Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

Тифломир

ЗАЧЕМ СЛЕПОМУ КРАСОТА?

«Шикарные особняки, красивые женщины, дорогое убранство комнат… —  зачем ему это всё, если он не может видеть?» Такие мысли рождались у главного героя романа-притчи «Матадор поневоле» популярного мексиканского писателя Луиса Риверы. Мнение о том, что для слепых не существует такого понятия, как  красота, к сожалению, я не раз встречал и в повседневной жизни. Большинству кажется, что незрячему достаточно лишь тепла дома, и неважно, каков его интерьер. Ковёр на полу — это понятно, ногам тепло, а картина на стене — зачем? Ещё ему понятен сытный обед — вот, пожалуй, и всё. А если уж под рукой радио, «говорящие» книги или любое другое средство получения информации, то большего и желать не стоит.

Подобные суждения вызывают во мне обиду и грусть. Я убеждён, что слепому человеку абсолютно ничто не чуждо.  Например, до недавнего времени мне самому не верилось, что я могу рисовать. Решил попробовать: взял акварельные краски, лист бумаги, стаканчик с водой и стал пальцем пытаться изобразить цветок. Знаете, получилось. Конечно, не обошлось без ляпов: что-то размазал, иногда вместо жёлтой попадал в оранжевую краску, но, как сказал брат, это только придало шарма моему рисунку. Да, глаза человека не видят, постепенно стираются все оттенки предметов, размываются образы. Но зрение — это только одно из пяти органов чувств, с помощью которых мы получаем информацию об окружающем мире.  Сущность явлений  мы познаём не только глазами, но и  чем-то другим. Есть выражение: «открылось второе дыхание». Почему не может иметь право на существование выражение «открылось второе зрение», чаще называемое внутренним? Помните, как у Сергея Наровчатова в стихотворении «Слепая девушка»:

    Цветы в венок ложились всё дружней,

    Один оттенок краски брал в другом.

    Какое чувство подсказало ей

    Не ошибиться в выборе своём?

До недавнего времени моя семья жила в доме, точнее, времянке, в которой не было элементарных удобств: за водой нужно было идти к колонке на улицу, следовательно, сколько воды принесёшь, столько же потом нужно вынести. На моих плечах эта работа не лежала.  Выходит,  мне и там жилось  хорошо: над головой  крыша, выходить на улицу за водой и в зной, и в стужу мне не требовалось. Значит, меня всё должно было устраивать и  в тех условиях. Однако это не так. Сейчас мы живём в квартире, где есть все удобства, и, честно говоря, я просто отдыхаю душой, зная, что маме и брату не надо выбегать на улицу, но я подчеркну ещё раз: в моей жизни, строго говоря, ничего не изменилось…

  Однажды  приятель, расписывая  привлекательность своей девушки, обронил фразу, что для меня, мол, это  неважно,  ведь  всё  равно  я не вижу. Пытался с ним поспорить: во-первых, считается, что каждый красив по-своему, и если мне нравится кто-то, то совсем необязательно, что он нравится всем остальным. Во-вторых, существует пословица:  встречаем по одёжке, а провожаем по уму. Её придумали зрячие. Выходит, что главными остаются всё-таки душевные качества человека. И, наконец, в-третьих,  учёные установили, что у каждого из нас есть свой запах, своя аура, и вероятность возникновения симпатии друг к другу во многом зависит от этого.

В Древнем Риме существовало выражение «хлеба и зрелищ». Наверное, оно актуально для любой эпохи. С «хлебом» всё понятно, а вот «зрелища»… Неужели слепые люди в них совсем не нуждаются? Неужели им  не нужны театры, музеи, даже просто кино? Нет, неправда.

В нашем городе есть прекрасный драматический театр. Много лет, поддаваясь сомнениям, я не  ходил туда, хотя за репертуаром следил, знал о новых постановках. Примерно год назад друзья купили билеты на спектакль «Царская охота», и я попал в театр. Признаюсь, волнение было: а вдруг  не пойму происходящего на сцене? Вдруг что-то упущу, ведь много комментировать в тишине зрительного зала невозможно?  Могу сказать сразу: опасения были напрасны. В первую очередь, меня поразила сама атмосфера театра, дышится там совершенно иначе, даже воздух наполнен ожиданием встречи с прекрасным. На протяжении спектакля звучало много музыки. Я уверен, что слепые  слышат музыку по-особому:  зрительное восприятие  отсутствует, значит, ничто не отвлекает, и звуковая информация, будь то музыка или сцены из спектакля в данном случае, воспринимается глубже. То же самое можно сказать и о кино. Во-первых, я никогда не говорю «слушать фильм», произношу, как все: «смотреть». Конечно, может быть, в этом есть доля привычки из «прошлой», зрячей жизни, но я могу вас заверить, что в особо драматические минуты фильма я смотрю на экран. Пусть  не вижу всех чувств, переживаний на лицах актёров, и очень многое из-за этого теряю, но слушаю их диалоги, в которых тоже, хотя и в меньшей степени, отражаются все эмоции.  Мне кажется, что на слух даже острее чувствуется уровень игры актёров.

Наверное, кто-то может мне возразить, что и театр, и кино — это искусство, которое можно воспринимать на слух, а вот живопись уж точно не для слепого. В чём-то этот человек будет, конечно, прав, но я могу вам сказать, что бываю и в музеях, и не только краеведческих, но и изобразительного искусства. Правда, придерживаюсь двух правил. Первое: прежде чем идти в музей, предварительно знакомлюсь  с творчеством художника, чьи картины выставлены. Второе: никогда не экономлю на экскурсоводах.

Чувство прекрасного, потребность в красоте живут в каждом из нас. Да, человек не видит картины, скульптуры, но кто-то, находящийся рядом, может их описать, и в воображении появляется образ, пусть не совсем точный, не совсем совпадающий с оригиналом.  А самому рисовать, лепить, согласитесь, можно  не только с натуры, но и с помощью фантазии.

НА РАСПУТЬЕ

В романе мексиканского писателя Луиса Риверы я встретил ещё одну интересную мысль, которая порой всплывает в памяти и сейчас, когда я читаю уже другие книги. Герой романа, и я вслед за ним, спросил у себя, что лучше: быть слепым, но добившимся успехов в жизни, или зрячим, но посредственным человеком. Мы часто задаём себе вопросы, у которых есть два варианта ответа. Это похоже на распутье, от которого уходят вдаль две дороги. В нашем случае первая  — это жизнь слепого человека. Каждый шаг мучителен и труден, даже что-то незначительное и несложное превращается в испытание,   но в конце пути он приближается к мечте. Второй маршрут — жизнь зрячего человека, ни к чему не стремящегося. Его ценность лишь в том, что он пусть и бесталанен, но всё-таки видит. В романе  Мопассана «Сильна как смерть» есть такие строки: «… эти люди… живут рядом со всем, что есть в мире, но они ничего не видят и ни во что не вникают: они живут рядом с наукой, в которой ничего не смыслят, рядом с природой, которую не умеют разглядеть, рядом — только рядом — со счастьем, ибо они не могут наслаждаться чем бы то ни было, рядом с красотой мира и с красотой искусства, о которых они толкуют, хотя не умеют их раскрыть… не способны заинтересоваться чем-то настолько, чтобы их озарило счастье познания».

Я не хочу кривить душой и говорить, что непременно выбрал бы первый вариант. Нет, это не так. В жизни привыкаешь ко всему, даже слепоту порой перестаёшь замечать, смирившись. Но иногда так хочется видеть, просто закрыть глаза на мгновение, а открыв их, обозреть всё-всё вокруг себя. Не скрою, я делал так, пусть даже это и наивно. Очень хочется иногда выйти из роли реалиста и побыть романтиком, верящим в чудеса. В школьные годы мы все писали сочинение на тему: «Если бы я был волшебником…» Мне же хочется помечтать о том, что бы я сделал в первую очередь, если бы вернулось зрение. Наверное, сначала  собрал всех своих близких  и долго-долго смотрел  на них. Не знаю, как другие слепые люди, но я живу в безликом мире. Стираются даже те лица, какие я видел до потери зрения, к тому же и люди, к сожалению, стареют, дети взрослеют, всё меняется. Когда я ослеп, моему брату был всего один годик, сейчас  он восемнадцатилетний юноша. Как ни стараюсь, не могу  мысленно нарисовать его портрет, хотя я знаю, какие у него глаза, нос, овал лица. Людей, с которыми познакомился  будучи слепым, почти не представляю. Большую роль в формировании образа играет голос и руки человека, но и это может быть  ошибочным представлением: мелодичный, мягкий  голос, так же  как и тонкая кисть руки, у меня ассоциируются с хрупкой женщиной. Но этот образ не всегда совпадает  с реальным портретом, описанным  сопровождающим.

 Что-то я ушёл от ответа на вопрос. Наверное, потому что очень хочу видеть, но  не желаю быть посредственностью. Да, моё сердце сразу встрепенулось, узнав первый вариант ответа, но потом  пришли сомнения. Открыл бы я для себя и полюбил бы так, не потеряв зрение, книги, поэзию? Начал ли сам писать стихи?  Научился бы  чувствовать каждый звук в музыке, ассоциативно проживать услышанную мелодию? Так, как  об этом  тонко сказала Ахматова в стихотворении «Музыка»:

В ней что-то чудотворное горит,

И на глазах её края гранятся.

Она одна со мною говорит,

Когда другие подойти боятся.

Когда последний друг отвёл глаза,

Она была со мной в моей могиле

И пела, словно первая гроза,

Иль будто все цветы заговорили. 

Одним словом, я остаюсь на распутье и пока не могу дать ответа на этот сложный вопрос. Его же я задал членам нашей МО ВОС, людям, состоявшимся в жизни, и они не смогли найти однозначного ответа. Они не скрывали, что и у них бывают минуты отчаяния, когда очень хочется видеть. У одного из них вообще мой вопрос вызвал смех и недоумение. По его мнению, ответа просто нет. Он считает, что человек, у которого есть руки и ноги, к тому же он видит и слышит, не должен быть посредственным, он просто обязан к чему-то стремиться. Но это, конечно, в идеале, а в жизни-то всё не так.

Кто-то из читателей может меня обвинить в частом обращении к  книгам, в том, что я «примеряю» мысли героев на себя. Да, это так. Книга для меня — это мир, в котором я не слепой, мне всё видно и доступно, и когда я встречаю мысли, созвучные  моим, не могу пройти мимо. Вот ещё один пример: слепой герой рассказа В. Шаламова «Крест» нашёл спасение от слепоты в снах. Отвечая на вопрос сына, почему он так много спит, говорит: «… ведь во сне-то я вижу». Правда, неплохая альтернатива? Ведь, как известно, во сне мы проводим около трети жизни. Честно говоря, прочитав этот эпизод, я испытал чувство зависти, потому что для меня сны спасением от слепоты не являются. Сны я, конечно, вижу, но остаюсь в них слепым, как и наяву. Может быть, так происходит из-за того, что точное представление о каком-то предмете или явлении уже размылось. Лица людей, даже родных, я тоже во сне не вижу. Просто знаю, что это тот или иной человек. Иногда мне кажется, что слепой вообще не может видеть во сне. Говорю только о своих ощущениях, потому что один мой знакомый, давно потерявший  зрение, видит сны, и даже цветные. Я цветные сны  не вижу. Светоощущение у меня осталось, я очень благодарен за это судьбе, а вот цветовых ощущений почти лишён. Большинство цветов, например, красный или зелёный, живут во мне, основываясь на зрячем отрезке жизни. Красный связан с образом спелого помидора, а зелёный, наверное,  как у всех, с травой, листвой. Жёлтый ассоциируется с автобусом, который курсировал по улицам Ставрополя  в те годы, когда я ещё видел. Труднее дело обстоит с оттенками.  Например, бирюзовый и представить не могу. Летом мама купила платье такого оттенка, мне пояснила, что оно зеленовато-голубое. В отдельности я эти цвета ещё могу представить, но соединить в один не получается. Зрительно я едва различаю лишь всё те же синий и жёлтый цвета. Очень они мне помогали в школьные годы на уроках геометрии. Учился я на дому, брайлевских учебников у меня не было. А решать геометрические задачи, не представляя и не различая треугольники, параллелограммы, трапеции,  невозможно. Поэтому мы с учительницей, пользуясь деталями  детского конструктора, выкладывали разные фигуры. Эти детали были синие и жёлтые. С помощью осязания и чуть-чуть зрения я представлял то, что мы строили на столе.

Таким образом, опираясь на свои ощущения,  я пришёл к выводу, что человек не может представлять цвета, если он не видел их до потери зрения или вообще родился слепым. Я попытался найти подтверждение или опровержение этого мнения у людей, невидящих с рождения. И оказалось, что это действительно так. Они знают, что существуют разные цвета, но представить их не могут. Как им только не объясняли: разделяли цвета на теплые и холодные — от синего веет холодом, а красный пышет жаром, — но моим собеседникам это не помогло. Некоторые люди, в том числе и слепые, обладают сверхвозможностями, они могут с помощью осязания различать цвета. Говорят, такие способности можно развивать. Я провёл два эксперимента: в первом    разложил на столе листы цветной бумаги и  несколько секунд держал ладони на каждом. Но ни цветового, ни температурного понимания не произошло. А ещё я заходил в комнаты, обои в которых различаются по цвету: в одной — они желтоватые, в другой — голубоватые. К сожалению, результат оказался тем же. Что же делать слепым людям, желающим, чтобы их окружали разные цвета, а не одна лишь мгла? Тем, кто хотя бы некоторое время видел, надо почаще представлять цвета, даже просто фантазировать. Тем, кто не видит с рождения, тоже не стоит унывать, надо жить, используя язык зрячих, знать, что синий — цвет неба, жёлтый — цвет песка и одуванчиков. Пусть эти люди никогда не видели ни неба, ни одуванчиков, а лишь знают обо всём со слов зрячих. А кому-то помогут и сны.

В общем, мои рассуждения —  о том, что жизнь прекрасна во всех проявлениях, и если человек лишается одного из органов чувств, то он переходит как бы в другое измерение, где свой язык, но тот же самый мир, что один на всех. Просто каждый познаёт его по-своему. А он, независимо от этого, открывается тем, кто его любит.

Дмитрий Гостищев,

Ставрополь