Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

Наука и практика

Возможности форменного зрения

В учебно-воспитательном и коррекционно-реабилитационном процессах специалистам важно различать состояние зрительных функций в норме и патологии. При анализе особенностей восприятия и формирования компенсаторных навыков, лежащих в основе социально-адаптивного поведения, педагогам необходимо знать уровень зрительных возможностей слепых детей, имеющих форменное, или предметное, остаточное зрение, то есть зрение с остротой от 0,01 до 0,04.

Екатерина А. поделилась со мной своим опытом: «Мне довелось играть в японские карты. Сначала было очень трудно различать одноцветные картинки, но скоро заметила, что возле  валета нарисован один квадратик, а на карте с королём — три, сосчитать которые оказалось гораздо легче, чем вглядываться в изображение…»

Валентин Е. рассказал: «У меня есть предметное зрение, но я страдаю ахроматизмом, то есть не различаю цвета, следовательно, воспринимаю окружающий мир, словно чёрно-белое кино, поэтому с  детства пользуюсь метками в виде различных фигур, пришитых на одежду. Чтобы найти своё место в театре, не пытаюсь разглядеть цифры в надписях, а смело иду к зрителю, сидящему  на ближайшем «крайнем месте», и спрашиваю номер его ряда. Потом уже от него веду отсчёт…»

Наставник обязан научить незрячего выбирать подходящие сигналы, рационально решающие поставленную задачу. Умение использовать доступную информацию свидетельствует об уровне реабилитированности маломобильного гражданина. Слепота, даже при наличии остатка зрения, чаще всего, своеобразно отражается на манерах инвалидов, которые, как правило, не догадываются о внешних проявлениях последствий своего нарушенного зрения. Узнавали они об этом только в ходе инициированной мною же специальной работы со стороны воспитателей.

В литературных источниках можно встретить иллюстрации деформации поля зрения, но практически нет примеров поведения людей с тем или иным заболеванием глаз, а тем более реакции на них львиной доли зрячих. Наблюдения и систематические исследования зрительных функций могут объяснить реабилитологам, педагогам и родителям важные детали процессов индивидуального обучения, которые зачастую требуют значительной коррекции, что следовало бы учитывать при выполнении незрячими различных видов деятельности.

В студенческие годы моё внимание привлёк незрячий вузовский преподаватель иностранного языка. Меня в нём всё восхищало, только вот, передвигаясь без трости, он при каждом шаге поочерёдно крутил головой. Я возможно мягче спросила о причинах такого поведения. Оказалось, что он этого не замечал. Впоследствии, изучая «Основы патологии органа зрения», поняла причину странной походки талантливого незрячего педагога. Этот случай отлично иллюстрирует половинчатое выпадение поля зрения — «гемианопсию», когда окружающая среда становится «полосатой». Причём вертикальные участки просветов чередуются с вообще непроглядными. Скрытые зоны удаётся увидеть за счёт поворотов головы. Это позволяет составлять, как из пазлов, более полную картину окружающего пространства.

Как-то после лекции ко мне  подошла завуч эффективно работающей школы для слепых и слабовидящих детей и сказала: «Моя квартира — в доме, в котором живёт много незрячих. Одна из соседок ходит именно так, как вы описали. Меня раздражала её походка… Только теперь поняла, что надо было не поддаваться негативным эмоциям, а посочувствовать ей!»

На совещании мне понадобилось  ознакомиться с плоскошрифтовым текстом. Надев очки с линзами в 20 диоптрий, начала всматриваться в слова и вдруг слышу: «Почему вы так странно водите головой?» В ответ я пошутила: «При чтении заодно и с шейным хондрозом борюсь…» На самом деле причина гораздо серьёзнее, ведь из-за трудоёмкости процесса я по-другому читать просто не умею, потому что моё трубчатое поле зрения позволяет увидеть одновременно лишь несколько букв. Вот и приходится буквально по сантиметру «передвигать свою трубочку» вдоль строки, держа книгу или документ точно перед лицом, иначе изучаемая фраза сразу «ускользает». Причём слева направо двигаюсь медленно, зато в обратную сторону гораздо быстрее, ведь на возвратном пути ничего считывать не надо. Однако самое примечательное в описываемом случае состоит в том, что, уже имея успешный опыт преподавательской работы и учёную степень кандидата педагогических наук, до прямого вопроса я не замечала за собой описанной особенности. Вот уж воистину, в собственном глазу бревна не замечаем.

Однажды на лекции для иллюстрации теоретического материала предложила слушателям самим демонстрировать внешние проявления нарушений. Наконец, добрались до варианта, в котором надо было изобразить манеру смотреть и держать голову, когда возможность что-то увидеть сохранилась исключительно в верхнебоковой части поля зрения. Тут вдруг одна курсантка с ужасом и сожалением воскликнула: «Так она просто иначе не могла! Значит, я её зря обидела?» Как выяснилось, эта эмоциональная дама была комендантом в общежитии при учебно-производственном предприятии ВОС и особенно большое участие принимала в судьбе молодой матери-одиночки, которая вместо благодарности поглядывала на неё исподлобья и с одновременным поворотом головы. В действительности на объект искреннего обожания незрячая женщина направляла участок  глаза, сохранивший минимальный остаток. А добровольная опекунша не выдержала и высказала свою обиду: «За что ты на меня всегда косо смотришь?» Так и не поняв причину несправедливого гнева, подопечная оторопела и ушла со слезами на глазах, не пытаясь оправдываться, потому что не видела себя со стороны, а на её «агрессивной» позе окружающие никогда не акцентировали внимание.

«Держи лицо! Убери руки!» — громко приказывала любящая и заботливая родительница четырёхлетней дочке, придя на первичное знакомство со специалистами «Маминой школы». Чего же ждать от посторонних людей, если даже образованная женщина абсолютно не понимает, что и как видит её ребёнок с диагнозом «частичная атрофия зрительного нерва; концентрическое сужение поля зрения», зато малышке всё осанку упорно исправляет. Если в незнакомом пространстве девочка с глубоким нарушением зрения не глядела бы себе прямо под ноги, она просто не обнаружила бы опасных препятствий, опыт болезненных столкновений с которыми уже имеет.

Зачастую именно внешние проявления последствий нарушения зрения воспринимаются нормально видящими людьми как «странные манеры» инвалидов и даже как их дебилизм. Впрочем, невозможно постоянно переживать из-за своего недуга, а  юмор помогает справляться с возникающими трудностями, позволяя грамотно выстраивать принципы равноправных отношений, пользуясь преимуществами  коммуникабельности. На международной конференции меня совершенно очаровала незрячая переводчица. Она отлично выполняла свои обязанности, была ухожена и, соответственно мероприятию, со вкусом одета. Нам захотелось пообщаться, наконец-то мы выкроили время для беседы и отошли от коллег. Я встала  чётко напротив неё, чтобы по максимуму пользоваться своей «трубочкой», но она повернулась ко мне боком. Повторяю манёвр, только собеседница, развернувшись, опять уходит от моего взгляда. Таким образом, мы описываем полный круг, после чего последовало решительное высказывание: «Стоп! Я вижу только центром правого глаза, а ты, наверное, боком левого? Давай встанем, как обеим удобно, чтобы видеть друг друга…» Возможно, учёных мужей удивила нестандартная диспозиция участниц форума, но нам уже было всё равно, потому что мы дружно рассмеялись со словами: «Слепота — большой порок!»

Венера Денискина,

кандидат педагогических наук

      Окончание читайте в следующем номере.