Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

Кругосветка

Встречи в Марбурге

 «Мы хотим, чтобы нас увидели» — так звучит официальный девиз Общества слепых и слабовидящих федеральной земли Гессен. Именно здесь, на юго-западе Германии, расположен старинный университетский город Марбург, в котором находится уникальная организация — Немецкий институт слепых.

Столичный город районного масштаба

Германия состоит из 16 федеральных земель. Их можно сравнить с российскими краями и областями. В свою очередь, земли делятся на районы. Одним из районных центров федеральной земли Гессен и является Марбург. Здесь живут 80 000 человек, около тысячи из них являются незрячими и слабовидящими.

«Добро пожаловать в Марбург, столицу немецких слепых», — так началась наша беседа с руководителем отдела по связям с общественностью Немецкого института слепых Руди Ульрихом. О «столичной функции» районного центра мне говорили самые разные люди — и зрячие, и незрячие — во время посещения города.

Почему же он приобрёл этот почётный неофициальный титул? Дело в том, что значение Немецкого Института слепых для Германии столь велико, что его местопребывание в Марбурге автоматически наделяет этот город особым статусом для инвалидов по зрению, их родственников и друзей.

Плоскопечатники и брайлисты

Институт состоит из множества подразделений: реабилитационного центра для недавно ослепших, группы психологической поддержки, Центра повышения квалификации и дополнительного образования для незрячих и слабовидящих.

Кроме того, действует специализированное училище, в котором инвалиды по зрению могут получить профессии специалиста по компьютерной технике, социального работника или секретаря-референта со знанием иностранного языка.  Образовательные возможности предоставляются не только молодёжи, но и людям среднего поколения.

При Институте слепых создана медиотека, насчитывающая более пятнадцати тысяч рельефно-точечных, плоскопечатных и аудиокниг. Работает мастерская по изготовлению рельефных пособий и макетов. Далеко за пределами Германии известен Центр раннего развития, оказывающий консультационную помощь родителям незрячих и слабовидящих детей.

В организации на постоянной основе работают более 400 человек. Среди сотрудников — 40 слабовидящих и 20 незрячих. Кстати, слово «незрячий» хотя и существует в немецком языке, но практически не используется. Люди, лишённые возможности визуально воспринимать окружающий мир, называют себя «слепыми».

Визитной карточкой Института слепых и его наиболее крупным подразделением является школа имени Карла Штреля. Сейчас в ней учатся 310 детей. 270 из них живут в интернате, они приехали в Марбург со всей Германии, а также из Австрии и Швейцарии. 40 детей каждый день приходят на занятия из родительского дома.

«Сколько у вас учится слепых ребят? Сколько слабовидящих?» — задаю вопрос руководителю отдела по связям с общественностью Руди Ульриху.

«Школа, как и сам Институт, была основана в 1916 году. До 1978 года здесь учились только слепые дети. Потом мы стали принимать и слабовидящих. С 1978 по 1998 год существовало три потока классов: для слепых детей, для слабовидящих, и ещё один — для слабовидящих, обладающих от 2% до 5% зрения (почти слепых).

С 1998 года педагогическая концепция школы претерпела значительные изменения. Было принято решение отказаться от раздельных классов, ориентированных на степень потери зрения. Теперь все учащиеся обучаются в смешанных классах.

У нас не называют детей «слепые» и «слабовидящие», —  поясняет Руди Ульрих. —  Обычно говорят о плоскопечатниках и брайлистах. 170 детей способны с помощью различных вспомогательных технических средств различать укрупнённый плоскопечатный шрифт. Некоторые из них виртуозно переходят с рельефно-точечного на плоскопечатный и обратно. 140 учащихся в силу объективных причин используют исключительно брайлевский шрифт». 

Смешение классов имело, в первую очередь, социальные и психологические мотивы. Руководство школы пришло к выводу, что совместное обучение способствует созданию атмосферы толерантности, взаимопомощи и поддержки. Незрячие дети стали больше общаться с ровесниками, обладающими остаточным зрением.

В каждом учебном классе — от 8 до 12 учащихся. Во время занятий одновременно используются и плоскопечатные, и рельефные пособия. При этом количество рельефных пособий по всем школьным предметам значительно возросло. Часть из них изготовляется в самой школе, часть закупается.

Во время проведения некоторых подвижных игр и конкурсов учителя просят слабовидящих учеников надеть на глаза чёрные повязки, чтобы незрячие одноклассники оказались в равном положении и не чувствовали себя ущемлёнными.

На улице – ребёнок с белой тростью

Отличительная черта Марбурга — значительное количество незрячих детей и подростков, а также взрослых людей с белыми тростями на улицах города. Вспоминается девиз Общества слепых и слабовидящих  Гессена — «Мы хотим, чтобы нас увидели». В Марбурге это пожелание воплощено в жизнь: зрячие горожане просто не могут не заметить своих «непохожих» соседей.

С 1978 года школа имени Карла Штреля отказалась от централизованного интерната. Появились «жилые группы» по восемь человек, «разбросанные» по всему городу. По желанию каждый учащийся может поселиться в отдельной комнате или «разделить» свою жилплощадь с кем-либо из товарищей. По сути, речь идёт об одно- и двухместных номерах. Как в хорошей гостинице! Каждую группу опекают несколько воспитателей, работающих посменно. Разумеется, в ночное время в группе тоже дежурит воспитатель.

О «жилой концепции» хотелось бы рассказать более подробно, так как в Марбурге ей придают особое значение. Обучение в школе имени Карла Штреля начинается с пятого класса и продолжается девять лет, до тринадцатого класса. Дети обычно приезжают сюда в десятилетнем возрасте. И в 19 лет получают заветный диплом. Впрочем, по понятным причинам некоторые учащиеся на один-два года старше своих одноклассников. Они не смогли учиться в обычной школе из-за потери зрения или резкого его ухудшения, пропустили один-два школьных класса из-за проведения необходимого лечения и курса реабилитации.

Жилые группы пятиклассников и шестиклассников располагаются в непосредственной близости от школы. С седьмого класса ребятам предлагают поселиться несколько подальше, в центральных районах города. Таким образом, дорога до учебного заведения может занять пятнадцать-двадцать минут, необходимо переходить через довольно оживлённые улицы. Причём учащиеся всюду перемещаются самостоятельно, без сопровождения воспитателей. В Марбурге совершенно естественно и нормально, когда двенадцатилетний незрячий подросток самостоятельно отправляется на дискотеку или в бассейн, посещает магазины или футбольные матчи.

Не опасно ли предоставлять незрячим и слабовидящим детям такую самостоятельность? «Для гимназистов проводятся индивидуальные занятия по ориентировке в городской среде. После прохождения индивидуального курса учащийся получает письменное разрешение на самостоятельные передвижения по городу. Это разрешение может касаться и всего Марбурга, и отдельных частей города», — рассказывает Руди Ульрих.

Индивидуальные занятия по ориентировке проходят на протяжении  всего обучения в школе. Их интенсивность может быть различной. Она связана с наличием или отсутствием остаточного зрения, сопутствующих заболеваний, личными желаниями и потребностями.

Было бы преувеличением утверждать, что все учащиеся Школы являются самостоятельными и мобильными. В ряде случаев это невозможно в силу тяжёлых сопутствующих заболеваний. Например, в Школе учатся несколько мальчишек и девчонок, лишённых не только зрения, но и способности самостоятельно передвигаться: они прикованы к инвалидной коляске. Для таких детей созданы жилые группы с особым режимом опеки. Но, как правило, незрячие учащиеся  ориентируются на улицах  не хуже своих слабовидящих одноклассников. 

В Германии не принято предлагать помощь незрячим людям на улицах города. Это относится и к взрослым, и к детям. Если инвалид по зрению сам обратится к прохожим с просьбой о содействии, то ему не откажут. Но никто  не ожидает инициативы от зрячих сограждан. Такое поведение не связано с равнодушием и бессердечием: немцы просто привыкли к тому, что большинство незрячих прекрасно ориентируются в городской среде и помощь им не нужна.

Единственная гимназия

Школа носит имя Карла Штреля (1886-1971), который являлся её основателем и бессменным директором почти полвека: с 1916 по 1965 год. Известность и популярность учебного заведения связана не только с особой педагогической концепцией и успехами выпускников, но и с формальными причинами: это единственная специализированная школа для слепых и слабовидящих в Германии, обладающая статусом гимназии.

Немецкая система среднего образования разделяется на три потока. Начальную школу (первые четыре года обучения) все дети посещают вместе. А дальше происходит расслоение: наиболее успешные и старательные ученики отправляются в гимназию, которые ориентируют их на подготовку к дальнейшей учёбе в высших учебных заведениях.

Те, кому учёба не даётся, попадают в основную школу. Эта форма среднего образования рассчитана на школьников, не стремящихся к интеллектуальной деятельности. После получения диплома они могут продолжить обучение в профессиональных учебных заведениях или непосредственно на производстве. Им предлагают овладеть рабочими и ремесленными специальностями: плотника, столяра, каменщика, сапожника, пекаря и другими. В Германии подчёркивают, что учащиеся основной школы не являются менее способными, чем гимназисты. Просто их таланты проявляются не в интеллектуальной сфере, а в практических жизненных навыках.

Существует ещё и третья возможность получения среднего образования — реальная школа. Она занимает промежуточный статус между гимназией и основной школой. Сюда идут дети, которым обучение в гимназии представляется слишком сложным, занудным и теоретизированным, а в основной школе — наоборот, слишком лёгким. После окончания реальной школы можно пойти учиться на секретаря-референта, бухгалтера, мастера-технолога на производстве, то есть речь идёт о специальностях, не требующих высшего образования.

Право на поступление в высшие учебные заведения имеют в Германии только выпускники гимназий. Не надо думать, что в десять лет немецких детей окончательно и бесповоротно разделяют на три потока. Конечно же, это не так! Во-первых, если ребёнок или подросток не справляется с программой гимназии (или просто не хочет учиться), ему могут настоятельно рекомендовать перейти в заведение более «низшей» категории: в реальную или основную школу.

С другой стороны, если учащийся основной или реальной школы неожиданно захотел «грызть гранит науки» и проявил соответствующие способности, он может после прохождения собеседования перейти учиться в гимназию. Кроме того, существуют вечерние и заочные гимназии для взрослых людей.

«Все специализированные школы для слепых и слабовидящих детей в Германии работают по программам основной и реальной школ,    поясняет Руди Ульрих. — Только в Марбурге учащийся может получить заветный  диплом об успешном окончании гимназии, дающий право на поступление в высшие учебные заведения».

Разумеется, никто не закрывает перед незрячими и слабовидящими людьми дорогу в вузы. В Германии дети «с особыми потребностями» имеют право учиться и в обычных школах, в том числе и в гимназиях. Многие выбирают именно этот путь.

В Немецком институте слепых существует специальное подразделение, опекающее незрячих и слабовидящих учащихся обычных школ. Их снабжают специальными пособиями, консультируют по всем возникающим в процессе учёбы вопросам, помогают улаживать недоразумения с учителями и одноклассниками, приглашают в Марбург на различные мероприятия, обучающие курсы, праздники.

Мы — одна команда!

Школа имени Карла Штреля и целый ряд других подразделений Института расположены на окраине Марбурга, в лесопарковой зоне. Здесь прекрасный воздух. Слышно пение птиц. Возникает ощущение, что ты находишься на курорте. Кстати, территория учреждения не имеет никаких заборов и ограждений. Мне не встретился ни один охранник или вахтёр. «Это наша принципиальная позиция, — объясняет Руди Ульрих. — Мы не хотим «заборов в головах». Важно быть открытым миру, открытым всему новому...»

Мне представилось немало возможностей пообщаться и с учениками школы, и с учителями, и с выпускниками. Ларисе Якобс 14 лет. Она родом из Франкфурта-на-Майне. Девушка учится в восьмом классе. Как и большинство школьников, Лариса живёт в интернате. Не скучает ли она по дому? «Мы уезжаем домой на все каникулы. В общей сложности они длятся 12 недель: шесть — летом и ещё шесть — в течение года. Кроме того, два раза в месяц можно отправиться домой на выходные. И родители к нам сюда заглядывают, и друзья. Так что соскучиться просто не успеваешь...»

Больше всего Ларисе нравятся уроки физкультуры, английского языка и латыни. В свободное время моя собеседница много занимается спортом: играет в футбол и плавает. У неё уже есть конкретные профессиональные планы на будущее: стать детским психологом. Нравится ли Ларисе жить в жилой группе? «Самое главное, что мы — одна команда, и во всём помогаем друг другу. Вместе делаем домашние задания, покупаем продукты, убираем квартиру. Вместе ходим на дискотеки, ездим на экскурсии, устраиваем праздники».

В каждой группе вместе живут дети и подростки разного возраста, слабовидящие и незрячие. «У меня 10% зрения, — поясняет Лариса. — В нашей группе некоторые ребята видят лучше меня, некоторые — хуже. Марк и Денис полностью незрячие».

Слепые и слабовидящие школьники чем-то отличаются друг от друга? Может быть, манерой поведения или общения? «Нет, я не вижу совершенно никаких различий, — уверенно отвечает девушка. —  Незрячие подростки точно такие же, как и зрячие, и слабовидящие: весёлые, активные и самостоятельные. Конечно, в незнакомых местах, например, на экскурсии, им надо немного помочь, взять за руку, что-то рассказать или объяснить. Но эта помощь совсем небольшая, и она никого не напрягает».

Здесь незрячих не обижают

Учатся в Школе и ребята, чей родной язык — русский. Родители Кирилла Чепурнова в 2002 году переехали из Одессы в Дортмунд. Сейчас ему 20 лет. В 2012 году он завершит курс обучения в гимназии. Молодому человеку повезло: в результате лечения и хирургического вмешательства его зрение за последние годы существенно улучшилось. При рождении Кирилл обладал 10% зрительной силы, а сейчас у него уже 30%.

В отличие от Ларисы, Кирилл считает, что незрячие и слабовидящие ровесники всё-таки немного отличаются друг от друга: «Ребята, у которых полностью отсутствует зрение, обычно более спокойные, тихие, уравновешенные, осторожные. У них нет возможности резко вскочить и куда-то побежать, поэтому они тщательно обдумывают и свои движения, и свои поступки».

Кирилл обратил внимание и на другую особенность: «У незрячих соучеников можно научиться философскому отношению к жизни, стойкости, мужеству. Эти ребята принимают свою судьбу такой, какая она есть. И они довольны жизнью. У кого-то из одноклассников всего один процент зрения, а кто-то полностью слепой и  всё равно никогда не станет жаловаться».

После окончания гимназии Кирилл хочет стать специалистом по компьютерам. Он мечтает работать в немецкой фирме в России или на Украине: «Хорошо, если зарплата будет «немецкой». А вот жить лучше всего на родине...»

Наш мужской разговор коснулся и деликатной темы взаимоотношений с противоположным полом: «Я родом с Украины. И, наверное, поэтому меня больше привлекают соотечественницы, чем немецкие девушки... Не хочу никого обидеть, но наши девчонки, мне кажется, более раскованные, ярче одеваются, используют больше косметики, ходят на высоких каблуках...»

Кирилл обратил внимание и на различия между немецкой и русскоязычной молодёжью, постоянно проживающей в Германии: «Всё-таки коренные немцы более дисциплинированные. Им не придёт в голову идти на дискотеку в середине недели или устраивать какой-то праздник в будний день. Многие парни и девушки всегда ложатся спать не позднее десяти часов вечера и вообще живут по чёткому расписанию... А наши соотечественники, по моему мнению, больше думают о развлечениях, хотя и об учёбе тоже не забывают».

Но, несмотря на эти мультикультурные различия, Кирилл видит в ровесниках гораздо больше общего: «Почти все учащиеся Школы, вне зависимости от национального происхождения, наличия или отсутствия остаточного зрения, очень любят спорт. Здесь активно развивают плавание, лёгкую атлетику, футбол, дзюдо, акробатику, верховую езду, греблю, скалолазание. Есть  свой бассейн, конюшня, специальная стена для скалолазания. Кроме того, здесь очень ценят музыку, театр, литературу, декоративно-прикладное искусство. Всё большую роль в обучении начинает играть компьютерная техника».

Cвой среди своих

Кристина Лауфенберг — одна из двадцати незрячих сотрудников в Немецком институте слепых. Она преподает в школе имени Карла Штреля немецкий и французский языки, а также проводит индивидуальные и групповые занятия по рельефно-точечному  шрифту.

— Я родилась слепой в Штутгарте, столице земли Баден-Вюртемберг, в 1966 году. В шесть лет пошла в начальную школу для незрячих и слабовидящих детей. А потом меня приняли в самую обычную гимназию по месту жительства, и я училась вместе со зрячими детьми. В 1984 году, когда до окончания гимназии оставался всего один год, мне захотелось почувствовать себя самостоятельной, уехать из родительского дома... Стала ученицей школы имени Карла Штреля, поселилась в жилой группе. Я очень рада, что диплом об окончании гимназии довелось получить уже в Марбурге.

— Вам здесь понравилось?

— Да, очень. Сразу возникла мысль, что хочу здесь не только учиться, но и впоследствии работать. Я поняла, что эта Школа — моя судьба. Высшее образование получила в здешнем университете, также как и великий русский учёный Михаил Ломоносов. Кроме того, училась в университете франкоязычной канадской провинции Квебек. В 1995 году меня приняли на работу в Школу. Три года была учителем-практикантом. В 1998 году стала полноправным учителем. Такая многолетняя практика перед приёмом на постоянную работу обязательна в Германии для всех учителей гимназий.

— Что именно Вас привлекло здесь?

— Я сразу ощутила огромные, принципиальные различия по сравнению с моей прежней школой... Несмотря на все усилия учителей, одноклассников и надзорных инстанций, незрячим детям часто не удаётся почувствовать себя полноправными учащимися обычной школы, влиться в коллектив. Приведу только один пример: в массовых школах детей с особыми потребностями порой даже не допускают к урокам физкультуры, они не могут принять участие в спортивных соревнованиях. Взрослые опасаются за их безопасность и не способны объективно оценить состояние здоровья. Конечно, ситуация постепенно меняется, но она ещё очень далека от идеала.

Кристина Лауфенберг подчёркивает, что в специализированной школе дети могут получить гораздо большую помощь и поддержку, чем в массовых заведениях. Кроме того, они здесь «свои среди своих». Школу по месту жительства обычно посещают всего один-два незрячих ребёнка, которым автоматически присваивается «особый статус». А в специализированной они становятся органичной частью детского коллектива.

Моя собеседница уверена в том, что «инклюзивное образование» — при всей его нужности и полезности! — необходимо внедрять осторожно, постепенно и строго на добровольной основе. У незрячих и слабовидящих детей в любом случае должно остаться право на обучение в специальных школах, которым необходима государственная поддержка! Желание некоторых немецких политиков распределить всех детей с особыми потребностями по обычным школам вызывает у Кристины и многих других немецких незрячих серьёзные опасения.

Придя работать в Немецкий институт слепых, Кристина познакомилась со своим будущим мужем Вильфредом, возглавляющим здешнюю медиотеку. Её супруг — зрячий. У них общее увлечение — гребля на каноэ.

Я слепой, ну и что?

Во время короткого пребывания в Марбурге мне хотелось разобраться в источниках финансирования и статусе Немецкого института слепых и его подразделений. Является ли Институт государственным учреждением? Частным? Региональным? Муниципальным?

Первоначальные предположения оказались неверными: учредителем и собственником  является общественная организация с одноимённым названием, которая осуществляет финансирование Института слепых и его подразделений, в том числе и школы имени Карла Штреля. Среди наиболее известных членов организации — бывший президент Германии Хорст Кёллер. Его дочь Ульрика — незрячая с рождения. Поэтому проблемы инвалидов по зрению немецкий политик знает не понаслышке.

Кроме того, дотации на осуществление конкретных программ поступают из федерального и регионального бюджетов. Важную роль играет поддержка земли Гессен, на территории которой расположен Институт. Для учащихся школы и реабилитантов все услуги — обучение, проживание, питание, дополнительные занятия (в том числе индивидуальные), организация отдыха  — предоставляются бесплатно.

Правда, это положение касается только граждан и постоянных жителей Германии. Если в Школе захочет учиться иностранец, то родителям придётся заплатить от 60 000 до 70 000 евро в год. Кроме того, ко времени поступления в Школу ребёнок уже должен хорошо овладеть немецким языком.

 Большинство сотрудников марбургского Института — энтузиасты своего дела. Многие приходят сюда работать совсем молодыми и остаются на двадцать — сорок лет, причём трудятся, не считаясь со своим личным временем, не думая о личной выгоде. В Германии работают сотни общественных учителей рельефно-точечного шрифта, которые вместе со штатными сотрудниками помогают недавно ослепшим людям овладевать премудростями брайлевской системы. Спортивные достижения инвалидов по зрению тоже были бы немыслимы без общественных тренеров и помощников-волонтёров.

Можно привести множество примеров, когда сотрудники Института слепых, помимо добросовестного и тщательного выполнения своих прямых обязанностей, берут на себя значительную общественную нагрузку. Например, сотрудник отдела по связям с общественностью Манфред Дюнзинг в свободное время тренирует футбольную команду незрячих игроков.

В немецком языке существует очень популярная среди незрячих присказка: «Я слепой, ну и что?» В этом коротком, но ёмком высказывании отразилось отношение к жизни наших немецких коллег: мужество, несгибаемость перед обстоятельствами, оптимизм, чувство юмора. Читатели «Нашей жизни», которым доведётся побывать в Марбурге, могут быть уверены: они будут чувствовать себя как дома, среди друзей, среди своих.

 Илья Бруштейн