«Имена, которые мы помним»
Виктор Розанов
ЕГО НАЗЫВАЛИ КОМАНДАРМОМ
«Вопрос о нефти… и других осветительных
веществах чересчур близок интересам России».
Дмитрий Иванович Менделеев
О том, что на территории Азербайджана и Ирана есть нефть, которую добывают и вывозят, можно прочесть в древних рукописях, относящихся еще к III-IV векам нашей эры. О добыче нефти на Апшеронском полуострове свидетельствуют многие арабские и иранские авторы. Но вот Арабский ученый и географ Абу-л-Хасан Али ибн ал-Хусейн ал-Мас'уди в Х веке уже конкретизирует эти сведения: «Суда русов... посещают на побережье местность, которую называют Бакух – это промысел белой и другого цвета нефти. Только Аллах знает, где еще в мире кроме этого места есть белая нефть»...
Для справки: «белой нефтью» в течение долгого времени называли газоконденсат.
Кстати, Западная Европа узнала о нефти только в XIIIвеке от Марко Поло, да и то итальянский купец и путешественник упомянул об этом углеводороде вскользь. Затем французский монах-миссионер Журде?н Каталини? де Севера?к уже в XIVвеке в своих заметках писал: «И там, в одном месте, а называется оно Баку, копают колодцы, из которых извлекают и вычерпывают масло: называется оно нафт, и горючее это масло, и целебное».
Азербайджанский географ Абдуррашид ибн-Салех Бакуви? сообщает, что ежедневная добыча нефти в начале ХV века составляла 200 харва?ров (ослиных вьюков).
Для справки: Xарвар – тяжесть, поднимаемая одним ослом, ослиный вьюк, равный приблизительно 220 литрам.
В первой четверти XVIII века добычей нефти заинтересовался Петр I. Особенно его привлекала «белая нефть». В 1723 году император послал генерал-аншефу Матюшкину приказ: «...Идтить к Баке, как наискорее, и тщиться в оный с помощью Божией... Вели взять из Баки нефти белой несколько пуд и пришли к нам». Через год аппетиты возросли, и Пётр шлет новый приказ: «Белой нефти тысяча пудов или сколь возможно прислать, да поискать здесь мастера». Генерал-аншеф Михаил Афанасьевич действовал со свойственной военным смекалкой и подошел к выполнению сей комиссии творчески: Матюшкин просто захватил город. Хотя, впрочем, ненадолго.
Лишь в 1813 году, согласно Гюлистанскому договору, завершившему очередную русско-персидскую войну, шах признавал переход к России Кавказа и Закавказья. А, кроме того, Российской империи предоставлялось исключительное право иметь военный флот на Каспии.
Собственно, начало промышленной разработки нефти в Баку началось в середине XIXвека, когдав поселке Биби-Эйбат близ Баку пробурили первую в мире нефтяную скважину. И здесь мы сталкиваемся с большим количеством, как бы это поделикатнее сказать… м-м-м… неточностей сведений.
27 августа 1859 году газеты Североамериканских соединенных штатов раструбили по всему миру: «Скважина полковника ознаменовала новую эру в истории человечества». С легкой руки журналистов долгое время основоположником бурения скважин для нефтедобычи почему-то считался полковник Эдвин Лаурентин Дрейк, пробуривший в Пенсильвании свою нефтяную скважину. Справедливости ради надо сказать, что Дрейк был не полковником, а безработным железнодорожным кондуктором. Военный чин ему присвоили… газетчики. Но и это не всё. Его соотечественник инженер Уильямс получил первую американскую нефть из скважины на два года раньше, только об этом в прессе не было сказано ни слова. Что уж говорить о русских достижениях… Так что Дрейк (не путать с английским пиратом) до сих пор упоминается как пионер нефтедобычи. Американцы любят присваивать чужие изобретения, хотя документально подтверждено, что на Биби-Эйбате ещё в 1846 году, то есть за 13 лет до американца, была пробурена первая в мире нефтяная скважина!
Интересно, а кто же, как говорится, «виновник торжества»? В Центральном Государственном историческом архиве России хранится
любопытный документ: «Список с донесения господину Главнокомандующему Закавказским краем… статского советника Семенова от 22 декабря 1844 года N 99». Папка содержит подробный анализ состояния нефтяных промыслов Апшеронского полуострова, с конкретными предложениями по организационным и техническим мероприятиям, направленным на их дальнейшее развитие. В частности о «необходимости ... углубления посредством бура некоторых колодцев... и произведения вновь разведки на нефть также посредством бура».
Как ни странно, этот обстоятельный документ, не допускающий никаких двояких толкований, положил начало повальному заблуждению, отголоски которого можно легко встретить и сегодня. Началось всё с того, что почти через столетие бумаги, с сопроводительным письмом члена Совета Главного Управления Закавказского края Василия Николаевича Семенова, попали в руки отечественных историков. И пошло-поехало.
Для начала появилось мифическое «Главное управление горными промыслами», никогда не существовавшее в природе. Затем уж и фигура реального Семенова, одного из цензоров Пушкина, стала обрастать новыми деталями. В результате этот гуманитарий до мозга костей превратился в технаря. Вот цитата из достаточно серьезных исследований по истории нефтедобычи: «…служащий Горного ведомства Семенов предложил добывать нефть с помощью скважин», и еще: «горный инженер – инициатор промышленной разработки нефтяных месторождений Апшеронского полуострова». Апофеозом же мифотворчества являются, пожалуй, публикации доктора технических наук Керима Исламовича Джафарова в отечественной периодике. Этот ведущий историк нефтяной и газовой промышленности ценит Семенова выше Менделеева, выше Владимира Григорьевича Шухова и даже выше основателя отечественной школы механического бурения, тайного советника, профессора Геннадия Даниловича Романо?вского.
Возникает резонный вопрос: каким же образом организатор
народного образования в Закавкказье, литератор, переводчик смог подготовить столь обстоятельный аналитический документ с тщательно продуманным планом реорганизации нефтяных промыслов Апшеронского полуострова? Как Василий Николаевич Семенов, выпускник Царскосельского лицея, не имеющий инженерного образования и уж тем более никакого опыта в нефтяном деле, проживший на Кавказе, причем в основном в Тифлисе, чуть более полутора лет, справился с работой, которая по плечу не каждому специалисту?
Ответы на эти вопросы даёт кандидат исторических наук, член Союза журналистов Александр Анатольевич Матвейчук в материале «Цензор Семёнов и инженер Воскобойников». Вот кто, оказывается, на самом деле был автором проекта – подполковник Корпуса горных инженеров Николай Иванович Воскобойников.
Высококвалифицированный специалист, талантливый изобретатель, 1 января 1834 года он был назначенный директором Бакинских и Ширваниских нефтяных и соляных промыслов. Потом донос, разбирательство, оправдательное решение специальной комиссии. Но душок, как говорится, остался, да и в должности Воскобойникова не восстановили. И, тем не менее, Николай Иванович не озлобился, а как истинный подвижник продолжал работать над дальнейшим усовершенствованием нефтяного дела в Российской империи.
И тут в жизнь горного инженера входит человек, не имеющий доселе никакого отношения к нефти, но понимающий, что значит находиться в опале – человек, к которому испытывал дружеское расположение Пушкин, несмотря на его деятельность в качестве цензора.
Да, Василий Николаевич ничего не смыслил в геологии, но он прекрасно разбирался в бюрократической казуистике и, как это сейчас называют, в «подковёрных течениях». Поэтому свой рапорт он направил, минуя промежуточные инстанции, Главнокомандующему Закавказским краем.
Расчет чиновника с двадцатилетним стажем в полной мере оправдался. Генерал Александр Иванович Нейдгардт наложил положительную резолюцию, и документ сразу же ушел в Санкт-Петербург. И уже в конце апреля 1845 года по распоряжению министра финансов Каспийская казённая палата отпустила одну тысячу рублей серебром на производство бурения и поручила директору Бакинских нефтяных промыслов майору Алексееву организовать разведочное бурение на Биби-Эйбате. В январе 46 года под руководством Алексеева было начато бурение двух скважин. Одна из них – глубиной 21 м – дала нефть.
Лишь через полтора года, точнее, 14 июля 1848, наместник на Кавказе Светлейший князь Михаил Семенович Воронцов, сменивший Нейдгардта, послал докладную Николаю I: «Я разрешил провести новые работы на нефть в Бакинском уезде… директор Бакинских и Ширваниских промыслов доносил, что пробурена на Биби-Эйбате буровая скважина, в которой находится нефть»… Дата написания этой записки и считается подлинной точкой отсчета промышленной добычи нефти как в Азербайджане, так и во всем мире.
***
В 1872 году в нефтяном законодательстве была отменена откупная система, и в Баку хлынули крупнейшие нефтяные компании мира, хотя и от мелких отбоя не было. Очень скоро город был окружён лесом буровых вышек и качалок. И это не преувеличение. Участков на всех желающих даже не хватало.
Тогда горный инженер Згленицкий, обрусевший поляк, исследовал нефтяные месторождения и установил наиболее перспективные участки на суше и в море, в том числе и в Биби-Эйбатской бухте. В 1896 году он предложил оригинальный способ бурения нефтяных залежей, находящихся под морским дном.
Справедливости ради, следует отметить, что еще в начале XIXстолетия житель Баку Гаджи Касумбек Мансурбеков решил заняться добычей нефти со дна моря в этой бухте. Он соорудил два колодца, обсаженных деревянными срубами, в 18 и 30 м от берега. Эти колодцы, дававшие значительное количество нефти, эксплуатировались с 1803 до 1825 года, а потом их разрушил шторм.
Но вернемся к Згленицкому Витольду Леону Юлиану, а по-нашему – Леониду Константиновичу. Горный инженер подал прошение в Управление государственным имуществом Бакинской губернии и Дагестанской области, в котором он просил отвести ему участок морского дна для поисков и добычи нефти. Управление ответило отказом. Только после повторного обращения оно перебросило прошение в Министерство земледелия и государственного имущества, которое в свою очередь передало бумаги Згленицкого на рассмотрение Горного департамента. Тот, не разобравшись в сущности предложения, высказался отрицательно. Причем мотивировка была на первый взгляд верной: «организация нефтяной промышленности в море нанесет большой ущерб рыболовству, а наличие вышек в море и, возможно, открытые нефтяные фонтаны будут мешать судоходству». Почему – на первый взгляд? Да потому что к прошению был приложен оригинальный для того времени проект добычи нефти со дна моря, предусматривавший охрану прилегающей к вышке территории от загрязнения. Несмотря на отказ, Департамент все-таки признал необходимость «со всем тщанием изучить наличие нефтяных пластов подо дном моря».
В 1897 году Николай Иосифович Лебедев – инженер для исследований, разведок и других поручений при Кавказском горном управлении – получил задание заняться этим вопросом. Своими исследованиями он подтвердил нефтеносность пластов Бакинской бухты. В результате Горный департамент дает разрешение на добычу нефти с морского дна, но с весьма существенной оговоркой «не непосредственно, а после засыпки землей». Согласно этому решению выделенные под засыпку 300 десятин были разбиты на участки площадью по 4 десятины каждый.
Для справки: десятина – это единица площади в России до 1918 года, равная 1,09 га.
Участки в бухте быстренько разобрали двадцать пять арендаторов – нефтепромышленники, министры, сановники и члены царской фамилии. Они создали Исполнительный комитет, который должен был ведать работами. Комитет объявил международный конкурс на лучший проект засыпки. Победил главный инженер строительного общества во Франкфурте-на-Майне Людвиг Гюнтер. Вскоре выяснилось, что автор никогда в Баку не бывал, плохо разбирался в местных условиях, и не был знаком с геологической картой района. Поэтому его работа была далека от совершенства. Но было поздно: проект Гюнтера был утвержден Главным управлением землеустройства и земледелия (бывшим Министерством земледелия и государственных имуществ).
Приехав в Баку, Гюнтер занялся предпринимательством, спекулируя не существующими пока участками, так что на основную работу времени у него попросту не хватало. Осушение бухты началось только в 1909 году, но работа продвигалась медленно из-за плохой организации.Да и засыпка, честно говоря, не очень получалась. Однажды Людвиг услышал о молодом инженере, работавшем в Херсоне на строительстве канала Херсон-Очаков в устье Днепра. Авантюрист уговорил инженера перебраться в Баку, где взвалил на него всю работу по засыпке бухты…
На этом предыстория заканчивается, и на сцене появляется герой очерка - ПАВЕЛ НИКОЛАЕВИЧ ПОТОЦКИЙ.
***
Отец будущего инженера Николай Платонович был родом из обрусевших шляхтичей, которые жили в Полтавской губернии. В 1862 году он окончил Петровский Полтавский кадетский корпус.Затем, служба в строевых частях и поступление в Михайловскую артиллерийскую академию. По окончании курса, а было это в 1868 году, Потоцкий оставлен в ней же на преподавательской должности.
1879 год был для Николая Платоновича радостным. Он получил звание полковника гвардии, а, главное – у него родился сын Павлинька. Ничего не жалел для первенца счастливый отец. Конечно же, мечтал он о военной карьере для сына.
Шли годы. Николай Платонович, к тому времени уже профессор и генерал от артиллерии, отдал сына в самое элитное военно-учебное заведение Императорской России – Пажеский корпус.
Для справки: Пажеский Его Императорского Величества корпус состоял из 7 общих классов – с учебным курсом кадетских корпусов, и двух специальных – с учебным курсом военных училищ. А кадетский корпус, то есть, начальное военно-учебное заведение, имел статус среднеучебного. Иначе говоря, 7 классов Пажеского корпуса приравнивались к полному гимназическому курсу.
Но молодого Потоцкого, вопреки чаяниям его отца, не прельщала военная карьера, и юноша, получив общее образование, подал документы в Институт путей сообщения Императора Александра I, куда и был зачислен, так как имел «отличные успехи по успеваемости и прилежанию». Закончив институт с отличием,Павел в 1900 году поехал в Париж на Всемирную выставку, где обслуживалэкспозицию Министерства путей сообщения, посвященную Транссибирской магистрали.Выставка закрылась в середине ноября. После работ по демонтажу молодой инженер отправился в Голландию, где успешно работал, а главное, изучал оборудование для проведения гидротехнических работ и, в частности, земснаряды.Этот его интерес естественен, ведь Институт инженеров путей сообщения был учрежден при Управлении водяными и сухопутными сообщениями. А будущей специальностью студент Потоцкий избрал гидротехнику.
Вернувшись в Россию уже известным в профессиональных кругах, Павел Николаевич был приглашен на строительство херсонского канала. На предложение Гюнтера Людвига инженер согласился практически сразу – руководить мероприятием сравнимым по масштабу гидротехнических работ только с Панамским каналом лестно и почетно для каждого инженера.
***
Согласно немецкому проекту, участок моря подлежал засыпке и ограждению каменным молом. У многих вызывало сомнение, что искусственная береговая линия выдержит натиск штормящего Каспия. Павел Николаевич разработал смелый проект, принципиально отличавшийся от немецкого. Идея Потоцкого получила полное одобрение ведущих специалистов того времени. Однако работы проводить было приказано по утвержденному ранее проекту. Плановая засыпка Биби-Эйбатской бухты началась в середине 1911 года.
Нижегородская судостроительная компания «Сормово» построила для этого специальный землечерпальный караван в составе четырех землесосов мощностью по 1100 л. с., шести буксиров, десяти наливных барж вместимостью 1100 м3, одной разъездной яхты и одного разливного понтона. Прибавьте к этому еще примерно километр плавучего трубопровода. Руководил всей этой техникой выпускник того жеИнститута путей сообщения Георгий Николаевич Пономарев.Корабли должны были перевезти миллион кубометров земли и камней. Осушение продолжалось до 1917-го года. За это время успели выполнить около 70% работ. То есть, было засыпано 211 гектаров морского дна.
***
В мае 1918 года в связи с революционными событиями, была провозглашена Азербайджанская Независимая Республика под управлением Совета народных комиссаров, состоящим из большевиков и эсеров. Работы по засыпке были продолжены.
А через год случилось непоправимое. В августе 1919 инженер Павел Николаевич Потоцкий неожиданно ослеп на один глаз. Что привело к слепоте, остается только гадать. Источники туманно упоминают какую-то «тяжелую болезнь».
Георгий Константинович Холо?пов в своей дилогии о Кирове «Огни в бухте» достаточно подробно описывает жизнь Павла Николаевича. Автор связывает потерю инженером зрения с тюрьмой, куда оклеветанного Потоцкого, будто бы, посадили чекисты, но вскоре, разобравшись, выпустили. «На него так удручающе подействовали арест и две недели, проведенные среди врагов и злобствующих специалистов, что, вернувшись домой, он слёг в постель. У него началось воспаление нервной ткани глаз. Болезнь быстро прогрессировала, и к августу он ослеп на левый глаз, а потом постепенно начал слепнуть на правый».
Как предположение этоможно было бы и принять, да вот только с датами неувязка. Советская властьбыла установлена28 апреля1920 года, когда части 11 армии РКК вошли в Баку. К этому времени Потоцкий уже почти год как был слеп.
Быть может, арестован Потоцкий был именно в 1919 году, когда в Баку хозяйничали английские и турецкие оккупанты, установившие кровавый террор. Есть документальные подтверждения, что за работу по засыпке Биби-Эйбата, владельцы участков с Павлом Николаевичем не рассчитались. Он мог отказаться работать задарма, его решили сломить, а там допросы с пристрастием и всё такое… Но это лишь догадки. Да и вообще пытаться восстановить биографию кого-либо с помощью художественного произведения, то же, что изучать историю Франции по «Трем мушкетерам».
Доподлинно же известно, что к июню 1920 года зрение и на втором глазу было утрачено Потоцким почти полностью. К празднованию Октябрьской революции из Баку в подарок московским рабочим решили отправить эшелон продуктов – рыбы и фруктов. Потоцкий устроился комендантом поезда и поехал в столичную клинику. Но это ни к чему не привело. После двух месяцев интенсивного лечения он встал… и не увидел света. Произошло это 5 января.
В Баку инженер вернулся с поводырем. В городе о нем стали говорить как о мученике. Потоцкого жалели и приходили с соболезнованиями. Тогда он сменил квартиру и спрятался ото всех. Вскоре о нем забыли. Но ненадолго.
***
Молодая республика Советов остро нуждалась в нефтепродуктах, и увеличение добычи было первоочередной задачей азербайджанских коммунистов. Снова возобновились работы по засыпке бухты. Но шли они ни шатко, ни валко. Летом 1921 года секретарем ЦК КП (б) Азербайджана был избран Сергей Миронович Киров. Он развернул серьезную работу по возрождению народного хозяйства республики, и в первую очередь взялся за нефтяную промышленность. Ему рассказали об ослепшем инженере, который вел работы по засыпке Биби-Эйбата. Сергей Миронович разыскал добровольного изгнанника и, учитывая талант инженера-специалиста, опыт и прекрасные качества организатора, предложил ему снова возглавить это трудное предприятие. После недолгих уговоров Павел Николаевич согласился. В отличие от прежнего проекта, в новом Потоцкий предложил не засыпать бухту сразу, а сначала отделить ее от моря плотиной и откачать всю воду. Работы начались. Час за часом, день за днем у Каспия отвоевывались новые участки. Слепой инженер приезжал в фаэтоне и, ведомый за руку своей дочерью, обходил стройку. Дочь рассказывала отцу, сверяясь с топографической картой, обо всем, что сделано накануне, как проходит засыпка бухты, после чего Потоцкий давал указания мастерам.
Горловина Ковша, - так называли бухту, - становилась всё меньше. Огромный плавучий кран ежедневно прибавлял к плотине десятки шестнадцатитонных глыб. К ноябрю Ковш навсегда был отделён от Каспия. На берегу установили двенадцать мощных центробежных насосов, и началась откачка воды в море. Через две недели показалось дно, на котором рабочие возвели насыпи для установки буровых вышек. Осушенную местность назвали «Бухтой Ильича». Была заложена первая буровая имени товарища Авеля Енукидзе. Но, к сожалению, ствол попал в грязевой вулкан. Фонтан был сильный, но вместо нефти из скважины летела жидкая грязь пополам с песком.
А ведькрупнейший геолог-нефтяникДмитрий Васильевич Голубятников предупреждал, что «при засыпке бухты не руководствовались геологическими данными и засы?пали северо-восточную часть бухты, где пласты залегают глубоко и, могут быть мало насыщены нефтью». Так что после первого неудачного забуривания профессор принял самое деятельное участие в размещении скважин на этой площади, внося необходимые поправки.
Вскоре после неудачной проходки из Москвы пришла телеграмма о прекращении всяких работ на бухте. Через несколько дней – новая телеграмма, требующая отчета о произведенных затратах. Но Киров решил взять это дело под свою личную ответственность, и, несмотря на запрет из центра, в начале 1923 года на новой площадке забуривались 10 скважин. 13 мая (по другим сведениям 18 апреля) из пробуренной на глубину 460 м скважины ударил сильный фонтан. Всю бухту залило нефтью. А затем случился пожар. Сперва раздался такой оглушительный взрыв, будто раскололась земля, и на смену ему пришел страшный, забивающий все звуки рёв гигантской огненной струи…
***
Тушение любого пожара дело сложное, а тушение горящего нефтяного фонтана сложнее во сто крат. Пока многие пребывали в растерянности, примчавшийся в бухту Потоцкий организовывал тушение. Инженер дал указание боцману, работавшему на засыпке бухты, перевести направление струи землесоса в сторону горящего фонтана, а сам Павел Николаевич вместе с группой людей начал сооружать сборный трубопровод.
Они шагали по раскаленной земле, переступая через горящие островки еще не выгоревшей нефти. И вот, наконец, положена последняя труба, заработали землесосы, потянув со дна моря вместе с водой песок и донные отложения. Все толпившиеся вокруг горящего фонтана увидели, как вся эта муть стала извергаться на жерло скважины. А пламявспыхнуло еще ярче. Даже опытные специалисты-пожарники потребовали прекратить опасный эксперимент, но слепой Потоцкий в обгоревшей одежде, с руками, покрытыми волдырями, спокойно отдавал распоряжение усилить работы землесосов. Через какое-то время двадцатиметровый столб огня наполовину осел, и начал затухать. Скважина вдруг перестала фонтанировать. И сразу же прекратился душераздирающий рев. В оглушающей тишине слышалось только чавканье землесосов.
Нефтяники, во главе со своим инженером обуздали стихию, и побежденная скважина стала давать стране рекордное количество нефти. На новую территорию подвозились мерники, коллекторы и насосы для откачки нефти, а рядом строились новые буровые.
Исключительно хорошие результаты побудили увеличить темпы разработки на засыпанной нефтяной площади и приступить к работам по засыпке следующих 79 гектаров бухты. Это было претворение в жизнь второй части проекта, разработанного Павлом Николаевичем.
***
26 мая заведующий техническим бюро послал начальнику Азнефти Александру Павловичу Серебровскому докладную:
«Прошу вашего разрешения на выдачу бывшему главному инженеру по засыпке Бибиэйбатской бухты Потоцкому трехсот рублей по товарному индексу Азнефти за май 1923 года за работу по составлению:
1) систематического плана и сметы по засыпке северной и южной части Бибиэйбатской бухты;
2) записи по обследованию состояния землесосного каравана бывшего «СОРМОВО»;
3) докладной записки о целесообразности применения в работах по устройству Волжско-Каспийского канала землесосного каравана, работавшего при засыпке».
Это была первая награда Павла Николаевича.
***
В 1925 году по приглашению главного редактора газеты «Бакинский рабочий» Петра Чагина в Баку четвертый раз приехал Сергей Есенин. Ему довелось познакомиться со многими знаменитыми людьми Азербайджана. Среди них, конечно, был и Потоцкий. Вот как описывает их первую встречу Гусейн Дадашевич Наджафов в документально-художественнойповести «БАЛАХАНСКИЙ МАЙ»:
«Человек обернулся; его немигающие карие глаза как-то странно глядели поверх головы Чагина.
- Никак Петр Иванович? - спросил он. - Добро пожаловать, батенька. С вами еще кто-то?
- Гостя привез, полюбоваться, - ответил он Павлу Николаевичу. - Наш знаменитый поэт Сергей Есенин.
- Есенин? Наслышан, наслышан. Дочь читала кое-что. Она в восторге. А я, извините, не разделяю цыганской грусти, не по мне она. Однако извините, мне недосуг. Приезжайте, всегда рад.
- Кто это? – Спросил поэт.
- Потоцкий Павел Николаевич. По его проекту засыпают бухту. Сам и руководит работами. День и ночь здесь.
- Но как же он? - изумился Есенин.
- Да он тут с десятого года каждый вершок земли вдоль и поперек обошел».
К сожалению, так и осталось неизвестно, продолжалось ли общение поэта с инженером или так и осталось шапочным знакомством. Зато есть сведения, что Павел Николаевич был накоротке с неким Витольдом Меером, к которому часто захаживал, чтобы сыграть партию другую в шахматы.
Но основным для инженера была, безусловно, работа. Так что последние 10 лет своей кипучей жизни Потоцкий отдал любимому делу – созданию новых промысловых площадей в Биби-Эйбатской бухте. За эти годы он завоевал большую любовь среди рабочих-нефтяников. С чувством величайшего уважения они называли Павла Николаевича «командармом».
Вот выдержки из статьи рабочего-нефтяника 5-го промысла бухты Ильича Саакянца, опубликованной в газете «Известия» 7 ноября 1930 года «…в 1922 году …мы вырвали у моря целых 2 километра, разбили на них три промысла и установили 600 нефтяных вышек, которые дают сейчас СССР 6 тысяч тонн нефти в сутки…
В поход на морское дно нас вёл слепой инженер Потоцкий. Он умеет драться с морем! Не видя бумаг, планов и чертежей, товарищ Потоцкий держит их все в уме… В прошлом году мы, 500 рабочих, во главе с ним и его помощниками-инженерами отвоевали у Каспия еще кусок земли уже новым способом… и на этом месте установили 50 новых вышек»...
***
В 1927 году площадь участка осушенной земли достигла уже 300 гектаров. Самоотверженный труд инженера-нефтяника был по достоинству оценен правительством. В 1929 году Павел Николаевич становится лауреатом Первой премии Высшего совета народного хозяйства СССР за лучшую стройку.
Алексей Максимович Горький приехал в Баку 20 июля 1928 года. Рано утром, прямо с вокзала, он поехал на промыслы. Своими впечатлениями от посещения города нефтяников он поделился в очерке «По Союзу Советов»:
«...Мы – на Биби-Эйбате, где люди отнимают у моря часть его площади для того, чтоб освободить из-под воды нефтеносную землю. Каменная плотина отрезала у Каспия большой кусок, образовался тихий пруд, среди него дерзко возвышаются клетки буровых вышек, в клетках возится, поскрипывает железо, просверливая морское дно. Мощные насосы выкачивают мутно-зеленоватую воду пруда в море, взволнованное дерзостью людей…
Мне рассказывают нечто легендарное об инженере Потоцком, который совершенно слеп, но так хорошо знает Биби-Эйбат, что безошибочно указывает на карте места работ и точки, откуда следует начать новые работы».
Так оно и было. Для Павла Николаевича построили небольшую конторку на естественном берегу, да только долго он в ней не засиживался. С дочерью или с мальчиком-поводырем он обходил котлован и плотину, на слух определяя в какой стадии находятся работы и правильно ли они ведутся. До самого последнего дня Потоцкий не уходил с трудового поста.
В этом изумительном человеке на редкость удачно сочетались прекрасные качества гражданина, специалиста и организатора. Правительство высоко оценило его героический труд, да и родное производственное объединение не обошло вниманием талантливого инженера. 11 августа 1931 года административным управлением Азнефти ему был вручен документ такого содержания: «Дано сие инженеру путей сообщения Павлу Николаевичу Потоцкому в том, что он состоит на службе в Азнефти в должности технорука конторы по засыпке бухты имени Ильича на Биби-Эйбате, и что он уволен в отпуск в связи с выездом на Минеральные Воды. Инженер Потоцкий является ударником и награжден ЦИК-ом СССР за выполнение нефтяной пятилетки за 2,5 года орденом Ленина».
***
Павел Николаевич скончался в результате тяжелой болезни 15 марта 1932 года, лишь немного не дожив до окончания засыпки бухты. Маргарита Алигер посвятила трудовому подвигу незрячего инженера свою поэму «Старик». Хотя какой же он был старик в пятьдесят-то три года!
В память о самоотверженном инженере, отдавшем все силы и знания развитию нефтяной промышленности Азербайджана, одна из улиц города Баку названа его именем. По завещанию его похоронили на самой береговой кромке. У парапета за оградой из розового туфа установленкаменный саркофаг, позади которого надгробие с надписью: «Польский инженер ПАВЕЛ ПОТОЦКИЙ(1879-1932) путем осушения бухты Биби Хейбат впервые в мире осуществил добычу нефти со дна моря».