Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

          Имена, которые мы помним.

Виктор Розанов

НА СТРАЖЕ ИНТЕРЕСОВ МОЛОДЕЖИ

 

Кто знает, как сложилась бы судьба этого человека, не окажись у него под рукой в детстве огнеопасных предметов. Сын шофера из подмосковной деревеньки, скорее всего, пошел бы по стопам отца, и водил бы грузовичок по ухабистым проселкам… Но судьба распорядилась по-другому.

***

Виктор Александрович Глебов родился 3 ноября 1930 года под Москвой в деревне Дединево, что находится близ железнодорожной платформы «Турист». В 36 году, 7 ноября взрослые Глебовы ушли на праздник Великой Октябрьской Социалистической Революции. Сначала демонстрация, потом митинг. Дети, - тогда в семье их было двое, - шестилетний Витя, и его младшая сестренка Вета остались дома. «Мы тоже салют устроим», - сказал мальчик. Он забрался в кухне на стол, достал с полки банку с порохом и чиркнул спичкой... Грохот взрыва оглушил ребенка. Его выбросило в сени, а в доме заполыхало. Хорошо сосед увидел сполохи огня, вытащил детей на снег, сумел затушить начинающийся пожар и вызвал родителей.

С множественными ожогами Витю отвезли в больницу. Много позже Виктор Александрович рассказывал: «Меня обмотали влажными бинтами. Врач сказал маме: «50% того, что мальчик будет жить, и 50% что его не будет». Я еще видел, но уже всё в серых красках, и почему-то просил привезти мне карандашики – очень хотелось рисовать». Жизнь мальчику спасли – Глебов оказался на редкость крепким и живучим. Однако спасти ему зрение не удалось. В институте Гельмгольца Вите сделали несколько операций – но они не помогли…

Через год Виктора направили в Московскую школу для слепых детей, которая до 1948 года называлась «Московский институт слепых». Он проучился там три года, когда началась война. Витя встретил ее в отчем доме, где проводил каникулы. Отец ушел воевать, и часть забот по дому взял на себя одиннадцатилетний мальчик. На зиму надо было заготовить дрова. Его сестра Вета вспоминала, как они с братом отыскивали на берегу канала имени Москвы тонкие брёвна, волокли их домой и пилили. Сначала на длину пилы, потом на чурбачки покороче. Замеры Витя всегда делал сам. А еще они ходили в лес и срубали с пней толстую кору. Сестренка всячески ему помогала. Она подводила брата к пню, и Витя окоривал его сам. Тащил мешок сам. Веточке разрешал только нести топор. Наконец наступила зима…

Рассказывает главный редактор журнала «Школьный вестник» Юрий Иванович Кочетков:

 

- Деревня Дединёво, фронт почти в двух километрах от дома. А в доме были расквартированы наши бойцы. Виктор Александрович вспоминал: «В нашем доме остановился боевой расчет. Я, вот уже спустя более чем сорок лет, помню фамилии этих бойцов. Мне на шапку надевали большую каску, и я ходил часовым вместе с бойцами вокруг дома».

 

Когда Московскую школу эвакуировали в Мензелинск, в Татарию, Виктора перевели в Болшевскую школу, где он учился два военных года, а День Победы встретил снова учащимся Московской школы.

Класс, в котором учился Виктор Глебов, был очень сильный, но он выделялся среди сверстников, будучи одним из лучших учеников. Рассказывает его одноклассник Виктор Якунин:

 

- Все предметы давались ему легко. У него было очень хорошо развито пространственное представление, что необходимо было в стереометрии. Особенно мы любили урок физики. Виктор Александрович очень любил технику, кабинет физики. Однажды мы обнаружили там мотор от бормашины, и он мне говорит: «Давай выпросим этот мотор и сделаем пропеллер. Скажем, что нам жарко в классе». Ну и мы выпросили. Он из картона сделал пропеллер. Ну, а чтобы не одинаковая скорость была, пустили его через реостат.

 

К воспоминаниям присоединяется одноклассница Глебова Галина Подлюк:

 

- Виктор Глебов сразу обратил на себя внимание. Такой длинный, высокий, худющий невероятно - его девчонки звали «фитиль в шляпе». Мы как-то сразу сдружились все. Было несколько человек, пришедших с войны с испорченными руками. Они не могли сами читать по брайлю. И Виктор всё время с ними работал.

Он был доброжелателен ко всем, с кем бы ни общался, и никогда не различал: директор ли школы, первоклассник… Виктор совершенно свободно ориентировался в пространстве. Например, мог бегом догонять трамвай. Он ездил без посторонней помощи.

С 49-го по 51-ый год в школе никогда не приглашали ни электромонтеров, ни телефонных монтеров, ни радиомонтеров – всё чинил Виктор. Но также он был очень способен и к математике, и к литературе. Он закончил школу с золотой медалью. Это была по-настоящему заслуженная медаль.

 

Сначала Глебов поступал на физмат. Но тогда на факультеты точных наук незрячих принимали редко и неохотно. Когда было собеседование, сотрудники кафедры стали его пугать, дескать, Вам будет очень тяжело и так далее. Концовка прозвучала категорично: «Для Вашего же блага мы не можем принять Вас на этот факультет». Виктор ответил им замечательно: «Ну, если Вы не хотите второго Ломоносова, тогда до свидания». И сдал документы на филфак, куда и был принят без каких-либо препон. Затем с 51-го по 56-ой, как пела Клавдия Ивановна Шульженко, «студенческие годы и летние походы»...

Про один эпизод рассказывает Валентина Корнеева, которая знала Виктора Глебова еще в пору студенчества:

 

- Этот наш подмосковный поход состоялся в 54-ом году, с 14 по 28 августа. Глебов, мы его Глебычем звали, был выносливый, веселый, активный, интересный, на выдумки щедрый. А еще он запомнился тем, что был, ну как это сказать, очень благородным что ли, каким-то парнем-рыцарем. Была невыносимая жара в то лето. И мы не всегда могли найти чистую питьевую воду. И если кто-то из деревенских жителей давал нам ведро холодной воды из колодца, то Глебыч говорил: «Сначала девчонкам, потом тем, кто очень ослаб, а потом уже всем остальным». И один раз самому-то Глебычу водички нисколько и не досталось. Ничего, похохотал. Хохотал он всегда так, что, казалось, земля прямо содрогалась. Заразительно и громко смеялся.

Глебыч с собой в поход взял гармошку. И у костра разворачивал он эту тальянку, и начинались песни – в основном частушки. Он их придумывал сам. Ну, они, конечно, были озорные, но все приличные, там не было ни одного ненормативного слова.

 

Университет Глебов также закончил с отличием. А потом была работа главным редактором бюллетеня Московской городской и Московской областной организаций ВОС. Говорит Юрий Иванович Кочетков:

 

- Мы сейчас спорим: а нужен ли брайль современным незрячим людям, особенно молодым? Эти споры о значимости брайля были и в конце 50-ых-начале 60-ых годов. В своей статье «Пропаганда брайля» в 59-ом году Глебов обращался к молодым учителям, прежде всего, и доказывал необходимость знания брайля, потому, что в те годы работать в школе для слепых и не знать брайля – это был нонсенс. Это сейчас брайль кто знает, а кто и не знает вообще. А Глебов доказывал, что Брайль просто необходим подрастающему поколению.

 

Надо сказать, что, еще будучи студентом, в 54-ом году, Виктор начал печататься в журналах «Жизнь слепых» и «Советский школьник». Способного юношу заметили. А уже в 60-ом году ему предложили место редактора литературного отдела в журнале «Жизнь слепых», на что он охотно согласился.

К тому времени в журнале подобрался очень интересный и сильный коллектив. Люди молодые, энергичные и сейчас достаточно известные: Александр Проханов – писатель, главный редактор газеты «Завтра», Леонид Жмырев – в недавнем прошлом собкор ТАСС в Болгарии, молодой художник Гелий Кованов, журналистка Татьяна Глинка, которая много лет потом работала в газете «Вечерняя Москва», и многие другие. А главным редактором был тогда однокашник и старый приятель Глебова – Виктор Герасимович Першин. Виктор Александрович проработал в этом журнале до 65-го года.

В 66-ом году умер многолетний редактор «Советского школьника» Федор Иосифович Шоев. Буквально за несколько часов до кончины он пригласил Нину Алексеевну Бальзамову, - свою верную, многолетнюю помощницу, - и высказал последнюю волю: «После меня должен быть Глебов»! Наверное, это сыграло свою роль, ибо скоро Виктора Александровича назначили и утвердили главным редактором журнала «Советский школьник».  

Юрий Иванович Кочетков продолжает рассказывать:

 

- Вторая половина 60-х, 70-е, 80-е годы – это расцвет «Советского школьника». Виктор Александрович создал мощную, боевую редакционную коллегию, в которую входили тифлисты и ученые тифлопедагоги, сначала Марья Ивановна Земцова, а затем Людмила Ивановна Солнцева; член Союза писателей уже тогда известный поэт – Глеб Сергеевич Еремеев, и еще очень интересный человек –Альберт Джонович Владимиров, философ и изобретатель, он много изобретал приспособлений для слепых, первым ценителем которых всегда был Виктор Александрович.

 

Музыкальным редактором журнала был Глеб Александрович Смирнов:

 

- У нас обстановка была довольно чопорная, потому что издательство такое солидное, всякие партийные собрания, перевыборные собрания, профсоюзные, политзанятия каждую неделю. Обсуждение международного положения и так далее. Глебов сразу внес в наш коллектив свежую струю простого человеческого дружелюбия.

У нас был старейший сотрудник – незрячий редактор Николай Федорович Иванов, который читал у нас все работы Ленина, Маркса, Энгельса. Конечно, Сталина, все постановления ЦК Компартии, которые мы сдавали по брайлю. Мы его избирали секретарем, по-моему, больше 20-ти лет. Он был очень уважаемый товарищ во всем издательстве, не только в нашей редакции.

Глебов осматривался несколько дней, а потом вдруг принес домино. Это для нас было так неожиданно, сотрудники прямо оторопели. И вот в перерывах на 10 минут после каждого часа мы начинали играть в редакции в домино. Николай Федорович как парторг точно соблюдал эти 10 минут, садился и начинал читать демонстративно. А мы, конечно, в 10 минут не укладывались, сидели дольше. А Николай Федорович начинал ругаться. И руководство редакции тоже нас гоняло. Но Глебов Иванова перевоспитал. Прошло несколько дней, он говорит: «Старик, что ты тут отсиживаешься? Ну-ка, давай, иди сюда». И вдруг Николай Федорович тоже стал играть! Сначала потихонечку, за шкафом, - у нас там стол был за шкафом, - как будто его и нет, как будто он не играет. Ему было неудобно. Ну, а потом разошелся уже и настолько стал увлеченным, что первый нёсся к этому столу и занимал место, чтобы не дай бог пропустить эти партии.

 

Итак, Виктор Александрович человек был очень веселый, открытый и доброжелательный. Склонный к розыгрышам и хорошим шуткам. Но это не мешало ему относиться к основной работе очень серьезно, да и общественной Глебов не сторонился.

Глеб Александрович Смирнов продолжает:

 

- Он поддерживал постоянный контакт с Центральным правлением ВОС, где обсуждались обычно все издания литературы по брайлю… И другие вопросы. Какие трости нужны для слепых? Какая бумага для изданий по брайлю? Я помню, Глебов приносил нам из Центрального правления 15-20 видов бумаги.

В то время начали как раз говорить о реабилитации и интеграции. Начиная, по-моему, с 70-х годов. У Глебова были большие разработки в этой области. По его инициативе и при его непосредственном участии был даже выпущен сборник об ориентировке слепых.

 

В те времена на страницах журнала «Жизнь слепых» шла полемика о работе незрячих в сельском хозяйстве. Могут ли они заниматься сельским трудом, да и вообще нужно ли им это. В 65-ом году вышла брошюра «О труде незрячих в области сельского хозяйства». В ней Глебов доказывал, что это вполне возможно. Вскоре появился его очерк о слепом пчеловоде Морозове, который успешно работал на колхозной пасеке. А в 67-ом публикуется его статья о школах восстановления трудоспособности слепых (ШВТС). В 85-ом году выходит сборник об ориентировке в пространстве. Он появился на основе журнальных публикаций, взятых из рубрики «Поговорим об ориентировке».

Маршруты командировок Глебова охватывали практически всю страну. Харьков, Одесса, Самарканд, Бухара, Ташкент, Прибалтика… Везде он был желанным гостем. Его любили все знавшие его люди и относились как к своему. Глебов отвечал им тем же. Он долго присматривался к человеку, но уж если сходился, так навсегда и доверял ему как себе.

Он говорил: «Дети – это такой народ, которому нельзя врать. Не знаешь, чего от них ожидать, какого вопроса. Но на все вопросы надо обязательно отвечать правдиво». Он не только воспитывал молодёжь, но и стоял на страже интересов молодых людей, опекая их, как заботливая мать. Юрий Иванович Кочетков вспоминает один случай, произошедший с ними в командировке.

 

- 85-ый год, март месяц, Молдавия, город Бельцы. Там школа для слепых и слабовидящих детей находилась на возвышенности, а под горой жили цыгане. То ли табор, то ли полуосёдлые — трудно сказать. Они снимали со слепых и слабовидящих детей зимние шапки, по всей видимости, ради забавы. И ничего не могли сделать ни милиция, ни администрация школы.

Виктор Александрович узнал об этом, вызвал секретаря комсомольской организации, мальчишку с небольшим остатком зрения, и говорит: «Пойдем к цыганскому барону». Директор, естественно, не хотел этого, Глебов сказал: «Под мою ответственность». Они пошли и договорились. Всё, больше никогда никто из местных цыган учащихся этой школы не обижал.

 

Помогал Глебов не только школьникам, но и молодым авторам. Рассказывает Вера Золотарева:

 

- Стихи я начала писать еще в школе. По рекомендации нашей пионервожатой Лины Журавлевой я направила стихи в «Советский школьник» - в мае 1966 года. Пришел ответ: похвалили, поругали и рекомендовали продолжать писать. Вот это была первая заочная встреча с Виктором Александровичем Глебовым. А уже в студенчестве, в 1979 году, они с редакцией ездили по школам Дальнего Востока и заехали к нам в Свободный. Тогда мы с ним встретились, и познакомились уже очно. Ну, беседовали мы, наверное, часа два. Как-то получалось, что он меньше говорил. Подкинет вопрос другой и слушает, записывает на свой магнитофон.

 А в 1984 я ездила в Быково на семинар внештатных корреспондентов «Нашей жизни», и там с ним тоже встретилась. Когда я уже вновь вернулась к себе в Амурскую область, мы продолжали сотрудничать. И я всегда везде всем говорю, что мой учитель, наставник, руководитель – это Глебов Виктор Александрович.

 

 «Советский школьник» имел совсем не плохую материальную базу, у всех (двух) сотрудников была хорошая по тем временам зарплата, да и в творческом отношении грех было жаловаться. И всё-таки лучшее время настало, когда журнал перешел под эгиду ЦК ВЛКСМ. Причем сделано это было волевым решением тогдашнего Первого секретаря ЦК комсомола Бориса Николаевича Пастухова.

В 80-ом году буквально в считанные дни «Советский школьник» из издательства «Просвещение», где он ютился в одной комнатушке, переехал в новое здание издательства «Молодая гвардия». Условия были несравнимы. Именно в те годы, благодаря поддержке ВЛКСМ возникло музыкальное приложение к журналу - гибкие пластинки.

Да что пластинки!.. Рельефно-графические пособия, карты, различные схемы, изображения архитектурных памятников – это всё появилось при Глебове. Не было такого в советских периодических изданиях до «Школьника». Открылись новые рубрики, такие, например, как «Советы юному радиолюбителю», «Алые паруса», «Звездочка», «Советы Маши-искусницы», «Эсперанто».

«Советский школьник» - это единственный в те годы брайлевский журнал, который имел всесоюзную категорию. Распространялся по всей территории Советского Союза и в 27-ми странах зарубежья. Причем не только в странах соц. лагеря. Читали журнал в США, Аргентине, Австралии, Германии, Испании и в ряде других стран Западной Европы. Пусть читателей там было немного, но они были! А самое главное, неоспоримое достоинство журнала в том, что он был единственным бесцензурным изданием в СССР.

Начиная с середины 80-х годов, Виктор Александрович понял, что редакции нужны свежие силы. Новые журналисты, современные поэты и литераторы. Глебов взял курс на омоложение и привлек в журнал молодые кадры. А молодежь, как известно, склонна к фрондёрству. Некоторые публикации были, как говорится, на грани. В инстанции поступали жалобы от чрезмерно бдительных граждан. И беспартийного Глебова вызывали в ЦК. Подобных вызовов все боялись как огня.

Однажды Алексей Зайцев – член Союза Писателей России, поэт, журналист, бывший сотрудник журнала «Школьный вестник» - спросил шефа: «Как там всё прошло?» «Да никак, - ответил Глебыч, - вхожу, говорю с порога, мол, извините, больше не буду. Это вместо приветствия. А потом стою и молчу. И представляю себя на месте секретаря - вот пришел мужик, слепой, как крот, сразу сказал, что больше не будет. Стоит и молчит. Пусть уходит. А потом секретарь вслух продолжает мои мысли о его мыслях: «Не будете, Виктор Александрович? Хорошо. Ну, тогда до свидания».

Кем Глебов был для многих? Для зрячих – поводырем по реальности, а незрячих он учил распознавать миражи не глазами, а сердцем. Глебов старался не огорчать людей. Но было в людях то, что сильно огорчало его самого. Называл он это инвалидной психологией.

...Рассказывают, что святой Антоний однажды сказал: «Господи! Отчего некоторые из человеков достигают старости и состояния немощи, другие умирают в детском возрасте и живут мало? Отчего одни бедны, другие богаты? Отчего тираны и злодеи благоденствуют и обилуют всеми земными благами, а праведные угнетаются напастями и нищетою?» И пришел к нему глас: «Антоний! Внимай себе и не подвергай твоему исследованию судеб Божиих, потому что это душевредно»...

Глебов, как это ни кощунственно звучит, был таким Гласом. Ведь инвалидная психология присуща не только людям с физическими недостатками. Миллионы живут, страдая от собственной никчемности, замечая вокруг социальную несправедливость, завидуя богатым проходимцам и расстраиваясь от этого еще больше.

И снова вспоминает Юрий Иванович Кочетков:

 

- В журнале была прекрасная аура, прекрасные человеческие отношения. На работу ходили, как на праздник. Это сказано не ради красного словца, поверьте: это действительно так было. Мороз, жара жуткая – всё равно мы ходили на работу, хотя никто не ругал, если ты день-два пишешь дома. И вот 88-й год, 27 января, солнечный, морозный день. Я прихожу на работу. Знаю, что Виктор Александрович должен был поехать в библиотеку – тогда еще на Валовую улицу – к Анатолию Васильевичу Вержбицкому. Но случилось то, что случилось. Виктор Александрович сел в кресло, неожиданно такой вздох тяжелый, откинулся назад и все. Скорая помощь приехала очень-очень быстро, через 3 или 4 минуты. Но спасти человека уже было нельзя. Оторвался тромб, перекрыл сердечный клапан, врачи сделать уже ничего, к сожалению, не могли...

 

Уверенный, внутренне совершенно свободный, интересный, остроумный, и абсолютно самодостаточный человек – он был примером для подражания. Таким Глебов запомнился всем, кому посчастливилось с ним встретиться.

***

 «Диалог» благодарит редакцию журнала «Школьный вестник» за предоставленные материалы.