Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

Политика

Олег Смолин: Проекта закона о правах инвалидов нет даже в правительстве

Наш корреспондент встретился с первым заместителем председателя Комитета по образованию и науке Государственной Думы, вице председателем ВОС Олегом Николаевичем Смолиным и задал ему несколько вопросов, которые интересуют наших слушателей.

 – Какие изменения произошли в социальном законодательстве? И какие изменения обсуждаются сегодня?

– Начну с того, что по-прежнему осенью мы ожидаем большого законопроекта о внесении изменений в законодательство в связи с ратификацией конвенции о правах инвалидов. Но пока, насколько мне известно, закон не внесен даже в Правительство Российской Федерации. Те тексты, которые мы видели первоначально, ничего великого нам не обещают. Но мы надеемся, что еще не вечер, и что-то удастся внести. В том числе и в Государственной Думе. Что касается принятых законов, то я бы отметил два, если говорить о проблемах, связанных с инвалидами. Позиция первая – это изменения в воздушный кодекс, которые, соответственно, обязывают компании перевозить людей с инвалидностью. Поправка в закон о соцзащите инвалидов принята. Эта поправка утверждает, что по-прежнему обязательно квотируются рабочие места на предприятиях с числом работников свыше 100 человек. Но регионам разрешается вводить квоты и на более мелкие предприятия с числом работников, начиная с 50-ти человек. Ожидается, что это позволит создать до 300 тысяч рабочих мест для инвалидов. Насколько оправданы расчеты экспертов – не знаю. Мы предлагали более радикальную поправку. Смысл ее был предельно простой. Вернуть положения, которые были в законе о соцзащите инвалидов до так называемой монетизации. А именно, в обязательном порядке квотировать рабочие места на предприятиях, с числом работников более 30. И те предприятия, которые этого не делают, обязать перечислять средства через бюджет тем, кто этим занимается. В частности предприятиям Всероссийских общественных организаций инвалидов. Поправка не прошла. Но все-таки некоторый шаг вперед по сравнению с тем, что было после монетизации, сделан. Вообще хочу обратить внимание на то, что навредили в процессе так называемой монетизации, принятия 122-го закона, колоссально. До сих пор расхлебываем. И до сих пор исправлены только некие пороки этого безобразного закона. До сих пор помню, что когда его принимали в 2004-м году, мы, группа депутатов Государственной Думы, начиная с Жореса Алферова, подписали написанный мною текст, который так и назывался: «Погром в законе». Погром было учинить легко, а последствия его ликвидировать до сих пор трудно. Это, пожалуй, главное, о чем стоило сказать. Хочу заметить еще одну частную деталь. Государственная Дума работает вместе с Правительством. Мы регулярно принимаем трехлетние бюджеты. Но каждый год мы этот трехлетний бюджет правим. И среди исправлений этого бюджета есть одно положительное. Оно предусматривает дополнительно 3,9 миллиона рублей на выпуск литературы для инвалидов по зрению.

– Проясняется ли ситуация с пенсиями? И конкретно с пенсиями для инвалидов по зрению?

– В октябре – ноябре мы будем обсуждать новый пенсионный закон в Государственной Думе. Пока мы знаем о нем лишь примерно то же самое, что и рядовые граждане. А именно, предполагается: А) не повышать пенсионный возраст. И это хорошо. Б) Изменить правила начисления пенсий таким образом, чтобы за каждый год, если вы будете работать после пенсионного возраста и не получать пенсию. Предполагается свертывать систему льготных пенсий. В частности пенсий для педагогических работников и медицинских работников. Я думаю, что можно не комментировать. Понятно, что мы категорически против. И вообще предлагается довольно сложная пенсионная формула, которая будет труднодоступна для понимания рядового гражданина.

 – У меня вопрос о школьном образовании. Беспокоит навязывание инклюзивного обучения.

– В июне мы в Государственной Думе проводили специальный Круглый стол в формате парламентских слушаний, посвященный проблемам коррекционного и инклюзивного образования. Полный зал, огромный интерес и огромная тревога людей, которые всю жизнь посвятили работе в коррекционных школах. Новый закон об образовании никаких положений о том, что нужно ликвидировать коррекционное образование, не содержит.

Введен термин инклюзивного образования. Причем он введен в предельно широком смысле. В законе написано о том, что должны создаваться школы для определенных категорий лиц с инвалидностью. В частности для слепых, слабовидящих. Что плохо? Это то, что в законе исчезло как отдельный тип понятие коррекционного образовательного учреждения. В результате нашей работы и наших обращений Министерство образования и науки распространило письмо в регионы, в которых объясняет, что действительно начинается сокращение числа коррекционных учреждений. Что такой цели ни Министерство, ни закон не ставят. И что напротив, должны сосуществовать и параллельно развиваться как коррекционная, так и инклюзивная система образования. Позиция письма,  в принципе, правильная. Но тревог огромное количество. Я знаю, например, что в городе Москве есть замысел передать коррекционные школы из ведения Министерства или Департамента образования в ведение Департаменту социальной защиты. Мне кажется, это принципиально неправильно. Я боюсь, что качество образования в коррекционных учреждениях упадет, если его передавать в систему социальной защиты. Мы категорически против. И уведомили об этой позиции руководство города Москвы. И не рекомендуем это и в других регионах ни в коем случае. Получается, что политика, в том числе и в отношении коррекционного инклюзивного образования, целиком зависит от позиции руководства регионов. Хочу произнести важную вещь. Мне кажется, что в условиях развития инклюзии коррекционные школы не только не должны ликвидироваться. Наоборот, их роль должна расти. Они должны превращаться в ресурсные центры. Если, предположим, ребенок с нарушениями зрения начинает учиться в обычной школе, кто же научит обычных учителей, как с ним работать? Я знаю, есть такие ребята, их немного. И в Советское время было пусть немного ребят, которые заканчивали обычную школу. Хотя я заканчивал специальную школу. Коррекционные школы должны превращаться в ресурсные центры, которые помогают тем, кто занимается инклюзией. И учителям, и ребятам, и родителям. Кстати сказать, в этом случае возможна и обратная инклюзия. Я знаю, в Москве есть Московский государственный гуманитарно-экономический институт. Он создан как институт – интернат для инвалидов. Теперь это учреждение инклюзивного образования. Но там две трети студентов – это ребята с инвалидностью. Одна треть – без инвалидности. Вот прекрасный пример инклюзии. Студенты учатся вместе. Никто ни про какую дискриминацию сказать не может. Но все условия, необходимые для обучения инвалидов, включая подготовленных преподавателей, в институте есть. Кстати, не исключено, что по аналогичной линии можно было бы идти в некоторых наших интернатах. Почему нет? Это пример, достойный инклюзии.

– Мы недавно писали о инклюзивной школе. Мальчик тотально слепой, с ним постоянно мама на уроках присутсвует. Как вы к такому относитесь?

– Еще раз, это право выбора родителей. И в советское время, повторю, было некоторое количество ребят, которые, будучи незрячими, учились в обычной школе. Но мне кажется, я высказываю мою личную точку зрения, что они проигрывали по сравнению с нами, с теми, кто учился в специальной школе. Почему проигрывали? Как правило, в обычной школе педагоги точно не знают брайля. В большинстве случаев и эти ребята не владели свободно брайлем. А на мой взгляд, человек, владеющий брайлем, в том числе даже и в компьютерную эпоху, имеет преимущество перед тем, кто брайлем не владеет. Плюс специальные книги. Да, можно воспринимать всю информацию на слух. Но есть тексты, которые требуют медленного, внимательного чтения. Даже в литературе. «Войну и мир» можно прослушать на говорящей книге. Но лучше при этом еще иметь и брайлевские книжки для того, чтобы найти нужную сцену, почитать, остановиться, подумать. Я уже не говорю о математике. Я уже не говорю о музыке. Я уже не говорю обо всех естественных науках. Кстати, мои товарищи, члены Совета незрячих специалистов (я куратор этого Совета), они с тревогой говорят о том, что понижается качество образования даже в наших коррекционных школах. Почему? Приходит новое поколение учителей.  В особенности в естественных науках (физика, химия, биология), они не знают нужных обозначений. И не могут, соответственно, дать полноценное образование. Поэтому да, это выбор родителей. Но выбор должен делаться с открытыми глазами. Я, например, считаю, что ученик профессора Кальфа, который когда-то дал моим родителям рекомендацию: «отдавайте в специальную школу, если хотите, чтобы получил хорошее образование» - был абсолютно прав. Мама с плачем и со слезами отдавала в Омскую школу любимое дитя. Но в итоге все получилось так, как надо.

–  Как обстоит дело с лекарственным обеспечением инвалидов по зрению? Если у тебя есть какие-то проблемы с передвижением, то обойти много аптек, наверное, очень сложно.

– Плохо. Вы знаете это так же, как и я. Если честно, с лекарствами хорошо, без лекарств – плохо. Когда за деньги, пожалуйста, можно купить. А без денег бесплатного лекарства нет. Поэтому мы  будем это предлагать в виде поправки к большому законопроекту, и я думаю, будем предлагать это и отдельным законопроектом. Попробовать следующую формулу: если врач выписал рецепт, и если, соответственно, бесплатного лекарства нет, то человек с инвалидностью вправе купить за свои деньги и потребовать компенсации в полном объеме. Мне представляется, это, в какой-то степени должно помочь решить проблему.

– Что происходит с налоговым законодательством? Что происходит, с налогами  на инвалидов и на организации инвалидов?

– Всем известно, что в этом году, соответственно, налоговое бремя оплаты труда поднялось с 20 до 27 процентов. Нам удалось отчасти компенсировать это повышение. На другие варианты Министерство труда и, соответственно, социального развития не шло. Выделено дополнительно 332 миллиона рублей на все общественные организации инвалидов. Около половины из них достается Всероссийскому Обществу Слепых. Но при этом мы должны честно сказать, что это компенсирует дополнительные затраты только наполовину.  Потому что в прошлом году уже никто не верил, что это удастся сделать в результате наших встреч с Нестеренко Татьяной Геннадьевной, первым заместителем Министра финансов, Спасибо ей, пошла нам навстречу. И Максимом Анатольевичем Топилиным, министром труда - по компенсациям тоже пошел навстречу. Кое-что все-таки нам удалось сделать. Понятно, что конкурентоспособность наших предприятий при такой ситуации снижается. А если учесть, что Россия вступила, не знаю,  с какого глубокого похмелья, в ВТО. И мы подаем это как наше великое достижение. Но не только предприятия крупные, но и на Центральном Правлении дружно говорят наши промышленники, что и наши предприятия почувствовали усиление конкуренции. Поэтому ситуация тяжелая. На носу бюджет. Будем продолжать работать с бюджетом для того, чтобы как-то проиндексировать хотя бы, или по возможности увеличить эту компенсацию. Что касается налога на инвалидов, как физических лиц, Государственная Дума скоро будет рассматривать налог на недвижимость. Налог на недвижимость представляет собой налог на сумму всего, что вы имеете. Имея в виду земельные участки, дачные участки, квартира, гараж. Вот все это, что не движется, объединяется. И на все это устанавливается налог. Предполагается, что предельный объем налога будет установлен федеральным законом. Конкретный размер будет установлен законом региона, потому что эти деньги пойдут в региональный бюджет. Предполагается, что налог на квартиру будет составлять не более 0,01% от ее цены. Но говорят, что налог, например, на квартиру в Москве размерами 50-60 метров должен составлять что-то около 5-6 тысяч рублей. Как будет на самом деле – не знаю.

 – Что происходит с Советом по делам инвалидов при Президенте России?

– Начать с того, что Совет переквалифицирован в Комиссию по делам инвалидов при Президенте России. Руководителем комиссии на сей момент является Татьяна Алексеевна Голикова. Но по нашей информации, она очень скоро займет должность руководителя счетной палаты вместо Сергея Вадимовича Степашина. Я лично считаю, что Степашин хороший руководитель счетной палаты. А кто будет теперь руководителем Комиссии по делам инвалидов при Президенте, сказать заранее не могу. Напомню еще раз, что от Всероссийского Общества Слепых в Комиссию входят два человека: президент ВОС Александр Яковлевич Неумывакин  и ваш покорный слуга.

– Это что, понижение роли Совета? Или как теперь, Комиссии?

– Понижение роли произошло достаточно давно. Мы помним, что первое заседание Совета по делам инвалидов при Президенте Медведеве проводил сам Медведев. Мы помним, что Совет был создан по нашим ходатайствам. Мы воспользовались успехами российских паралимпийцев. Но потом Дмитрий Анатольевич перепоручил ведение Совета, соответственно Аркадию Дворковичу. Но заседания Совета проводились нормально. Но, конечно, мы прекрасно понимаем, что когда Совет ведет Президент и когда Совет ведет помощник президента – это две большие разницы.

– Ваша оценка. Какова ситуация в стране? И в политической сфере, и в экономической, и в социальной? У меня такое ощущение, что будут происходить большие и неприятные события.

– Итак, давайте будем базироваться на фактах. Факт первый. Экономический рост в России замедлился. Некоторые говорят, что уже началась рецессия, то есть спад. Результат зависит от точки зрения. Смотря кто считает. Новый Министр экономического развития Алексей Улюкаев заявил, что рецессии у нас нет, но есть стагнация. Я не думаю, что редька намного слаще, чем васаби. Но оптимистический прогноз, который дает наш Минэкономразвития и зарубежные организации роста за текущий год порядка 2%. Тем более, теперь, когда, соответственно, замедляется экономический рост и замедляются источники этого экономического роста и роста доходов населения, стагнация доходов совершенно очевидна. Но не у всех. Вот ровно та же ситуация и здесь. У кого-то падают доходы, у кого-то они растут. И уровень неравенства в стране, несмотря на заявления Правительства, продолжает расти. По официальным данным у нас сейчас как в Соединенных Штатах, 10% богатых в 16 раз богаче, чем 30% самых бедных. Уровень неравенства в социальных государствах Европы гораздо ниже, чем в современной России. Мы получили дикий бандитский капитализм. И, наконец, политическая ситуация. Произошел отлив протестных настроений, это мы знаем. Но общественные процессы развиваются циклично. Причем, как правило, люди не могут точно предсказать, что и когда происходит. Владимир Ленин в начале 1917-го года в одном письме замечал, что, наверное, наше поколение уже не увидит революции. После этого грянул февраль 1917-го года со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому я всегда говорю моим коллегам, принимающим законы: «Зачем вы провоцируете в России цветные или еще какие-то революции? Чем больше вы закручиваете гайки, тем больше угрозы, что котел когда-нибудь взорвется». Существует так называемая теория легитимации конфликтов. Она говорит о том, что если хочешь, чтобы потрясений не было, ты должен  выпускать пар хотя бы в свисток. А когда ты постоянно закручиваешь гайки, напряжение в котле растет. Я не берусь предсказывать, что будет в ближайшее время, чтобы не повторить ошибку Владимира Ильича в 1917-м году. Но у меня ощущение, что подспудно пар в котле копится. Дай Бог, чтобы власть вовремя это осознала и проводила нормальные реформы, не дожидаясь гигантских потрясений.

– Вы общаетесь с людьми, которые располагают немалой информацией. У меня такое ощущение, что градус накала, недовольства очень высокий.

–У нас падает доверие ко всем структурам власти. В том числе уже и к Президенту. Хотя он остается лидером общественного доверия. Фактор патриотического отношения к своей стране – огромный фактор. И при его отсутствии  рассчитывать на ее возрождение, ее подъем очень и очень трудно. Поэтому, действительно, есть целый ряд косвенных социологических данных, которые говорят о росте скрытого, открытого напряжения и недовольства. Повторяю, я считаю, что нам нужно очень серьезно проанализировать ситуацию. Я имею в виду нашим властям. И пока не поздно, проводить необходимые изменения.

– Я слышу по радио, как люди снова и снова говорят, что другой формы существования государства и общества, кроме социалистической, нет и не может быть. И мне кажется, что уже и наши верхи пришли к этому. Это что, страх тронуть с места, чтобы всё не начало рушиться? Или боязнь большой крови?

– Я отвечу на ваш вопрос двумя вещами. Одна история из жизни. Прихожу я в Министерство образования и науки защищать льготы для инвалидов. И мимоходом рассказываю тогдашнему статс-секретарю: «Вы знаете, а вот в советский период на предприятиях ВОС, Общества Слепых, работало 52 тысячи. Не только сами себя обеспечивали. Больницам, школам помогали. Но еще и оказывали благотворительную помощь бюджету РСФСР». Он мне говорит: «Слушай, так что, выходит, социализм-то лучше, чем современная, рыночная система?» Я говорю: «Для инвалидов 100% лучше». Я не думаю, конечно, что наши большие руководители пришли к выводу, что нам надо возвращаться в социализм. Ну, я другой такой страны не знаю, где бы налоговая система помогала бедным делиться с богатыми. Не богатым с бедными, а бедным с богатыми делиться. Но я-то лично совершенно убежден в том, что не только наша страна, но и мир должен понимать, что дикий бандитский нерегулируемый рынок – это путь к гибели.

 – Вы считаете, что там тоже не понимают, что надо отказываться от этой сегодняшней системы? Неужели не понимают?

– Помните, как Томас Гоббс 400 лет назад говорил, а Владимир Ленин любил его цитировать. «Если бы геометрические аксиомы задевали интересы людей, они бы опровергались». Может быть, что-то и понимают. Но это же надо своих, извиняюсь, раскулачивать. Извините за непарламентское выражение. Но не хочется заканчивать на такой грустной ноте. Поэтому начинается осень,  учебный год. И я хочу пожелать читателям «Диалога», которые имеют отношение к образованию. Тем, кто учится. А учиться мы все должны всегда. У кого дети и внуки учатся. Я всегда даю один и тот же совет старшеклассникам и студентам. Я говорю: «Поступайте так, как герой известной притчи, который жене сказал, что пошел к подруге, подруге сказал, что пошел к жене. А сам в библиотеку и учиться, учиться, учиться». Это обязательно окупится.