Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

ЗНАМЕНИТЫЕ СЛЕПЫЕ          

НИКОЛАЙ ОСТРОВСКИЙ

Окончание. Начало читайте в № 10.

Невозможно забыть добровольца бригады Котовского, а затем  бойца Первой конной армии, который играл на гармошке и задорно распевал частушку «на злобу дня»: «Улица, улица, гад Деникин жмурится, а Сибирская ЧК — разменяла Колчака…» Павка Корчагин был сражён шрапнелью под Львовом и демобилизован «вчистую», но не покинул строй, чтобы сражаться в ином качестве. Такой пленительный образ и сегодня остаётся актуальным фактором политической пропаганды.

Это особенно заметно в Боярке, расположенной в семнадцати километрах от украинской столицы и повысившей свой статус до городского лишь на излёте 1956 года, когда к ней присоединили посёлок Газовиков, Будаевку и Новую Тарасовку. К семидесятилетию со дня рождения Николая Алексеевича, как раз 29 сентября, там официально открыли долгожданный музей комсомольской славы.

Кроме всего прочего, на Октябрьской улице с 1989 года навечно установлен, возможно, последний уцелевший паровоз К-15776 («кукушка»). Данная уникальная достопримечательность тоже материально иллюстрирует подвиг строителей узкоколейки, по которой в Киев доставляли дрова студёной зимой 1921 года. Раньше в единый комплекс входил и бюст народного любимца, который изваяли В. Клоков и Г. Одинец. Жаль, что он варварски разрушен националистами, так отметившими триумф на майдане.

Полезно напомнить, что в курортной местности функционировал интернат для детей с ослабленным зрением и пансионат УТоС. Это стимулировало ежегодный поток экскурсантов, сопоставимый с общей численностью населения в 37 тысяч, а теперь туризм еле теплится, так как все родственные учреждения входят в краеведческие структуры «незалежной» и тоже переживают спад посещаемости.

Однако самоликвидация ВЛКСМ не повлияла на деятельность единственного в республике персонального музея Литератора с большой буквы. Под руководством словесницы Альбины Януш он продолжает функционировать на общественных началах в отдельном кабинете боярской  школы № 2, здание которой век назад дало приют юным «гвардейцам» ударной работы. Восхищает, что ещё в 1964 году здесь была развёрнута первая тематическая выставка, а неравнодушные энтузиасты вопреки невзгодам по сей день продолжают изучать и скрупулёзно реставрировать ценнейшие экспонаты, собранные детьми вместе с преподавателями.

Радует, что перед фасадом учебного заведения сохранился замечательный памятник литературному герою, созданный архитектором А. Игнащенко и скульптором  А. Харечко. Кстати, благодаря тем же талантливым соавторам в 1978 году на Воздухофлотском проспекте Киева гранитный постамент увенчала нестандартная фигура из бронзы. Мифический Прометей олицетворяет подвижничество трудоголика, имя которого было присвоено соседнему электромеханическому техникуму железнодорожного транспорта, где Николай учился.

После частичного  перепрофилирования в залах бывших музеев Островского по-прежнему демонстрируют архивные материалы и личные вещи земляка, а главное — на Украине покуда тщательно берегут уникальные экспонаты. Вилийские фондохранители  насчитывают полторы тысячи предметов основного и научно-вспомогательного назначения, у боярчан их на порядок больше, а шепетовские специалисты гордятся 25-тысячным собранием. Кроме того, в запасниках находятся живописные полотна и произведения декоративно-прикладного искусства, а также публицистические и стихотворные сборники «людей корчагинской судьбы» с дарственными надписями. Разумеется, львиную долю печатных единиц хранения составляет творческое наследие краснозвёздного литератора, начиная с очень скромных прижизненных томиков и вплоть до недавно вышедших в свет иероглифичных переводов с шикарными иллюстрациями.

На пике ажиотажного спроса в многонациональном Советском Союзе очередные выпуски «неказистого бестселлера» выходили в свет практически еженедельно, а «Роман-газета» выплеснула в народ 150 тысяч дешёвых экземпляров на газетной бумаге. В середине своей последней осени сам автор с гордостью утверждал: «Тираж превысил полтора миллиона… В три года — пятьдесят два издания. Даже для наших темпов это грандиозно… Если бы книга писалась сейчас, то, может быть, была бы лучше, глаже, но в то же время потеряла бы своё значение и обаяние. Там много недостатков, недопустимых с профессиональной, литературной точки зрения. В ней суровое отношение к правде. Все события и участники их даны без прикрас… Она даёт то, что было, а не то, что могло быть, и поэтому нашла пути к сердцам читателей, особенно к молодёжи… Удивительно, что «Как закалялась сталь» опубликовали в Японии, ведь там такая суровая жандармская цензура…»

Необходимо заметить, что в украинских музеях и сейчас практикуется демонстрация эталонных фрагментов идеологической кинематографии. Они превосходно иллюстрируют тематические  экскурсии. Как известно, только в Советском Союзе появились 4 версии культового произведения. Сначала знаменитый Марк Донской запечатлел на плёнке свою бережную переработку печатного первоисточника. Уже 28 сентября 1942 года яркий образец патриотического искусства вышел на экраны сражающейся страны, а во время Сталинградской битвы он был показан в Швеции и США. В нём воссоздавались героические страницы борьбы против немецких интервентов во  время Гражданской войны.

Текстовую базу второй по счёту экранизации заложил Константин Исаев. Она была названа «Павел Корчагин». Очень «человечный» портрет симпатичного паренька в 1956 году превосходно «скадрировали» Александр Алов и Владимир Наумов. Спустя 17 лет, уже сценарий этих маститых универсалов стал основой  шестисерийной телеагитки  «Как закалялась сталь» режиссёра Николая Мащенко, а вскоре в широкий прокат вышел и одноимённый художественный  фильм. Мощный посыл спаренного удара по ленивому самодовольству заслуженно получил две премии Ленинского комсомола. Как обычно, эмоциональный настрой потряс зрителей, а затем незаметно увяз в застойном болоте благостного безразличия.

Интересно, что все ленты по мотивам романа создавали на киностудии имени А.П. Довженко или при её непосредственном участии. Из-за эвакуации творческой группы в Среднюю Азию съёмки дебютной картины проводились в содружестве с Ашхабадской киностудией, а последний телевизионный шедевр профинансировал отдел пропаганды горкома КПК города Шэньчжэнь. Очередную масштабную постановку осуществили по многочисленным заявкам трудящихся благодаря общегосударственному опросу. В итоге на рубеже веков сотни миллионов зрителей посмотрели двадцатисерийный ремейк производства Китайской Народной Республики с участием славянских артистов. Он имел ошеломляющий успех и был безоговорочно признан лучшим сериалом двухтысячного года, но почему-то так и не переведён на русский или английский  язык. Найти его можно только на азиатских интернет-сайтах.

Для всех талантливых актёров, исполнивших роль стойкого бойца, она становилась ключевой. Первым из них был Владимир Перист-Петренко. После премьеры он добровольцем ушёл на фронт и вскоре  погиб «смертью храбрых», не посрамив своего неистового героя. Василий Лановой в образе смертельно больного прозаика, теряя зрение, трогательно вспоминал о революционной юности и яростных схватках, о суровом быте и нечеловеческой усталости, о злоключениях военного коммунизма и своей застенчивой любви. Персонаж Владимира Конкина отличался от видеодвойников интеллигентной убеждённостью и потрясающим личным обаянием. Не зря он получал мешки писем от восторженных поклонниц! Яркий образ в трактовке Андрея Саминина из Киевского театра драмы и комедии до сих пор невероятно популярен на Дальнем Востоке.

Выдуманный Павка стал духовной опорой очередного поколения организованных масс. Недаром «Великий кормчий» Мао Цзэдун считал его литературную судьбу настоящей инструкцией к действию молодых революционеров, беззаветно преданных делу коммунистической партии. Такой уникальный опыт использования иностранного материала для мобилизации ресурсов бурно развивающегося государства достоин тщательного изучения, ведь в данном случае чрезвычайно продуктивно эксплуатировался чисто европейский сюжет. Сегодня каждый сознательный турист из Поднебесной считает своим долгом лично посетить Боярку, где в 1999 году проходили основные съёмки китайско-украинского фильма, в котором особенно удались кульминационные кадры строительства легендарной узкоколейки. Разумеется, творческий коллектив, которым руководил режиссёр Хан Ган, осыпали наградами на национальном конкурсе «Золотой орёл», ведь идейная направленность «масштабного видеоэпоса» понравилась пекинскому руководству.

Важный этап жизни начинающего автора связан с Новороссийском, поэтому логично, что в  1977 году горисполком постановил основать на улице Васенко Дом-музей Н.А. Островского. Во время войны данное здание было разрушено, а после Великой Победы восстановлено на прежнем фундаменте и отдано под жильё работникам вагоноремонтного завода. На реконструированных площадях в 1983 году была развёрнута выставка «Жизнь как подвиг». Неоценимую помощь в трепетном восстановлении реального вида дворика, фасада и внутренней планировки здания оказала вдова прозаика. Предельно точно воссоздана скромная обстановка импровизированного кабинета будущего писателя. Атмосферу подлинности создают газеты и книги  на столе, керосиновая лампа, ручка с пером и чернильница. Спустя ещё 7 лет на улице Советов была возведена трёхзальная тематическая экспозиция, завершившая формирование нынешнего  Исторического музея-заповедника департамента культуры Краснодарского края.

Век назад Новороссийск выглядел совсем иначе. Тогда в Мефодиевском посёлке, а фактически рабочем пригороде за рекой Цемесс были построены цементные заводы, порт, железнодорожный вокзал и крупнейший в Европе элеватор. Здесь, на прежней Шоссейной улице, в доме, принадлежавшем Порфирию Кирилловичу Мацюку, молодой большевик неистово занимался самообразованием и встретил своё личное счастье. Младшая дочь хозяина стала его женой, помощницей и верным другом. Когда они познакомились, высокий и стройный красавец ходил самостоятельно, опираясь на трость, а очень привлекательная девушка была в расцвете сил. Вопреки очевидному литературоведы акцентировали внимание  на  целомудренности чувств, намекая  на фиктивность отношений. В действительности ради Раи Николай снял свой запрет на «физическую сторону любви», потому что это приносило ей большое удовлетворение.

Так как «упёртый» зять не мог поладить с тестем, поначалу брак приходилось скрывать. Молодожёнов донимали житейские неурядицы, ведь у них не было своего постоянного пристанища. Мужу частенько задерживали выплату пенсии, а из-за очередного обострения недугов ему пришлось бросить заочную учёбу в Московском Коммунистическом университете имени Свердлова. Правда, азартные шахматные баталии в его арсенале сохранились и помогали налаживать перспективные контакты с интересными людьми.

Однако, в тридцатом году ситуация коренным образом изменилась, потому что страдальцу довольно удачно  удалили одну из четырёх паращитовидных желёз. Регулируемый ими уровень кальция в организме чуть-чуть снизился, а парализованные суставы стали понемногу сгибаться. Вскоре после операции утихла боль и появилась надежда на дальнейшее улучшение. К тому же прямо из московской клиники молодые супруги переселились в район Кропоткинской улицы. Там им предоставили комнатушку в коммуналке, где у неоштукатуренной щелястой перегородки притулилась кровать Николая, а рядом — табуретка с радиоприёмником и книгами. Увы, от сквозняков и сырости упорный сочинитель заболел крупозным воспалением лёгких. Впрочем, как только кризис миновал, он начал яростно вгрызаться в словесность, с помощью изобретённого им же самим трафарета фиксируя горячечные мысли. Документально подтверждено, что шестимесячный творческий марафон стартовал в мае 1931 года, а в октябре завершился титанический труд скрупулёзной сборки текста первой части воистину небывалого произведения. Таким образом, «дисгармонический» текст монтировался из отдельных готовых эпизодов «метельного стиля». В невыносимых муках родилось  детище «коммунистической любви и ненависти»!

Ныне мемориальная доска украшает дом 12 в Пречистенском переулке, который ранее более полувека носил имя Н. Островского, а до 1937 года официально назывался Мёртвым. Этот жутковатый топоним едва не стал пророчески роковым, но,  к счастью, обошлось. Конечно, в столице чтут память автора хроники пламенной эпохи: во Втором Сельскохозяйственном проезде, во дворе спецшколы-интерната № 5, установлен его бюст скульптора А. Рыбкина и архитектора Н. Боярского, а бывший Мазутный проезд, начинающийся от Проспекта Мира, с 1965 года именуется улицей Павла Корчагина.

Когда захлёстывали тяжкие периоды хронического безденежья, семейную пару  выручали друзья,  в том числе и большевичка с дореволюционным стажем Александра Алексеевна Жигирева. Знакомство с ней состоялось в санатории «Старая Мацеста». Она иногда присылала Островским небольшие суммы и даже помогла им  обосноваться в Сочи, выхлопотав крохотную жилплощадь во флигельке дома 47 на Ореховой улице.

Как раз там в августе 1934 года слепой страстотерпец через наушники лихорадочно слушал радиотрансляцию со съезда писателей. На нём литературный функционер Владимир Ставский в докладе о перспективной молодёжи упомянул пролетарского автора. В связи с этим «Комсомольская правда» дала биографическую справку, где он ошибочно назван Николаем Павловичем.

Уже год спустя, советское правительство подарило умирающему орденоносцу удобный дом на сочинской улице Павла Корчагина, получившей своё наименование ещё при жизни автора. Как ни странно, до тех пор это тоже был Мёртвый переулок. От подобных невероятно-убийственных совпадений  кровь стынет!

Там и была развёрнута первая в мире выставка, посвящённая творчеству легендарного большевика. Государственный музей был учреждён Постановлением Совета Народных Комиссаров от 15 февраля 1937 года № 262, а в День солидарности трудящихся он уже принял посетителей. Через два десятилетия рядом с памятником республиканского значения построили специальное здание для разросшейся коллекции. Теперь всё вместе это составляет Муниципальное бюджетное учреждение культуры «Литературно-мемориальный музей Н. Островского в городе Сочи», функционирующее круглый год, а в курортный сезон работающее вообще без выходных.

Романист мечтал постоянно жить и лечиться в Москве, однако только в декабре 1935 года Моссовет  предоставил ему отдельное благоустроенное жильё. Это произошло по личному распоряжению Иосифа Сталина после коллективного письменного обращения к вождю редакторов издательства «Молодая гвардия». Авторитетные мастера художественного слова Анна Караваева и Марк Колосов, сыгравшие огромную роль в творческом становлении сочинителя «колдующей песни» переломных лет, из предложенных вариантов выбрали знаменитый «дом Волконских», где бывали Пушкин, Жуковский и Тютчев. Прозрачный пророческий намёк поднял обездвиженного слепца на головокружительную высоту, где ему, наверное,  было не слишком уютно, ведь крутые параллели неизбежных сравнений с гениальными классиками могли стать для него тяжким нравственным испытанием. Ситуацию усугубил  актёр и режиссёр Всеволод Мейерхольд, высказавшийся в печати по-немецки  лаконично: «Я имел однодневную беседу со Львом Толстым, много беседовал с Антоном Чеховым — и Николая Островского ставлю третьим…»

Великолепный памятник архитектуры зодчего Матвея Казакова с конца XVIII века неоднократно перестраивался, постепенно утрачивая свой первоначальный облик. Перед революцией особняк принадлежал предприимчивому купцу-миллионщику. Значительную часть помещений занимал его элитный магазин, который до наших дней известен как «Елисеевский». Несколько этажей элитного здания были отданы под меблированные квартиры. В одной из них, среди удобств трёхкомнатной  роскоши с кухней в придачу, пятнадцатого ноября как раз и проходило выездное заседание президиума правления Союза советских писателей по обсуждению первой части  нового романа «Рождённые бурей». Потом боец литературного фронта трудился до полного изнеможения по 20 часов в сутки, яростно исправляя замечания и торопясь подготовить книгу  к печати. Таким образом, эпилог своего  земного существования «евангелист ленинского призыва» встретил в доме 14 по улице Горького. Знаменательно, что основоположник социалистического реализма, узнав о мученическом подвижничестве Николая Островского, сказал: «Его жизнь — яркий образец торжества духа над телом!»

В последние месяцы своей жизни непреклонный страдалец гордился, что наконец-то «вернулся в строй», так как ему официально было присвоено звание бригадного комиссара и выдан военный билет  политкомсостава Красной Армии. Увы, истончившаяся ниточка его судьбы оборвалась 22 декабря 1936 года. Бравые кавалеристы в будёновках сопровождали траурную процессию до Новодевичьего кладбища, где прогремел  винтовочный салют.

В своём образцовом труде «Обручённый с идеей» известный критик Лев Аннинский с горечью писал: «Что могла сделать со строптивым партийцем эпоха победившего «культа личности», от которой он ушёл в смерть? Страшно подумать, что было бы с автором повести «Как закалялась сталь», не умри он своей смертью, или, рискну добавить, не прикрой его судьба болезнью, а потом и славой, ведь власть создала вокруг Островского влюблённый культ…» Действительно, тип неуёмного борца, «сжигаемого внутренним пламенем», плохо уживался с «эпохой беспрекословной консолидации». Из «высшего эшелона» комсомольских вожаков корчагинского поколения мало кто уцелел: «Все подряд идут под расстрел!» Получается, что талантливый летописец поры беспощадных перемен скончался очень вовремя! Уже на старте третьего тысячелетия бескомпромиссный литературовед справедливо заявлял: «В обществе налицо преобладание неистового потребления благ… Если же будет шанс сохранить в этом абсурде разум, и ощутится нужда в герое, вот тогда Островский будет прочитан и осмыслен заново…»

По инициативе Раисы Порфирьевны, уже 24 июля 1939 был основан литературный мемориал. Сразу же после его официального открытия в октябре следующего года сотрудники стали собирать материалы о людях с тяжёлыми физическими недугами, которые выстояли, найдя смысл существования в творчестве. Сегодня здание оборудовано практически всем необходимым для углублённого обслуживания незрячих и осуществления тематических проектов. В связи с расширением сферы деятельности многофункциональное учреждение культуры в  1992 году получило своё  новое официальное название:  «Государственный музей — гуманитарный центр «Преодоление» имени Н.А. Островского». В настоящее время общая площадь его фондохранилищ и экспозиционно-выставочных залов составляет более тысячи  квадратных метров.

Впрочем, на рубеже веков ситуация была сверхсложной, так как Центр на возрождённой Тверской потерял самостоятельность и оказался в субаренде у знаменитого гастронома. Из-за клеветнических статей ему грозило закрытие. Многие литераторы в бредовом угаре писали о «рыцаре словесности» в мрачных тонах, называли его «идеологом тоталитарного режима» и даже отказывали в авторстве легендарного романа. Надо было вступиться за «гордого пролетария духа».

Эту ответственную миссию с  блеском выполнила Тамара Андронова, которая подготовила сборник «Николай Островский — человек и писатель — в воспоминаниях современников» и литературоведческое исследование «Семья Островских», а ныне на её счету первая выверенная научная биография самородка, названная «Слишком мало осталось жить…» Теперь необоснованность огульных обвинений недобросовестных хулителей выглядит смешно. Недаром в прессе возрос объём объективных и доброжелательных публикаций. К тому же после впечатляющей презентации монографию уже озвучили в РГБС, а в  Калужской спецбиблиотеке её напечатали укрупнённым шрифтом. Благодаря общим усилиям торжественная церемония награждения лауреатов премии имени Н.А. Островского, проводимая в Международный день инвалидов, снова стала значимым событием. Хочется надеяться, что очередная реорганизация 2017 года не перечеркнёт прежние достижения, а «Государственный музей — культурный центр «Интеграция» имени Н.А. Островского» сохранит социально значимую направленность своей  деятельности.

Наверное, в реестре «литературных увековечений» лишь «пушкинизмов» больше, чем улиц Островского. Такое изобилие возникло потому, что некоторые из них прославляют классика драматургии, а остальные — партийного прозаика. Порой и старожилы затрудняются в идентификации. «Инфраструктурные тёзки» есть в Абакане, Барнауле, Владикавказе, Волгограде, Данкове, Евпатории, Казани, Керчи, Коломне, Костроме, Липецке, Муроме, Пензе, Петрозаводске, Пятигорске, Рязани, Салавате, Саранске, Северодвинске, Таганроге, Чебоксарах и Челябинске. К ним нужно добавить переулок в Томске и бульвар в Тольятти. Впрочем, в Астрахани, Перми, Туле и Электростали уж точно выбрали комсомольца, включив его инициалы в конкретные адреса.

На Украине «скаженный и заскочистый хлопец» обрёл «уличную славу» в Константиновке, Виннице, Луцке, Одессе, Полтаве, Ровно, Сумах, Хмельницком и Шепетовке. Только вот мощная волна сомнительных реформ грозит смыть с табличек на домах привычную фамилию. Харьковчане уже предпочли «толстовские мотивы» и недавно переименовали улицу Николая Островского в Яснополянскую. Странно, что и в Минске проявилось «пагубное поветрие». Там «писательскую артерию» «загримировали» под Раковскую. Правда, остальная Беларусь столичное «новаторство» не поддержала. В Бресте, Витебске, Гродно, Гомеле и Могилёве всё осталось по-прежнему.

Поражает, что в Кирове, Нижнем Новгороде, Новосибирске, Орле и Севастополе топонимировали сразу и автора, и его персонажа. Пожалуй, в мировой практике идентичных примеров попросту нет. Русский почин поддержали в казахстанской Алма-Ате и украинском Днепропетровске, ныне перекрещённым в Днепр, а в Донецке почествовали обоих литераторов. Островска есть и в латвийском Даугавпилсе. Разумеется, в столице Российской Федерации, Кирово-Чепецке, Комсомольске-на-Амуре, Кургане, Хмельницком, Чернигове и Костанае библиотеки называли в честь обездоленного, но по-своему счастливого созидателя.

Пятидесятилетию  со дня рождения Николая Алексеевича была посвящена советская почтовая марка, астероид номер 2681 носит его имя, а беллетризованная сущность остаётся актуальным примером для подражания и оказывает заметное влияние на развитие новейшей истории. Закономерно, что на фронтах Великой Отечественной войны сражались танк и самолёт, носившие его фамилию, а в составе Черноморского флота громил врагов аналогичный боевой корабль. Одноимённый прогулочный теплоход типа «Москва» был приписан к речному порту Киева.

Ужасно жаль, что яркое достижение «босяцкой словесности» беспощадно изгнали из современного учебного процесса. Даже нынешние вузы с филологическим уклоном «красные жития» не жалуют, а ведь впечатляющие страницы оказывают мощное  эмоциональное воздействие, помогая сотням тысяч страждущих «удержаться на плаву». Однажды журналисты спросили Олега Смолина: «Какие произведения, по его мнению,  следовало бы включить в школьную  программу для воспитания мужества и героического начала в наших подростках?» Опираясь на собственный опыт, незрячий академик ответил: «Конечно, романы Рафаэлло Джованиолли «Спартак», «Айвенго» Вальтера Скотта, «Овод» Этель Лилиан Войнич и «Как закалялась сталь» Николая Островского…»

Кстати, меня тоже «краешком зацепило» выстраданное повествование, когда на финише десятилетки я очутился в клиническом отделении Института имени Гельмгольца. Из-за коварной аллергии на импортные снадобья экспериментальное лечение пришлось прекратить, а корчагинская мини-эпопея так и осталась последней книгой с достаточно крупным шрифтом, которую мне всё-таки удалось целиком осилить своими глазами. Спустя ещё четверть века, я с удивлением обнаружил в брайлевском варианте журнала «Наша жизнь» плоскопечатный сюрприз, а именно портрет духовного наставника и его напутствие: «Ты всё сделал, чтобы вырваться из железного кольца? Сумей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой! Сделай её полезной!»

Неслучайно очень слабовидящий поэт-песенник Михаил Исаковский утверждал: «Николай Островский стал знаменитым писателем вовсе не потому, что он был инвалидом, а потому, что он оказался очень талантливым человеком!» Вот и проникновенные строки слепого лирика Михаила Суворова из поэмы «Мой Островский» позволяют нам через «бинокли памяти» пристально вглядеться в прошлое:

«Хочу, чтоб к штыку приравняли перо!» —

Читаю строку восхищённо,

Но если поставлен вопрос на ребро,

То надо работать бессонно…

Недуг не подступится, если не сдашь

Отбитых однажды позиций.

Неловко страницы клевал карандаш

И падал подстреленной птицей…

Вписать бы в роман огневые куски

И к людям из мрака пробиться!

Жена с половиц подбирала листки,

Чтоб выбелить за ночь страницы…

Полынные мысли ползли чередой,

Но сердце тайком понимало,

Что смерть побеждают солдаты борьбой,

А сделано, кажется, мало!

         Владимир Бухтияров