители оставили ее одну. Они побежали быстренько смотреть экспозицию, и вот она одна со своими друзьями. И друзья через секунду поняли, что нужно сделать и как. То есть они, когда нужно, помогали ей встать, сесть, но они общались с ней именно так, как это делают обычные дети, не обращая внимания ни на какие заболевания. Когда же насильно, говорят: здесь будет сидеть ребенок, потому что нам нужно, чтобы у нас были дети с инвалидностью в классе, это невозможно сделать уже априори, потому что школы не готовы к принятию таких детей, то есть, не оборудованы ни лестницы, ни туалеты. Не готовы в первую очередь педагоги, которые не знают, как общаться с такими детьми и не знают, как помочь этим детям влиться в коллектив, это очень важный момент. Я считаю, что через музеи, через художественные галереи, театры, куда выходят и взрослые, и дети, возможен плавный переход  к совместному образованию.

– Что необходимо людям, которые хотят уже в будущие выходные к вам приехать?

- Надо посетить сайт, чтобы узнать, где мы расположены, и как к нам можно доехать. Узнать, не последняя ли это пятница месяца, потому что у нас санитарный день и музей закрыт, или понедельник, когда у нас в музее выходной. Есть у нас еще каждое третье воскресенье месяца, когда музей посещают бесплатно, все московские музеи. Но я не рекомендую, потому что очень много людей. То есть если вы себя чувствуете в толпе людей некомфортно, то лучше не приходить в этот день. Но это как бы уже человек оценивает сам для себя. Например,  Ночь музеев - у нас было 17 тысяч человек в один день. Или на новогодние каникулы. Когда у нас каждый день 10 тысяч проходит через музей. Был один день 17 тысяч. Когда в три ряда люди перед витринами проходят, и посмотреть почти ничего невозможно. Достаточно некомфортные условия, но они бывают очень редко.

Следующая моя собеседница Марина Михайловна Галич, заведующая организационным отделом.

- Мы работаем со слепыми и слабовидящими детьми. Лучше всего, если экскурсия состоит из 5 тотально слепых, максимум, это 8 человек. Если это слабовидящие, тогда общее количество детей, как слепых, так и слабовидящих может доходить до 10 человек. Чем больше, тем, конечно, сложнее в чисто организационном плане. Занятия с тотально слепыми детьми  мы начинаем проводить именно здесь вот, в этой аудитории, и знакомим детей с двумя темами,  в зависимости от того, на какую тему они пришли. Первая тема о происхождении жизни на земле. И так как это все-таки слепые дети, то, они все видят руками. Поэтому и программа состоит из того, чтобы они все увидели, а это для них нормальное слово, они очень любят это слово, когда им говоришь его. Мы всегда говорим: «Посмотрите, посмотрите». Это значит, они смотрят руками, щупают, все определяют, поэтому мы сначала смотрим все здесь, а потом уже уходим на экспозицию и там дополняем. Ну, если конкретно, то очень популярна у нас тема о птицах.

Мы разговариваем с Мариной Михайловной в специальной комнате. Здесь она проводит предварительные групповые экскурсии для незрячих посетителей. В центре комнаты на столе находятся экспонаты.

- Задача состоит в том, чтобы у каждого ребенка был свой экспонат, чтобы он мог сидеть и знакомиться с ним. Еще такой очень важный момент, мы обязательно в начале каждой экскурсии с детьми знакомимся. То есть я даю им бейджи. Я обращаюсь, в течение экскурсии по имени говорю: «Саша, объясни вот, что ты видишь». Они ориентируются на имя, поэтому это тоже очень важно.

Я попросил мою собеседницу воспроизвести для наших слушателей несколько фрагментов её обычной лекции, предназначенной для незрячих посетителей музея.

- Я говорю им о том, чем птицы отличается от всех других животных. Это могут быть знакомые им звери, какие-то рептилии, это могут быть земноводные. Но почему те не освоили воздушное пространство, а птицы смогли? И вот тут мы знакомимся со скелетом. То есть они трогают скелет, ощупывают, взвешивают. Для сравнения я им даю, предположим, череп птицы и череп млекопитающего животного. Они смотрят, что даже крупные птицы, они никогда не имеют таких крупных черепов, как это мы наблюдаем у млекопитающих, птичий скелет всегда легче, чем скелет сравнимого по размеру млекопитающего. Это один из серьезнейших признаков адаптации именно к полету, потому что, птица должна оторваться  от земли, взлететь.

Далее, мы раздаем перья. Они смотрят эти перья разные по структуре. Предположим, перо глухаря, каких-то хищных птиц, пластинки очень плотные, сжатые. Каждое перо состоит из очина и бороздочек, которые плотно скрепляют мелкими крючочками вот эти бороздочки, создавая вот такое очень прочное образование, опахало. Или же я даю, предположим, перо страуса другой формы, где наоборот вот эти бороздки, они не скреплены  мельчайшими крючочками и представляют собой такое достаточно рыхлое образование. И говорю, вы знаете, что страусы так же, как и птицы киви не летают, им, собственно, не нужно перо такого строения. Действительно, у летающих птиц перо и само крыло будет совершенно другой формы, которое способно выдерживать  мощнейшие механические нагрузки, поэтому эти птицы летают,

– Вы ведете только для незрячих? Можете сравнить, какая реакция детей незрячих и обычных?

- Мы 80% информации получаем глазами у зрячих детей, когда они видят что-то такое интересное, они сразу «Ах», у незрячих детей  вот это: «Ах!». Не сразу конечно, и они больше вникают, у них работает слух просто на все 100%. Они очень внимательные дети, очень много запоминают. И поэтому вот это «Ах», оно у них потом бывает, и оно у них бывает очень осмысленным и достаточно глубоким. Зрячие дети не так хорошо слышат, они многое мимо внимания пропускают по сравнению со слепыми детьми.

- А есть любимые какие-то экспонаты, которые вызывают вот просто безоговорочный восторг?

- Они очень любят филина. Они его пощупают всего, я им даю возможность, чтобы они крылышки потрогали, лапки какие мохнатые, коготочки, клювы. И я им говорю: «Вот перед вами какая птица? Которая охотится на других птиц или та, которая питается, скажем, какими-то зернышками». Они говорят: «Да, это настоящий охотник, это хищная птица, судя по клюву и судя по когтям».

Я говорю: «Да, это, вот как раз те характерные признаки, которые говорят нам, что перед нами типичный пернатый охотник». И, когда мы уже уходим на экспозицию, там мы смотрим тоже птиц. Слушаем соловья,  я рассказываю, для чего им нужно такое пение, и почему именно самцы поют, а самки не поют. Говорю о рептилиях, почему, это прямые предки птиц, экскурсия полтора часа, состоит из аудиторной части и экспозиционной. Уходят они очень многое узнав, все потрогав. У них какой-то личный интерес уже проявляется. И вы знаете, они задают интересные вопросы, это удивление, настолько природа все целесообразно построила, что птицы, не имея ни рук, имея только клюв, строят потрясающие сооружения, такие гнезда, у сорных птиц там вообще 10 метров в ширину гнёзда, шалашники строят какие грандиозные сооружения. То есть, конечно, это их очень удивляет, и они, конечно, уходят отсюда с большим багажом знаний.

Я отправляюсь по залам музея  в сопровождении Татьяны Коровкиной, пресс-секретаря музея.

- Вот это гигантская птица моа, ближайший родственник современных страусов, они даже немножечко похожи. Слабовидящие и слепые люди могут руками осмотреть и оценить, каких гигантских размеров раньше были птицы, у каждого экспоната есть этикетки по брайлю. Вот здесь у их ног еще есть маленькие следы. Разных животных можно потрогать.  Обычным посетителям мы редко когда разрешаем такие скульптуры трогать, просто они от частых прикосновений портятся, потому что даже иногда взрослые люди начинают как-то бездумно стучать по этим скульптурам. Они, трескаются. А вот слабовидящим и слепым людям мы разрешаем потрогать за лапки, например, древнего предка ленивцев. Сейчас они маленькие, лазают по веткам тропических деревьев, а раньше они были вот таких гигантских размеров. Вообще, конечно, даже взрослому-то человеку сложно представить, что когда-то такие животные жили на нашей планете, а для детей это вообще что-то потрясающее. Такие скульптуры приводят их в восторг.

Мы подходим к интерактивным экспонатам, которые специально установлены здесь для слепых и слабовидящих.

- Это «шмель», сделан оптимально на высоте, на которой могут дотянуться до этого шмеля дети. Вот, у нас детализированные модели комара и мухи, но мы заметили, что слабовидящих и слепых людей такая слишком подробная детализация немножечко пугает. Поэтому шмель  он такой стилизованный, но довольно симпатичный, не страшный, его можно осматривать руками. Его можно похлопать, тогда он зажужжит как настоящий шмель.

Мой гид касается экспоната и тот подаёт голос. Так мы можем слышать звучание шмеля в природе.

- Это звуковые стенды с такими выпуклыми кнопочками, которые сложно не заметить. Здесь фотографии и названия различных птичек, и нажав на кнопочку можно услышать, как она поет. Все эти голоса собраны из фонотеки нашего музея. Наши сотрудники выезжают в экспедиции в лес, записывают голоса птичек.

Мы идём дальше. Перед нами фрагменты костей и скелеты вымерших миллионы лет назад древних животных

- Черепа млекопитающих, волка, бурого медведя, белого медведя, кабана и лошади. А также большие рога лося. Мы также предлагаем слабовидящим людям посчитать количество отростков на его рогах, потому что считается, что по количеству этих отростков можно посчитать его возраст.

Мы подходим к изготовленным в натуральную величину фигурам людей из далёкого пещерного прошлого человечества. Надо сказать, что манекены выглядят очень реалистичными. Взгляд древних охотников и воинов суров и горделив, как и положено победителям в жестокой битве с природой. Ведь они отвоевали право на существование в жестокой борьбе с саблезубыми тиграми, гигантскими медведями, а также холодом и болезнями.

- Это скульптуры в полный рост кроманьонцев, непосредственных предков людей. Это неандертальцы, слабовидящим и слепым людям мы разрешаем осмотреть фигуры людей, пощупать их надбровные дуги, какой у них был нос, какие губы, какой объем черепной коробки, какие у них были мощные руки осанка, прямая, или они  ходили, сгорбившись. Посмотреть, может быть, у них в руках есть какие-то орудия, с помощью которых они охотились. И это тоже достаточно познавательно и интересно, поскольку Дарвинский музей все-таки еще и музей эволюции. На каждой скульптуре стоит знак о том, что слабовидящим и слепым людям эти скульптуры можно трогать.

В процессе нашего общения мои собеседники не раз повторяли, что инвалиды желанные гости в музее. Им всегда тут рады.

Реабилитация и мы

Мы обязаны сохранить всё лучшее

 

Дети-инвалиды по зрению нуждаются в особой заботе. Но что родители, школа, общество, специалисты по воспитанию могут сделать для того, чтобы облегчить им социальную интеграцию и обрести внутреннюю уверенность?  Об этом наш корреспондент беседует с Венерой Закировной Денискиной – заведующей лабораторией содержания и методов обучения детей с нарушением зрения Института коррекционной педагогики. Слово Венере Закировне:

 

- Науке еще многое предстоит сделать. Сейчас, например, в лаборатории, которую я возглавляю, Алексей Алексеевич Любимов ведет исследования по ориентировке в пространстве и мобильности. Это коррекционная задача, был такой курс. Он уже давно введен в школы. Но в редких школах преподается достойным образом. Не выделяются достаточные средства на обучение детей ориентировке в пространстве. Вот, например, в  Польше на одного инструктора по ориентированию и мобильности 10 детей.  Он их берет до окончания школы. И, конечно, качество другое, если 10. А у нас 200 детей в школе – один педагог, и исследование Любимова как раз показывает, насколько это важно.

Потому что если человек сам в пространстве не ориентируется, какие бы прекрасные академические знания ему не дали, он все равно не сумеет состояться в открытом обществе. Конечно, можно иметь постоянного секретаря, но все-таки эффективнее всего реализуются те, кто самостоятельно ориентируется.

- Может быть, проблему могут решить какие-то современные приборы, GPS  и так далее? Или все-таки надо с детства обучать каким-то поведенческим навыкам?

- Прежде всего, владение тростью. Без трости никакие эти современные технологии, GPS ничего не дают. Вернее, это как дополнение, и собака-проводник это дополнение. И цифровые технологии – это дополнение, а самое главное, чтобы человек умел владеть тростью, чтобы он понимал, какие перекрестки бывают, как надо переходить,

- Ваше отношение к тому, что сейчас популярна тенденция включения незрячих детей в обычные школы.

- Инклюзивное образование, интегрированное образование, а мне милее слово совместное образование. Это никакие не новшества нашего времени, оно всегда было, но было стихийным. А теперь ему хотят придать цивилизованный характер, обеспечить этот процесс. Чиновники по-разному к этому подходят, одни ратуют за то, чтобы совместное обучение было потому, что хотят сэкономить деньги, выделяемые на интернаты, другие считают, что это очень просто все сделать, посадил ребенка – вот и пожалуйста, учись. Говорить, провозглашать  с трибуны – это одно, а реализовать на практике – это другое. Надо педагогам показывать, каким образом надо учить, в чем особенности, как они преодолеваются, как решаются эти проблемы. Например, со слабовидящими. Я считаю что да, уже их нужно в массовой школе учить. Сейчас столько технических средств, и главное, что они-то с помощью зрения работают, их уже можно интегрировать, потому что есть интерактивные доски, можно и компьютер поставить на столе, и можно использовать шрифты определенные. Есть увеличивающие устройства. Можно тот же учебник массовой школы отсканировать, нужным шрифтом сделать, и текст ему дать. Со слепыми, разумеется, сложнее. А у нас как в регионах? Ну, опять же не во всех. Вот я была в Якутии, я в восторге до сих пор от общения с заместителем министра Образования, изумительный человек. Он говорит: «Венера Закировна, так много детей, что мы ни одну школу не собираемся разрушать. А инклюзию будем продвигать, потому что регион большой, не всех детей можно доставить по разным причинам. И дистанционное обучение будем развивать».

Если посмотреть точки зрения тифлопедагогов, процесс это очень сложный, спешить, конечно, ни в коем случае нельзя. Против ли я? Да нет, не против, но возможно ли сегодня обеспечить достойное образование? В единичных случаях. Когда есть грамотный тьютор, заинтересованные родители. Родители сами еще дополнительно к этому ищут специалистов, я просто таких родителей знаю, и помогают ребенку добрать то, чего не дает та массовая школа, в которую он ходит. Есть отдельные случаи, очень немногочисленные, единичные. Но чаще мы встречаем случаи, когда ребенка отдают в массовую школу, но на самом деле он сидит дома в четырех стенах.

Вот школа слепых, это, видите ли, закрытое учреждение, он там оторван от зрячих, а дома в четырех стенах он не оторван. Я за инклюзив там, где родители готовы, с самого рождения ребенка правильно воспитывают. Там, где ребенок получил дошкольное воспитание, у грамотных специалистов, и дальше, когда он начинает учиться в начальной школе, нужен постоянный тьютор, грамотные родители проверяют тетради каждый день.

Способ восприятия материала у незрячих осязательный, а не зрительный, начнем с этого. Это должны быть и наглядные пособия, учитель должен уметь правильно  тебе объяснить, со слепыми все-таки нужна индивидуальная работа, нужно лишний раз подойти к нему. И это технически достаточно сложно сделать. Я не говорю, что это невозможно, но сложно. И опять-таки, что мы хотим - просто, чтобы ребенок вошел в культуру? Но находясь рядом со зрячими, сам по себе он  в культуру не войдет. Его этой культуре все равно нужно учить. Словам он будет подражать. А в остальном - действиям, манерам поведения? Вот самое элементарное, например, мимика и пантомимика. В общении, в коммуникативной деятельности, на мимику с пантомимикой приходится до 65%. Эта сфера у лиц с нарушением зрения, у слепых, у слабовидящих очень сильно страдает. Настолько страдает, что мимика с пантомимикой мало выраженная, смазанная, либо амимичные лица, либо вообще мимика неадекватная переживаемым эмоциям. А зрячие, они так устроены, что человек прежде всего доверяет тому, что видит. И из-за этого у незрячих проблемы в коммуникациях, в общении. Нужен такой курс, иначе слепой человек, когда оказывается в обществе зрячих, выглядит очень часто неадекватным, странным. И это  препятствует общению и взаимодействию. Кто этим будет заниматься в массовой школе – пока неизвестно.

- Некоторые наши излишне ретивые пропагандисты идеи форсированного внедрения инклюзивного образования, в том числе для слепых детишек, в качестве главного аргумента ссылаются на якобы успешный иностранный опыт, но столь ли он безупречен?

- Я видела западных слепых, которые прошли через инклюзию. Образование великолепное, во всяком случае, та женщина, о которой я сейчас говорю, она испанка, помимо испанского знает три иностранных языка, в том числе русский. Внешне очень привлекательная, модно одетая. Пока мы разговаривали, я была ею очарована. Когда мы встали и пошли, я, улучив момент, спросила: «А какие у нее проблемы с опорно-двигательным аппаратом»? Оказалось, никаких. Но она шла так, что я решила, что у нее какие-то проблемы с опорно-двигательным аппаратом. Это был ужас. И сопровождающему было с ней безумно тяжело идти. Я поняла, что у этой женщины, когда она была девочкой, никогда не было физкультуры, понимаете. И вот сейчас инклюзия начнется, от физкультуры освободим, от труда освободим, от ИЗО освободим. Мы же не знаем, как это нужно делать.

То есть важнейший залог успеха инклюзии, по мнению Денискиной, это тщательная подготовка обычной школы к приёму таких детей. Особенно важно специально готовить учительские кадры под такие задачи. Но процесс этот видимо не такой скорый.  Поэтому пока именно специализированная школа для многих детей с серьёзными проблемами со зрением является самым оптимальным решением.

- Кто-то может достичь высокого уровня только благодаря специальной школе. Ну, и за примерами далеко не ходить, Олег Николаевич Смолин – специальная школа, я, Кочетков Юрий Иванович - мы все выпускники специальных школ.

По мнению Венеры Закировны, наука должна совместно с чиновниками из Минообразования выработать такой подход, чтобы к каждому ребёнку интересующей нас категории было индивидуальное отношение.

- Социализировать, дать образование, приспособить к какой-то работе. Но если они у нас все будут в массовой школе,  кто ими там будет заниматься? Я очень хорошо вспоминаю свое детство, я в школе была ведущей концертов, во многих солисткой. Вот я думаю, кто бы мне в массовой школе это позволил? Там бы вели другие девочки. А все, что было наработано в школьные годы, в драмкружке, оно теперь мне очень пригождается в моей лекционной деятельности. Понимаете, всё это пригождается. Я вообще не знаю, что такое дедовщина, что значит плохое отношение к ребенку. Ну, то ли мне так повезло. Я школу вспоминаю как одно сплошное счастье. Выйдешь на улицу с саночками, а старшеклассники тебя уже катают на этих саночках. И в гору ты сама санки не везешь. Выбежала на коньках, а тебя уже подхватывают, шеф или просто старшеклассники, и с обеих сторон за ручки тебя катают. Ну, просто вспоминаю как сплошное счастье, это я не обманываю, на самом деле. Вот мое детство было таким.

Следующий вопрос - про дистанционное образование.

- Как можно дистанционно слепого научить читать и писать, я лично, например, не знаю. На какие-то основные предметы - письмо, чтение, математика - ребенок ходит на занятия в начальной школе, а остальное дистанционно, возможно. А компьютером слепой ребенок, он еще не владеет, значит, родитель должен владеть. А зрячие родители дай бог мышкой, курсорчиком «окей» нажимать. У нас ведь совсем другая система клавиатурных команд, и тогда что?  То есть должен быть подготовлен человек в близлежащей школе. Здесь больше вопросов, чем ответов. Надо развивать все формы, развивать и изучать, а не вводить приказным порядком. Я говорю, если бы меня сегодня посадили дистанционно обучать первоклассника слепого, я не знаю, что это такое, дистанционное обучение слепого первоклассника. Потому что ты берешь его  руки в свои, его руками занимаешься, учишь его обследовать, укрепляешь его руки. И там целая система вообще, чтобы эти ручки заработали. Когда мне говорят – можно теперь обходиться без прибора. Я говорю – ну, давайте, пусть у нас зрячие тоже ничего не пишут сами. Почему-то никто еще не сказал, что зрячему ручка не нужна, все-таки считается, что человек сам должен уметь записать, еще в мире это не отменили, ни в одной стране. А относительно слепых мы так почему-то можем говорить.

- Вы ездите по регионам, проводите мастер-классы, с лекциями выступаете. На ваш взгляд, какие наиболее актуальные проблемы стоят перед школой  и родителями незрячих детей, и что сделать, чтобы их решить?

- Сначала надо педагогов воспитывать, потому что они влияют и на родителей, и на детей, а все вместе мы влияем на общество. Кадры решают всё. Кадров хороших не хватает. Вот посмотрите, что было в советское время. 120 школ по СССР, 73 в Российской Федерации и остальное - союзные республики. Раз в каждые пять лет приезжают директора и завучи учиться. Раз в пять лет учителя математики, русского языка приезжают на курсы. Курсы не обязательно проводились в Москве, они могли проводиться на базе какой-нибудь школы. Туда выезжали в том числе сотрудники нашего института. Сотрудники института  в то время очень хорошо знали всех передовых учителей. Как это получалось? А были такие всесоюзные педагогические чтения, и через Всесоюзные педагогические чтения присылались доклады, и мы знали, в какой школе какой учитель на что способен и чем он замечателен. И когда курсы проводились, мы могли через министерство и этого педагога в ту школу привлечь. Приезжают все, им дают самые передовые знания. Если какой-то прибор изобретен, все получают эти приборы. И вот с этим свеженьким поехали по всем уголкам и весям. До многих уголков доходили передовые мысли. И каждые пять лет научные сессии по дефектологии. Теперь вот система распалась. То есть никто не вызывает, ведь тогда государство это оплачивало.  Вызывали эти 120 человек, им оплачивали дорогу, проживание. Сейчас такого нет,  они должны сами найти деньги, благотворительные ли, бюджетные ли, какие-то деньги, и получается что недостаточно специалистов. Я много езжу. Но нас несколько человек, это проблемы не решает, и всего одна тифлокафедра в Санкт-Петербурге. Те другие тифлокафедры, которые возникали по стране как очаги подготовки тифлопедагогов, они все-таки были разовые, на несколько лет. Более-менее постоянно это происходит в Академии повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования в Москве, мы ведем эти курсы. Я говорю "мы", так как я тоже там читаю, и Алексей Алексеевич Любимов, Марта Павловна Любимова тоже читают там. Поэтому наш институт в этом принимает участие,

Разговор заходит о проблеме родителей. И о тех случаях, когда мама и папа теряются, как им воспитывать слепого ребёнка

- От родителей очень многое зависит, от того, как они относятся к дефекту ребенка, как они понимают свое назначение. Например, родители боятся отдавать в интернат. Ни за что не отдам, там страшно, там бьют, там плохо. С одной стороны, действительно, в школах специалистов мало стало, которые имеют специальное дефектологическое образование.  Другая проблема - родители слишком превозносят своих детей, считают, что они у них такие способные, и некоторые родители  говорят –  школа для слепых – это ненормальная школа, вот они пойдут в нормальную школу. Мы должны объяснять. Главная задача родителя – сделать все, чтобы ребенок стал самостоятельным. А у нас есть родители – пока жива, буду водить в школу. Сразу возникает вопрос – а когда помрешь, что делать? Рядом закопать? Притом вся эта волна, эта шумиха в прессе, что дети должны быть интегрированы. У нас сейчас вот родители умственно отсталых детей хотят, чтобы их дети были обязательно интегрированы. В последнее время ВОСовскую общественность взбудоражили странные эксперименты некоторых чиновников от образования, которые пытаются обучать совместно детей слепых и умственно отсталых. По мнению учёного, это может привести к тому, что обе категории детей не смогут получить нормального образовательного процесса.

Все виды специальных школ надо сохранять. У нас страна очень большая, это не Голландия, где вызвал такси и в любой конец страны доехал. Там одна модель. Специализированные школы, конечно, должны быть сохранены. Но параллельно надо развивать все формы, развивать и изучать, а не вводить приказным порядком.

- А как вы относитесь к тому, что в некоторых школах-интернатах стараются излишне оберегать детей от работ по самообслуживанию, якобы правозащитники против.

- Это очередная глупость. Когда мне говорят – самообслуживание в школе нельзя проводить, то есть ребенок не должен подметать, мыть полы, я спрашиваю - а каким образом тогда слепой вообще научится это делать? Это ведь сложная система – научить его самообслуживанию. Это ведь должна быть и методика специальная, и прием специальный. И получается, что вред наносится детям, их будущему. А если Родители не знают, как учить, а школа боится, запугали. Ну, у нас есть мудрые директора, школы, где в устав вводятся обязанности ученика и самообслуживание остается. Вот у него будет свой дом, убираться надо, пыль протирать. Для меня очень много сделали мои родители, особенно мама. И в плане самообслуживания тоже. Но то, что сделала школа, усилия моей мамы покрыть бы не смогли. Именно это мне дает абсолютную свободу среди зрячих. Школа учила готовить, мама учила готовить, школа учила самообслуживанию, мама эти мои навыки дома использовала. Она закрепляла их, пусть она не могла так научить как школа, но она это поддерживала. Потому и жизнь нормально  организованная, и быт нормально организован.

Венера Закировна проиллюстрировала свою позицию конкретным эпизодом из своей практики, который произошёл некоторое время назад

- Подошла после лекций ко мне женщина, представилась, что она мама ребенка с нарушением зрения, что ребеночку теперь уже 18 лет, он ест, пьет, спит и ничем не хочет заниматься. Стали выяснять, а сколько вообще времени она ему уделяла в детстве. Много уделяла времени, хорошо. А уделяя это время, вы его учили что-то делать? У него были какие-то постоянные обязанности? Обязанностей никаких не было, ну, как же, говорит, я же каждый день его из школы-то домой вела. Ну, правильно, дети остаются в интернате,  у них кружки, у них какие-то обязанности. А они в это время в транспорте полтора часа по Москве. Приехали, поели, уроки сделали, а там уже поздно, спать легли. И вот она его лишила даже тех занятий, которые в школе предусмотрены, потому что в школе все равно какие-то самостоятельные занятия предусмотрены, и какая-то общественно-полезная деятельность. А здесь этого ничего не было. Так если он у тебя до 18-ти лет ничего не делал, он и дальше не будет хотеть. А задача родителей инвалидов воспитывать терпеть физические нагрузки, терпеть боли, потому что многих из нас боли сопровождают всю жизнь, и я в этом не исключение. Воспитывать надо так, что тебе для достижения тех же результатов, что и зрячие, придется работать гораздо больше. И это не должно тебя оскорблять. Вот так сложилась ситуация, у тебя нет зрения, и это заставляет тратить больше времени на достижение тех же результатов. Думай, где ты можешь сэкономить. Ты сэкономить можешь в самообслуживании. Но для этого ты должна все делать быстрее зрячего, в чем-то качественнее зрячего. Вот сумей так научиться. А в остальном труд и терпение. Вот это надо родителям внушать, без этого не состоится человек, без этого так, убогенький.   

- А что бы вы порекомендовали родителям  незрячих детей, которые еще не знают, как им со своими проблемами справиться. Какие шаги должны быть?

- Журнал будут, наверное, слушать люди, которые могут столкнуться с такими родителями. Сначала, конечно, психологически успокаиваешь, а затем надо методически помочь. Ну, среди нас не все педагоги. Но для этого есть библиотека слепых, а в библиотеке слепых тифлоотдел, а там собрана библиотечка – заочная школа для родителей незрячих детей. И там на все вопросы, и как ребёнок физически развивается, и когда дать в руки трость, и как развивать сенсорную чувствительную сферу - осязание, слуховое восприятие, обонятельное, вкусовое, научить ребенка пользоваться остаточным зрением. У нас, слава Богу, система библиотечная для слепых меж собой связана и электронным способом, и можно к электронной базе обратиться.

 

 

 Общество и рынок

Ситуация учит нас быть гибкими

Урал испокон веков славен своими промышленными традициями.  ВОС тоже имеет в этом регионе несколько своих производственных организаций с серьёзной историей.

Будучи в Екатеринбурге, корреспондент «Диалога» Антон Кротков посетил одно из них. Мой собеседник  директор ООО «Екатеринбургская производственная компания» «Эпос» Курбанов Марат Борисович.

- Предприятию в этом году исполнилось 48 лет, Численность работающих на сегодняшний день 95 человек, в том числе 62 человека инвалиды по зрению, и несколько человек других форм заболеваний, в частности это заболевания опорно-двигательного аппарата.

- Какую продукцию выпускаете?

- Изготовление жгутов, автопроводов, производство пластмассовых деталей и изготовление сетевого шнура. Это электрический провод мощностью от 6 до 16 ампер, который применяется при изготовлении приборов бытового назначения. Нашими заказчиками являются оптовые базы и магазины, крупные промышленные предприятия, где применяется наш сетевой провод. Кроме этого с марта месяца мы запустили новое направление, это фиксаторы для литья арматуры. При строительстве любых зданий и сооружений, где применяется монолитное строительство, то есть при заливке бетона применяется данные фиксаторы для крепежа арматуры. Шесть наименований изделий мы уже начали выпускать. Дополнительно мы  планируем заказать еще порядка 2 – 3 пресс – форм  для расширения данной номенклатуры.

Третий участок у нас - так называемые товары народного потребления. Это направление на сегодняшний день для нас наиболее социально-ответственное, потому что здесь используется труд людей практически незрячих. Там ещё используется надомный труд. У нас на сегодняшний день числится двенадцать человек надомников. Это люди, которых мы посещаем, привозим материал, забираем готовую продукцию, некоторым, которые практически не выходят из дома, по доверенности выдаем заработную плату, мы это направление поддерживаем, потому что понимаем, что данный контингент, кроме как на нашем предприятии, практически, нигде трудоустроиться не может.

- Как обстоят дела с заказами?

- Основные наши заказчики, как я уже ранее сказал – сборочные производства, предприятия автопрома, плюс предприятия Министерства обороны, там, где осуществляется ремонт используемой техники. Следующая группа заказчиков –  строительные организации. На сегодняшний день мы проводим серию переговоров с основными застройщиками в Екатеринбурге, подписываем договоры на поставку нашей продукции. Я бы не сказал, что ситуация,  очень стабильная, потому что часть заказчиков не могут сделать расчет своих заказов на будущий период. Поэтому стараемся вести себя достаточно гибко, работаем по поступающим заявкам и заказам. Основной акцент, который мы делаем, это оперативное, быстрое и качественное выполнение поступающих заявок.

Конечно же, отсутствие государственных заказов сильно сказывается на работе предприятия. Номенклатура, которую мы выпускаем, востребована на предприятиях России, и хотелось бы, конечно, чтобы наши законодательные органы власти каким-то образом поучаствовали, посмотрели, как это можно сделать. Тем не менее, мы следим, мы ищем заказчиков, которые выставляют заявки на нашу продукцию, и ищем, конечно же, рынки сбыта.

- А чувствуете поддержку со стороны местных властей?

- Да, мы очень хорошо работаем с правительством Свердловской области, председатель нашей областной организации Мавзиля Ахмадиевна Юдина имеет огромный авторитет. Вместе с ней мы входим в Совет по  делам инвалидов при губернаторе Свердловской области. Принимаем участие во всех совещаниях, связанных с жизнедеятельностью инвалидов Свердловской области. Нас приглашают как экспертов. Я вхожу в Общественный совет Департамента труда и занятости населения, являюсь заместителем председателя. Мария Ахмадеевна тоже там член общественного совета. Мы ежегодно принимаем участие в программе правительства Свердловской области по созданию рабочих мест для инвалидов. С 2011 по 2013-й год, на предприятии «Эпос», в частности, было создано 34 рабочих места для инвалидов. По областной федеральной программе сохранено 39 рабочих мест.

- Марат Борисович, есть ли проблема с поиском специалистов? Насколько укомплектованы кадры?

- Проблема есть, потому что уровень заработной платы технических специалистов на предприятии, значительно ниже, чем средний по городу. Потому что мы конкурируем с предприятиями, где не везде, скажем так, с точки зрения закона и налога выдерживаются определенные критерии.  На нашем предприятии совершенно прозрачная белая бухгалтерия со всеми необходимыми отчислениями, страховыми взносами. Вообще в городе на сегодняшний день найти квалифицированного наладчика оборудования даже на тот же термопласт автомат, наверное, можно, но он будет стоить очень дорого. Поэтому мы используем аутсорсинг, привлекаем специалистов  с других предприятий.

Справка.

Аутсорсинг – заимствованный труд. Иначе говоря, это привлечение необходимых специалистов из другой компании на основе специальных договоров.

- Кроме этого у нас на сегодняшний день идет совмещение. То есть, допустим, главный инженер у меня исполняет обязанности начальника производства, начальник отдела эксплуатации имущества совмещает обязанности инженера по охране труда, он же ответственный за электрохозяйство и так далее. Предприятие имеет на сегодняшний день полностью всю свою инфраструктуру, у нас собственная котельная, транспортный участок, инструментальный участок, и иметь полный комплекс всех необходимых специалистов достаточно затратно и необоснованно. Поэтому у нас  среди штатных сотрудников аппарата управления нет ни одного, кто занимал бы только свою должность. Практически все находятся на совмещении  и выполняют дополнительные функции.

- А незрячая молодежь идет?

- С молодежью ещё сложнее, Я, конечно, с одной стороны очень рад, что молодежь хочет развиваться, идут обучаться в институты, становятся юристами, бухгалтерами. Но, к сожалению, наше предприятие не востребовано у незрячей молодежи. Понятно, что молодежи нужно расти, развиваться, строить семью, и, может быть, они правы – каждый выбирает свою дорогу. Что нами делается для того, чтобы молодежь все-таки к нам приходила? В Свердловской области существует областная школа-интернат. Основная проблема, что в областной школе проживают все-таки иногородние ребята. Понятно, что при трудоустройстве в Екатеринбурге первый вопрос встает о проживании. Снять квартиру в нашем районе, да и, наверное, в любом районе города Екатеринбурга достаточно дорого, поэтому мы строим жилье за территорией предприятия, был проведён конкурс, была подобрана инвестиционная строительная компания. Вся эта работа была согласована с Центральным правлением, с правлением Свердловской областной организации. 100% инвестирует компания-инвестор, будут построены наши квартиры, которые будут собственностью предприятия «Эпос». Срок сдачи их в эксплуатацию мы ждем летом в 2015-м году. Будет у организации собственное жилье. Я пытаюсь за счет этого привлечь на предприятие людей, проживающих в области, и может быть, даже в других регионах. Задача основная, – это молодые люди, а второе – это все-таки высококлассные специалисты.

- И на каких условиях будет предоставляться специалистам?

- Как ведомственное жилье на период работы на предприятии. Общежитием это не назовешь, но это будет что-то похожее. То есть человеку будет даваться либо отдельная квартира, либо будут в одной квартире несколько человек селиться. Основная задача, чтобы у людей была возможность проживать рядом с предприятием и не платить за аренду жилья.

Транснациональная корпорация «Cisco Systems», это американская компания, которая занимается коммуникационным оборудованием. Компания известная в мире. Мы провели с ними переговоры.  Предполагается два вида сотрудничества. Первое – это реализация продукции ПК «Эпос». Мы уже отрабатываем некоторые позиции для выпуска. То есть нам предоставили образцы. Им выгодно выпускать нашими силами и продавать в нашем регионе. И второе – это создание Академии, по обучению системных администраторов с выдачей сертификата компании «Cisco Systems», в том числе мы планируем обучать инвалидов по зрению наших категорий.

- То есть эта компания заинтересована в ваших площадях, чтобы организовать этот учебный центр?

- Вопрос стоит о комплексном сотрудничестве. Да мы можем организовать данную академию на наших площадях. Но самое главное, что у нас есть люди, готовые обучаться, и которые умеют работать с компьютером. У нас на базе Свердловской областной организации уже долгое время существует компьютерный класс, где есть очередь на очень долгий период вперед, желающих достаточно много... ни для кого не секрет, что на сегодняшний день владение компьютером, это интернет, это общение, это доступ к любой информации, для незрячих людей это очень-очень удобно.

- А какой интерес этой компании именно с вами сотрудничать?

- Почему именно мы? Ответ был получен простой - по анализу производственных предприятий инвалидов, которые есть в Свердловской области, и по рекомендации правительства Свердловской области, они остановились на нас и хотят с нами работать. Компания рассматривает именно социальное направление в части сотрудничества с предприятиями Всероссийского Общества Слепых на территории нашей Свердловской области. Но пока только еще идут переговоры о возможном сотрудничестве.

На самом деле это одна из серьезных проблем – поддержание в технически исправном состоянии всех наших  помещений. Здания построены в 60-70-х годах прошлого столетия. Я не скажу, что на сегодняшний день предприятие находится в очень хорошем состоянии, назову его удовлетворительным. Нам в этом году необходимо провести ремонт кровли производственных помещений, ремонт бытовых помещений. Мы ежегодно составляем план текущих капитальных ремонтов, согласовываем с Центральным правлением, предоставляем необходимый перечень документов, согласовываем порядок финансирования и так далее.

             

После разговора с директором наш корреспондент перешел из административной части в цех. Там он побеседовал с Еленой Чечушковой, работающей на предприятии комплектовщицей.

- Как долго вы работаете на предприятии?

- 36 лет, после школы пришла, тут было большое предприятие, много молодежи, у меня мать тут работала. Потом у меня муж тут работал, теперь зять работает.

- А как сейчас обстоит дело с работой, с зарплатой, с реабилитацией, насколько комфортно вы себя чувствуете на предприятии?

- Вроде как все нормально, было гораздо хуже. Бывало, подсобными работами занимались - мели территорию и красили, и что только не делали, не было работы, сидели дома. А сейчас работа у нас появилась. Как раз по моей специальности, комплектовщицы. Мы Кразы комплектуем, заказ хороший, с удовольствием делаем. Нам ведь главное, чтобы не стоять.

- Я понимаю, что работа это не развлечение, но, тем не менее, насколько вы себя чувствуете комфортно в пределах завода, когда приходите сюда? Удобно ли вам передвигаться по коридорам?

- Да, мы же привыкли. Кто совсем-совсем не видит, они хорошо ориентируются, дорожки есть, по которым палочкой идешь. А так, конечно, ходим на работу весело, все встречаемся, отмечаем Дни рождения, праздники.

- Среди ваших коллег люди какого возраста преобладают?

- 40 – 50 лет. Молодежи мало,

- Ну, а с чем это связано, как вы считаете?

- С заработной платой. И, наверное, может, им это уже неинтересно, им же сейчас компьютеры, все надо такую работу, не физическую. А мы же всю смену стоим, работаем. Пока здоровье есть.

Ольга Леонидовна Греницких - слесарь-сборщик. Она ветеран предприятия.

- Как давно вы работаете на предприятии?

- 20 лет.

- Со школы пришли сюда?

- Да, меня родители привели сюда. Это был 89-й год. Народу было много, много цехов. Сейчас у нас осталось два цеха. Перестройки у нас были, сокращали народ, два раза обанкротился завод.

Надо сказать, что когда-то, ещё в советские времена, это предприятие действительно процветало. Но в 90-е оно полностью разорилось, и его даже хотели продать. Однако всё же ситуацию удалось улучшить, и в опустевших цехах снова затеплилась жизнь. В то суровое время у предприятия появилось нынешнее название - «Эпос». Впоследствии  была ещё череда крахов и возрождений, прежде чем предприятие вступило в период нынешней относительной стабильности.

Вспоминая тяжёлые времена, Ольга Леонидовна с осторожным оптимизмом рассказывает о дне сегодняшнем. Да, рабочие чувствуют некоторую стабильность. Однако, по её мнению, предприятие могло бы работать и лучше.

- Конечно, хотелось бы, чтобы еще больше было заказов. Заказы нужны для первой группы, для совершенно слепых. Потому что у нас вот именно совершенно слепых людей нечем занять. Мы с остатком зрения, а совершенно слепые у нас работают на гвоздиках, но гвоздик как бы у нас почти не нужен.

- А что такое на гвоздиках работать?

- Мебельный делают гвоздь, шиферный гвоздь, в общем, который на стройки идет.

- Какая-то реабилитация для вас есть?

- Каждый может себя проявлять, свои способности, кто у нас умеет петь, у нас вот Таня Смертина участвует в ансамбле «Маэстро», кто-то спортом занимается, ездят на соревнования по лыжам, плавать. По туризму у нас выезжали совершенно недавно на соревнования.

- А как на предприятии организовано питание, отдых?

- У нас специальные комнаты отведены, где человек может разогреть себе пищу в микроволновой печи, попить чай. Предусмотрены перерывы в 10 часов и обеденный с 12 до часа. Также в 3 часа мы отдыхаем.

- А вообще в городе сложно найти работу человеку с инвалидностью по зрению?

- Первой группе отказывают вообще, хотя люди хотят работать.

- А вас что здесь держит на предприятии?

- Очень плохое зрение Образования у меня нету. Коллектив знакомый. Знаешь уже свою работу. Мне и удобно, от дома, в принципе, недалеко.

- С нынешним директором связываете надежду на улучшение?

- К директору мы обращаемся, когда у нас какие-то вопросы возникают. Зимой, когда снег выпадал, трудно было пройти, мы обратились, он трактор вызывал нам, почистили дорогу.

Киселёва Ольга Ивановна, начальник участка товаров народного потребления. Она также занимается на предприятии реабилитацией. Ольга Ивановна, прежде всего, рассказывает о своём участке.

- Здесь работают, в основном, инвалиды без остатка зрения. И есть у нас участок надомного труда, где тоже работают инвалиды без остатка зрения и ещё имеют дополнительные заболевания. Для них даже одно общение, допустим, со мной или с распределителем работы это уже реабилитация, все горести и все свои радости они рассказывают, начинают звонить нам. У нас на предприятии есть парикмахерская, есть комната здоровья. Здравпункт есть, и в здравпункт приходят даже бывшие наши работники, ветераны, которые живут в этом микрорайоне. Ну, а вообще-то ежегодно на предприятии принимается программа реабилитации инвалидов по зрению. Она у нас работает в семи направлениях, в том числе медикосоциальная реабилитация, производственно-трудовая, социокультурная реабилитация, физкультурная, ну,  и  социальная поддержка.

- Какие типичные проблемы требуется решать. С чем к вам обращаются?

- В основном материальная поддержка, обращаются. Бывшие работники нашего предприятия, мы стараемся по мере возможности им помочь, выделить автотранспорт, договариваемся через отдел арендаторов. 9 мая для участников войны и тружеников тыла у нас были сформированы продуктовые наборы, оказана материальная помощь. Ездили по домам и лично поздравляли, ну, естественно, попросили у Марата Борисовича автотранспорт, потому что все живут в разных районах города, это очень нелегко в наше время. 7 мая для бывших работников предприятия, которые признаны ветеранами нашего производства, был праздничный Огонек и фуршет. И потом, когда они стали уходить, мы им всем по коробке конфет с собой дали. К юбилейным датам мы им выделяем материальную помощь и навещаем.