Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

Наука и практика

ИДУ НА СВЕТ

К сожалению, многие нормально видящие люди с возрастом теряют зрение и пополняют ряды инвалидов, да и молодёжь от слепоты не застрахована. Естественно, очень сложно приспособиться к своему новому состоянию и по возможности максимально вернуть себе самостоятельность. Работая около сорока  лет в области тифлопедагогики и являясь инвалидом по зрению, я практически ежедневно непроизвольно и специально наблюдаю за тем, как маломобильные граждане адаптируются в различных ситуациях, ведут хозяйство и трудятся. С накоплением конкретных фактов из их жизни в своих лекциях по вопросам тифлологии я стала приводить примеры из своего личного опыта. О приёмах использования незрячими остаточного зрения в социально-бытовой и пространственной ориентировке и хочу рассказать.

Рассмотрим некоторые типичные примеры. У моего знакомого имеется светоощущение с правильной проекцией, но лишь в верхних половинках деформированного поля зрения обоих глаз. Однажды он мне объяснял особенности нашего маршрута, который я хотела запомнить. Спускаемся в метро по эскалатору. Сойдя с него, он говорит: «Теперь отсчитаем три люстры и повернём налево, пройдём как раз между колоннами к третьему вагону. Он-то нам и нужен». В  недоумении сильно прогибаюсь назад и замечаю, что, действительно, потолок этой станции украшают большие светильники! Я никогда и не знала этого. Дело в том, что я вижу значительно лучше своего спутника, так как отношусь к группе слепых с остаточным форменным, или предметным, зрением: на одном глазу в очках острота моего зрения при хороших условиях составляет четыре сотых, или, проще говоря, четыре процента. Да вот предметы-то у меня видит только центральная часть глаза, поэтому, вполне понимая, что станция как-то освещается, я не вдавалась в подробности. Это вполне естественно, ибо мы спешим, как и все москвичи, а чтобы рассмотреть моим трубчатым зрением интерьер, необходимо много времени. Без особой необходимости делать этого не будешь, а сориентируешься по тем объектам, которые доступны именно тебе.

На следующий день, восхищённая как тифлопедагог и реабилитолог, я уже рассказывала об этом эпизоде своей подруге. У неё один глаз был протезирован, а на нижней части другого сохранилось светоощущение с правильной проекцией. Её ответ меня восхитил ещё больше: «Да, там люстры. Недавно на этой станции полы выложили новыми плитами, от которых очень сильно отражается свет. Когда на платформе вечерами мало людей, я иду как бы по лунной дорожке. Яркие отблески помогают не терять направление». Увы, я-то и не замечала никаких романтичных примет, потому что прилично различаю спины людей или даже их самих в виде столбиков разной высоты и ширины, и смело шагаю за ними. Правда, если бы я, как в детстве, смотрела под ноги, то отражения разглядела бы, но там, где ямы не предвидятся, стараюсь голову вниз не наклонять, ведь  слежу за осанкой.

Как-то в кругу друзей меня спросили: «А страшно тебе ездить в командировки одной?» Конечно, вопрос относился только к самостоятельной ориентировке в дороге. Этого никто не подчёркивал, но мы-то знаем между собой, что самое трудное — это транспорт. Я стала делиться «секретами» организации достаточно комфортного пребывания в неизвестных или малознакомых мне местах. Во время этой беседы женщина, которая имеет только светоощущение с правильной проекцией, спросила: «А как ты ориентируешься в поездах?» — «Езжу в купейных вагонах, поэтому считаю двери. Это легко. Особенно, когда они оказываются со стороны видящего глаза». В ответ слышу: «Зачем же так сложно. Напротив каждого купе только одно окно. Я считаю светлые пятна. Если в одну сторону их было 5, то и при возвращении на место надо отсчитать столько же». —  «Боже мой, как просто и удобно! — воскликнула я. — Обязательно буду пользоваться этой подсказкой. Ведь незрячим, у которых зрение чуть получше, данный приём тоже подходит!»

Один из моих слабовидящих студентов рассказывал о том, как он использует своё светоощущение для ориентировки в пространстве: «В спортивном зале стойка с предметами стоит около четвёртого окна, которое я ощущаю в виде светлого прямоугольника и достаточно легко нахожу при дневном освещении. Велотренажёры стоят вдоль ковра. В торце медицинского крыла здания — ещё одно оконное пятно, дверь в процедурный кабинет находится справа от него, а женский душ — слева».

Приведённые примеры свидетельствуют, во-первых, о том, что даже ничтожные остатки зрения помогают слепым в процессе ориентировки в пространстве, а во-вторых, отдельные находки людей со светоощущением весьма эффективно могут использоваться другими группами маломобильных граждан, имеющих более высокую остроту зрения. Думаю, что вышесказанное достаточно убедительно показывает, насколько изощрёнными и непредсказуемыми для неподготовленных нормально видящих людей оказываются приспособительные или, точнее, адаптивные приёмы незрячих.

Некоторые «продвинутые» члены ВОС, имеющие  цвето- и светоощущение, поделились своим опытом приспособляемости. Владислав, в частности, рассказал: «Во дворе реабилитационного центра находится летняя спортивная площадка. Она обнесена изгородью, которая, как и тренажёры, выкрашена в ярко-жёлтый цвет. Вдоль забора постелена красная прорезиненная дорожка. По ней достаточно удобно самостоятельно  передвигаться». Сергей добавил интересных деталей: «В Волоколамске на первом же занятии в физкультурном зале нас познакомили с расположением гимнастических снарядов. Помещение делила пополам контрастная полоса. Гимнастическая стенка находилась напротив окон. Такое расположение оборудования и пояснения инструктора помогали мне легко ориентироваться, хотя форму самих объектов с помощью зрения определить не могу. Кроме того, во время подвижных игр использовались  предметы и мячи, отличающиеся по цвету от пола. При ходьбе на лыжах для меня очень важно, чтобы одежда впереди идущего человека выделялась на фоне снега. Когда я раньше пользовался пылесосом, отвлёкшись, не раз на него натыкался, поэтому теперь я его накрываю белой тряпкой, чтобы по контрасту с окружающим быстро его находить. Мне это очень помогает».

Лидия сделала акцент на городской инфраструктуре и домашнем хозяйстве: «Цвета я различаю хорошо. На улице помогают ориентироваться зелёный газон, серый асфальт и красочная реклама. Психологически было очень трудно по многу раз спрашивать номера подъезжающего транспорта, но  я заметила, что все троллейбусы третьего маршрута окрашены в насыщенный серый цвет, а остальные — в синий. Теперь стараюсь присматриваться к оттенкам и никого не спрашивать. Во всяком случае, днём с этой проблемой справляюсь. На моей кухне хорошее освещение и светлая мебель. Я вижу на столе посуду и продукты, так как они не сливаются с ним. Даже чашки у каждого  члена семьи своего персонального колера. Кстати, по технике безопасности сначала лучше наливать заварку, а потом добавлять кипяток».

Андрей уделил внимание производственной реабилитации: «Зимой по пути на работу придерживаюсь более тёмной дорожки, которая отличается  от белеющей обочины, а вечерами фиксирую горящие окна домов и фонари. В цехе своё рабочее место нахожу по хорошей освещённости. Когда косяки дверных проёмов и поручни лестниц окрашены в контрастные цвета, а к тому же выделены первая и последняя ступеньки, то при передвижении я могу использовать зрительный минимум. Беда в том, что такие удобства я пока встречал только на специализированных предприятиях Всероссийского общества слепых. В быту я тоже использую свой крошечный остаток. Молоко и кефир мне проще наливать в тёмную  керамическую посуду. А чай или кофе — в белый фарфоровый бокал». В свою очередь, Людмила поделилась артистическими «хитростями»: «Трудно ориентироваться зимой на белом снегу. Удобно идти за попутчиком, пропустив его вперёд, но такое преследование далеко не всем нравится. Перед выступлением сцену обследую шагами, примечаю какой-либо предмет ближе к опасному краю, приемлемый для меня, и потом уже ориентируюсь на него».

Несомненно, выстраданный опыт Татьяны крайне полезен слабовидящим родителям: «Я вижу и движения руки перед лицом, и различаю достаточно насыщенные цвета. Так вот, когда мой ребёнок был маленьким, я одевала его в очень броскую одежду. Покупала то, что «браковали» зрячие мамочки, а иногда  приходилось шить её на заказ. Будучи практически слепой, я надевала на ребёнка бешено-синие ползунки и помещала его в манеж на белую пелёнку. Варю еду, а параллельно прислушиваюсь и присматриваюсь. Понятно, что отдельные части тела я не видела, значит, приходилось мысленно «дорисовывать» живую картину. Вот в положенном месте замечаю вертикальную палочку небесного цвета и делаю вывод: «Стоит мой сынок!» Для прогулок, пока малыш преимущественно молчал, специально купила ему едко-розовую шапочку. Ни на ком другом такого нелепого головного убора  не было, зато моего отпрыска замечали окружающие и при необходимости помогали найти беглеца».

Вот какими методами пользуются зрячие педагоги ЦРС на отделении профессиональной подготовки, когда занимаются с незрячими, которые различают движения руки перед лицом и цвета: «Мы обучаем инвалидов по зрению технике макраме. Трудность состоит в том, что, в основном, для плетения используются верёвки белого цвета. Поэтому для создания контрастного фона на поролоновые подушки надеваем тёмные чехлы, лучше всего  зелёный в чёрную клетку, потому что так глаза меньше устают, ведь  работаем до шести часов с небольшим перерывом». Инструктор по ориентировке в пространстве добавляет: «В качестве наглядного материала используем магнитный прибор «Ориентир», рабочее поле которого окрашено в белый или голубой цвет, а яркие детали конструктора — синие или оранжевые. Такой подход помогает использовать не только осязание, но и остаточное зрение реабилитантов».

Приведённые примеры свидетельствуют, что даже самый незначительный остаток  зрения при правильном использовании повышает компенсаторные возможности. Однако необходимо подчеркнуть, что у многих инвалидов эти навыки не проявляются спонтанно. Следовательно, о соответствующих способах необходимо знать и целенаправленно их формировать. Кстати, специфика форменного, или предметного, зрения должна быть темой отдельного рассмотрения.

Венера Денискина