ТИФЛОМИР
МЕЧТЫ В КРУГОВОРОТЕ ЖИЗНИ
Вместо пролога
В истории каждой организации, не исключая первичку Всероссийского общества слепых, есть момент, с которого в ней присутствует отдельно взятый человек. И всё, что было до него, воспринимается им как история этой организации, а всё, что свершалось при нём, — как его собственная биография...
Первым моим председателем стал Владимир Давыдович Резницкий — фактическое вступление в ВОС относится к середине 90-х. А для моей бабушки Маши он стал первым незрячим человеком, встреченным на жизненном пути. В 50-е годы она, юная студентка геофака, снимала угол в одной из девятнадцати комнат одноэтажного барака на улице Коминтерна. Там же ютились семейства моего будущего деда и собственно Резницких. Возвращаясь вечерами с танцев или променада, девушка сталкивалась в тёмном общем коридорчике с одним и тем же мужчиной. «Что вы делаете?» — спросила однажды соседская квартирантка у Владимира Давыдовича, увидев у того на коленях большую раскрытую книгу. «Читаю», — ответил он. «Так темно ведь!» — «Я читаю по Брайлю», — невозмутимо отозвался Резницкий… Эту историю я слышал давно. Вот почему уже будучи членом Общества слепых, заучивая полные имена ставропольских «восовских начальников», обрадовался знакомой фамилии! Но не буду забегать вперёд...
Говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Но применительно к нам, людям незрячим, подходит глагол «потрогать», а ещё лучше — «поучаствовать»! Я, например, давно мечтал о тотальном диктанте и о каком-нибудь интеллектуальном конкурсе. Оба желания исполнились этим летом! Сначала мне позвонили из краевой библиотеки и предложили написать диктант, а потом Сергей Андреевич Дерксен, председатель МО ВОС, позвал в команду, на которую возлагалась миссия достойно представить краевой центр в конкурсе «Наша местная — самая чудесная». Предполагалось, что мой вклад ограничится стихотворным посвящением Ставрополю и непосредственно первичке. Я колебался: проще быть в стороне и оценивать отдувающихся за тебя участников! Вместе с тем меня разбирало любопытство... В общем, сказал «да».
Снова за парту
Диктант проходил 5 июня, накануне Пушкинского дня. Кроме меня самого, в читальном зале «Маяковки» гремели брайлевскими приборами равно одинокие и общительные Вадик и Саша. Иван Данилович Труфан, обучивший «выпуклой» грамоте всех троих, собирался примкнуть к нам после праздничной церковной службы по случаю Троицы и следующего за ней Дня Святого Духа. Такое небольшое количество участников объяснялось, как я думал, тем, что появление всё новых и новых технических средств реабилитации расхолодило заядлых книгочеев. Однако с нами были посредством Скайпа брайлисты Георгиевска и Кисловодска. Все вместе мы даже могли сойти за класс!
Командовали парадом две Светланы — сотрудницы библиотеки, где-то неподалёку устроилась и третья Светлана — моя мама. Нам раздали по стопочке листков, напомнивших не стародавнюю шершавую бумагу, а ту самую, на которой нынче печатают книги и журналы, и объявили, что заранее начитанный текст записан с должными паузами и однократным повтором каждого предложения. Я нажал на прибор, фиксируя листок, и вооружился грифелем — давним подарком Ивана Даниловича. Текст, между прочим, был мне знаком! Братишка, помнится, писал по нему изложение. Библиотекарь обратилась к близким и далёким коллегам. Я, признаться, боялся уставиться на колонку, откуда доносились голоса, и «смотрел в рот» Светлане Александровне. Неожиданно по ту сторону экрана сказали: «Постойте, а знак большой буквы? Надо бы соблюдать!» Ага, Анатолий Иванович Масенко! Известный брайлист и эсперантист из Кисловодска. Захотелось крикнуть: «Bonan matenon! Kiel vi fartas?» («Доброе утро! Как вы поживаете?») — но было не до эсперанто. Мы втроём заныли в один голос, что отродясь не пользовались этим знаком. Саша ещё добавил: «Это сколько же бумаги надо!» Я смирился первым и предался воспоминаниям о времени, когда была популярна переписка по Брайлю... Мои многочисленные корреспондентки — парни либо ленились, либо не страдали от одиночества — были из разных уголков России. По их письмам можно было судить как о личных качествах девушек, так и об уровне образования во многих школах-интернатах. Большинство пренебрегало условным обозначением заглавной буквы. Но встречались и отличницы! Я решил не отставать от них и, пропустив пару клеток, проколол четвёртую и пятую точки.
Наконец, мы услышали первые слова диктанта... Земля уходила из-под ног, а текст — из-под грифеля. Я «строчил» как никогда, чуть кончик языка не высунул! «Это не диктант, — крутилось в голове, — это какое-то состязание по скорописи! И ведь нельзя ударить в грязь лицом, прослыть неграмотным...» Соседи по столу явно отставали: они-то не кропают бесконечно бумагу, превращая её в черновики! Видя наше замешательство, Светлана Александровна убрала звук и принялась диктовать сама. Все перевели дыхание! Я щедро рассыпал по тексту знак большой буквы и ни в чём не сомневался. Запнулся только на слове «пьедестал»... «Пьеде» или «пьеди»? Да, всё-таки «пье-де-стал»! Ещё самонадеянно поставил тире и восклицательный знак в местах, где, судя по всему, их не будет.
Мы не написали ещё и половины диктанта, когда кисловодчане «сдали свои работы»! Георгиевцы в итоге стали третьими. Хотя причём тут места! Каждый участник получил правильный вариант диктанта и сверил его со своим. Скажу честно, меня совсем не огорчили расхождения в пунктуации, но увидев, что в распечатанном на принтере тексте отсутствуют пресловутые знаки большой буквы, затосковал по-настоящему. Мои листочки буквально пестрели этими значками: если требовалось написать ФИО того же Опекушина или Пушкина, я старательно проставлял комбинацию из четвёртой и пятой точек перед именем, отчеством и фамилией... Делясь впечатлениями с Иваном Даниловичем — он позвонил мне вечером — я рассказал обо всём, но особое внимание уделил «больной» теме. «И зачем он это придумал! — хмыкнул Труфан, имея в виду Масенко. — Наверное, в школе ведут политику такую: как минимум, начало предложения надо выделять».
Новый опыт
Обещанное стихотворение для конкурса эрудитов было готово ещё в конце мая. Это развёрнутая метафора, представляющая город и слепых в нём как море и, соответственно, моряков. Председатель МО ВОС Сергей Андреевич прослушал его, похвалил, однако не сказал ничего определённого. «Слишком сложное, — размышлял я, — ладно, поглядим, что будет дальше...» А дальше, за 10 дней до конкурса, председатель перезвонил и сказал: «Пора готовиться!» Я условился с близкими о том, что они будут провожать меня до улицы Краснофлотской, где расположены и краевое правление, и первичка, и даже предприятие с клубом.
Команда состояла из пяти человек: председателя, а также активистов Николая Некрасова, Александра Лещёва — того самого Саши, что писал диктант, Марины Колеровой и меня. Нам требовалось придумать название и девиз, решить, под каким «соусом» будем себя подавать, то есть представлять... Все отмалчивались. Спасали беззлобные шутки да вовремя пришедшие на память случаи из жизни. Сообща прикинули, кому какое задание по плечу. Ожидались конкурсы интеллектуалов, меломанов и «рукастых» тотальников...
На следующую встречу я пришёл с вариантом названия — «Краснофлотцы» (помешался на море!) — и девиза. «Краснофлотцам светит солнце! Вместе плачем и смеёмся! — продекламировал я. — Как вам?» Им не понравилось. А может, просто удивились. Тем не менее, других вариантов не было. К тому же на всех произвёл впечатление тот факт, что солнце, упомянутое в девизе, присутствует на эмблеме ВОС. Я даже описал флаг Общества, на котором и размещена эта эмблема: «Сверху — узкая жёлтая полоса, такая же узкая, но зелёная, снизу, а посередине находится широкая белая полоса с упомянутым логотипом. На нём — солнышко, человеческий глаз и расшифрованная аббревиатура нашего Общества...» Для остальных членов команды всё это было в новинку! Сергей Андреевич поблагодарил меня и попросил написать о каждом из «краснофлотцев» по частушке.
Дома я продолжал штудировать брошюрку, посвящённую истории краевой организации — прочитать её мне посоветовал Иван Данилович, и знакомиться с полезной и небезынтересной информацией, что размещена на сайте Общества. Расцвет ВОС, пришедшийся на 60-е — 70-е годы, захватывал воображение! Я говорю не о жилых домах или санаториях, но о размахе культурно-массовой работы и чисто человеческой заботе о слепых. А во время перерывов придумывал… частушки — что-то новенькое, как сказали близкие. Больше всего общаюсь с Николаем Кирилловичем Некрасовым, он, можно сказать, являлся и является моим старшим товарищем и вторым групоргом. Знаю, что Саша неплохо поёт и декламирует стихи, а Марина, кроме того что тоже поёт, занимается спортом, всегда принимает участие в спартакиадах. Председатель же, некогда окончивший Курское музыкальное училище, расположил к себе благодаря приятному тембру голоса и беспокойному характеру. Короче говоря, сложились четыре образа и четыре куплета. Придумывать частушку о себе было тяжело и неловко... Вот две из них:
Наш Некрасов Николай
Уважает за дела.
Сам групорг и эрудит —
Он на месте не сидит!
Александр наш Лещёв
Молод, но не новичок.
Он и в хоре, и в «КИСИ» —
Сашу только пригласи!
Накануне конкурса мы репетировали «визитку» на сцене клуба. Появляться и исчезать нужно было гуськом, так как приличный остаток зрения имеется у одного Сергея Андреевича. С девизом проблем не возникло: кричали громко и дружно — я ощущал себя пионером в «Артеке». Но петь под фонограмму было трудно... Слова незнакомые, темп, несмотря на предпринятую уже корректировку, быстрый. Нам предстояло выступать двенадцатыми — самыми последними! С алфавитом не поспоришь...
Вместо эпилога
Подводя итог своим заметкам, хочу очертить плюсы и минусы, на мой взгляд, двух знаковых мероприятий. Среди людей, писавших диктант, не выявлялся победитель. Победили все! Ведь нужно было просто прийти и в присутствии знакомых и друзей, быть может, впервые за много лет, продемонстрировать знание русского языка! Слушая каждый год репортажи, рассказывающие о подготовке к тотальному диктанту и его проведении, я рвался душой туда, в аудитории, на открытые площадки... И вот мечта сбылась! То же можно сказать и о другой мечте: я принял активное участие в конкурсе интеллектуалов, даже ответил на дополнительные вопросы, с которыми не справились другие команды! «Краснофлотцы» победили! С плюсами всё понятно, а минусы? Мне не хватило дружеской атмосферы в клубе, где проводился фестиваль, обмена мнениями в тесном кругу родного коллектива... Внутри всех двенадцати команд царило согласие, но связей внешних, межкомандных, почти не возникло. Только раз, когда задерживали начало гала-концерта, весь зал принялся нестройно подпевать пожилому гармонисту из Минеральных Вод. А мне в тот момент снова пришёл на память Резницкий: бабушка рассказывала, что слушала однажды выступление его супруги, певшей под аккомпанемент Владимира Давыдовича...
Дмитрий Гостищев