Экстрим слепых
КАЛИФОРНИЙСКИЕ БЕГА
Отправляясь весной в Калифорнию к дочери, имел я твёрдое намерение пробежать лос-анджелесский марафон. Это грандиозный фестиваль, в котором ежегодно стартуют свыше 20 тысяч бегунов. Гонка проходит по улицам мегаполиса, иногда в жару. Так, 7 марта 2004-го стартовали при 20, а финишировали при 32 градусах Цельсия. Такое пекло привычно и комфортно кофейно-шоколадным африканцам, что регулярно забирают первые призы, но на удивление и наше восхищение среди женщин с 2001 года лидируют славянки: Елена Парамонова, Любовь Денисова, Татьяна Позднякова, Лидия Григорьева, Татьяна Петрова, Сильвия Скворцова. «Изюминка» состязаний: чтобы обострить гонку и столкнуть в борьбе женщин с мужчинами, последних запускают на двадцать минут позже, и они мчатся за дамами не для сугрева, а ради приза в сто тысяч долларов, обещанных тому, кто первым пересечёт линию финиша. Как ни резво бегут африканцы, им редко удаётся отыграть фору у абсолютных победительниц, получающих по совокупности разных наград за 160 тысяч призовых долларов плюс автомобиль Honda последней модели.
19 марта 2006 года мне удалось прикоснуться к этому действу, пробежав лишь 5-километровую дистанцию.
— Давай, папусик! Давай!!! — отправил со старта и встретил на финише дочкин голос. И я «давал», стараясь догнать таких же седоголовых, ориентируясь на спины умеренно быстрых. Из 2776 финишировавших «папусик» оказался 175-м, 149-м — среди мужчин и первым в своей возрастной группе.
Тогда я ещё не помышлял о марафоне в
МАРАФОНСКАЯ ТРАССА
Перешагнув порог дочкиной квартиры и ознакомившись по Интернету с Положением, заявил, что хочу бежать и «пятёрку», и марафон, поскольку они проводятся в смежные дни, а не в один, как прежде. Все женщины — жена, дочь и внучка — дружно бросились отговаривать, но я был непреклонен, ибо это, скорее всего, последний шанс — ныне или никогда! Прежде всего, попросил показать мне трассу, совершенно отличную от той, пятилетней давности, и в один из сияющих дней меня провезли по ней.
От уникального бейсбольного Доджер-стадиона вертикально-горизонтальными зигзагами с перепадом высот в
За примечательным Голливудом — ещё несколько пилообразных миль и, наконец, любезный сердцу бульвар Сан Висенте, тенисто, плавно и неуклонно, как авиалайнер на посадку, снижающийся к океанскому финишу.
Знание предстоящего маршрута изменило характер моих тренировок: для выработки специфической выносливости я до восьми утра убегал из дочкиного Энсино-сити в горы и три-четыре часа гонял вверх-вниз до полного обезвоживания организма. Возвращаясь домой, просил внучку:
— Асятка, пощупай-ка мой язык.
— Сухой и шершавый, как наждачная шкурка!
— Значит, упражнялся продуктивно. Дай-ка скорей чего испить!
Изменяя и чередуя свои беговые маршруты, я вначале изучал их с белой тростью в руках, в затемнённых и трудных местах переходя на шаг, а по мере освоения пути оставлял трость дома.
Быстро пролетел месяц старательных занятий, по Интернету оплачены стартовые взносы (35 долларов за
«ДЕМОН СКОРОСТИ»
В субботу 19 марта в 6 утра мы c Ирой и Асей выехали из дому. Долгий путь до стадиона и неопределённость с парковкой требовали страховки, которая возлагалась на внучку, обязанную при чрезвычайных обстоятельствах вовремя доставить подслеповатого деда пешком к месту старта. Но всё обошлось, и к 8 часам мы стоим в тысячеглавой возбуждённой толпе и слушаем гимн США. Звучит команда, и все бросаются вперёд. Скоростная трасса к северу от стадиона волнообразно колеблет бегущих во всех плоскостях, и ко второй половине они уже вытягиваются вдоль ближней бровки, освобождая центральную часть бегового пространства. Овладевая им, я резко взвинчиваю темп и к своему удовольствию легко обгоняю подуставших соперников.
Когда на мою влажную шею повесили медаль, и мои ассистентки были готовы увести меня, к нам подошли чернокожие ветераны и, пожимая мне руку, польстили, что я «настоящий демон скорости» — им понравился мой финишный спурт.
— Дед, ты и правда, «демон»! — подхватила Ася. — Фотографируя лидеров, я поражалась тому, как ты штурмовал заключительный пригорок!
Затарившись у волонтёров фруктами и напитками, мы, удовлетворённые и счастливые, покатили домой. Там ждало меня страшное разочарование: имя «демона скорости» отсутствовало в протоколе. Тогда-то мои девочки и припомнили, что, ожидая меня у финиша, слышали судейскую реплику: дескать, какой-то чудак бежит с марафонским номером и останется без зачёта. Увы, этим чудаком из 2921 финишировавшего стал ими опекаемый! Последовавшие телефонные переговоры с организаторами, по чьей вине мы не получили нагрудного номера для
С ИИСУСОМ — ЧЕРЕЗ МОКРЫЙ ГОЛЛИВУД
Вставать и выезжать следующим воскресным утром пришлось ещё раньше, так как старт марафона для основной массы намечался на 7 часов 20 минут. Проглотив чашку кефира и банан, уже в беговой форме я сел в автомобиль. Было темно, зябко и сыро — накрапывал обещанный дождь. На подступах к Доджер-стадиону машин видимо-невидимо, ведь участников более 20 тысяч, еле-еле втиснулись на стоянку. Стартовый городок размечен на зоны, сортирующие любителей экстрима по силам в зависимости от времени прохождения одной мили. С трудом включили меня в группу с нормой 10 минут на милю. Кругом нахохленные и мёрзнущие люди, многие под пластиковыми накидками. Светлее и суше не становится, и дочь в тревоге за мою безопасность просит рядом стоящего юношу с нагрудным номером 18682 вывести меня на светлую просторную дорогу и бросить, если я буду его тормозить. Тот даёт согласие, и я, клещом вцепившись в его локоть, отправляю своих домой досыпать, чтобы через четыре часа они отловили меня на финише в Санта Монике.
В какой-то момент вся человеческая масса вокруг вздрогнула и стала потихонечку, как к мавзолею, переступать в направлении стартовых ворот. Когда прозвучала команда, я даже не уловил. Через десять с лишним минут миновав ворота, затрусили. Вначале я переживал, что явился неожиданной обузой для своего поводыря, но вскоре понял, что наши силы примерно равны, и мы сможем бежать синхронно и даже кого-то обгонять в этой многотысячной орде. Возможности к общению ограничивались тремя словами: да, нет, о’кей, но это нас уже не смущало, поскольку ноги были красноречивее в дуэте.
Усилившиеся штормовые порывы нагнали тихоокеанского тумана, кругом потемнело, дождь превратился в ливень, погнавший холодные струйки с шапчонки по футболке и трусам — в кроссовки. В наступившем светопреставлении мой ведущий не мог бросить меня, а я не смел отцепиться и только молил: «Господи Иисусе! Спаси, сохрани и помилуй мя, многогрешного!» — не ведая того, что меня ведёт рука самого Иисуса.
Только дома из электронного протокола мы узнали имя поводыря: Jesus Jimenez! Для этого марафона (да, пожалуй, не только для него) уникальный случай, когда 16-летний американский юноша в сложнейших условиях вёл по дистанции незнакомого русского слепца, проявляя заботу и предупредительность при преодолении возникающих на тяжком пути препятствий. К сожалению, я не успел поблагодарить его в Лос-Анджелесе из-за недоступности связи, но надеюсь, что эти строки, посланные организаторам марафона, станут известны моему Иисусу.
…Пересекаем красочную арку с яркой крупной цифрой 8, мучительно соображаю: позади почти треть дистанции, следовательно, выскочили на бульвар Голливуд, о коем справлялся у Иисуса раньше, а тот отвечал «ноу» и называл незнакомые мне авеню или стрит. Но тут подтвердил мою догадку: «Халливуд?» — «О’кей!», я разглядел справа смутные очертания Китайского кинотеатра и подумал, что где-то рядом мокнет бронзовый Чарли Чаплин.
Перевалили за половину — пора начать подкрепляться. Марафонцы, как правило, страдают от обезвоживания, но если тело пребывает во влажном коконе (как у нас), то через кожу восполняет недостаток влаги, поэтому пить не хочется, да и есть тоже. Но всё-таки по клубничине и стаканчику невкусного холодного питья мы проглотили.
Пошла 20-я миля, вдруг мой поводырь останавливается и хватается за ноги: их мышцы поражены судорогой! Массирую его одеревеневшие икры: мну, щиплю, похлопываю, призываю: «Финиш! Финиш! Вперёд!» Ведь мы у порога бульвара Сан Висенте — самого лёгкого этапа «самолётной посадки». Медленно побежали дальше, но через пару сотен метров Иисус остановился снова, решительно пресёк мою попытку массажа и повелел: «Ю — ту финиш»!
С тяжёлым сердцем оставил я того, с кем рука об руку провёл более трёх совместных часов, вспоминая изумительно верное изречение олимпийского чемпиона Эмиля Затопека, что если хочешь просто бегать — беги милю, а если желаешь испытать другую жизнь — беги марафон!
Испытание «другой жизнью» продолжалось: я не только сохранил некий запас сил, но и получил от Иисуса дополнительный заряд, приступил к интенсивному «снижению» вслед за потоками воды, мчащимися у обочин. Только мне оставалось одолеть не пять километров под ласковым солнышком, как накануне, а пять миль под дождём. Пытаясь догнать очередное яркое пятно из тысячи обгоняемых бегунов, я из-за утраченного с годами поля зрения сталкивался с коллегами то правым, то левым боком, тут же извинялся, выдыхая: «сори». За полмили до финиша чувствую, что на левой кроссовке болтается шнурок, перешагиваю на газон, пытаюсь его завязать, но пальцы не слушаются, а ногу скручивает судорога. Из толпы зрителей, стоящих под зонтами, накидками, капюшонами вдоль всего маршрута, выходит сочувствующая дама и затягивает злополучный шнурок. От всей души благодарю её, плюхаю обратно на проезжее полотно и через несколько минут финиширую из последних сил, надеясь сразу попасть в объятия дочери и внучки… Но моё шатающееся тело подхватывают сильные руки высокой и, кажется, темнокожей волонтёрки. Ласково выговаривая, она подводит меня к столу, где мне навешивают медаль с изображением пяток, попирающих Голливуд и другие районы великого города, набрасывают на плечи и завязывают на груди пластиковую накидку. Дева ведёт всё дальше от финиша, а я в смятении пытаюсь объяснить, что где-то здесь меня должна встретить дочь. Освобождаюсь от её опеки и норовлю вернуться к финишным воротам, но меня перехватывает другая волонтёрка, окутывает мои посиневшие ноги новой плёнкой, уже дрожащего заводит в какой-то тесный павильон и передаёт в руки особы мексиканского происхождения. Та усаживает меня на скамью, «доупаковывает» трясущуюся плоть в очередной пластик, разрывает три термопакета и засовывает их мне подмышки и на спину. Под воздействием пакетных калорий замечаю на груди у спасительницы мобильник и вспоминаю, что на обратной стороне моего нагрудного номера записаны Ирины телефоны как раз для подобной ситуации. Благодетельница срывает номер, набирает Иру, и вот я слышу самый желанный голосок: «Папусик, ты жив?» — «Жив, но очень промок и замёрз, а где нахожусь, объяснит хозяйка телефона». Та, закончив разговор, неожиданно радует меня русским: «Дочка скоро придёт», — и суёт в руки бумажный стаканчик мексиканской лапши. Не успел я её проглотить, как на пороге появились Ира и Ася с тёплой и сухой одежонкой, но переодевание отложили до машины, куда мы, сто раз поблагодарив заботливую обитательницу павильона, добирались минут двадцать. Там меня разули-раздели, переодели, закутали в одеяльце, уложили на заднем сиденье на подушку и повезли домой.
Оказалось, встречающих останавливали квартала за два до финишной черты, и они там в «живом коридоре славы» видели дрожащих, хромающих и даже плачущих марафонцев, возвращающихся, словно раненые с фронта. Вечером калифорнийское радио сообщило, что двести участников с переохлаждением попали в больницы, а на другой день к ним прибавилась ещё сотня: впервые за 26 лет лос-анджелесский марафон проходил в таких апокалипсических условиях!
В заключение несколько цифр: 19890 финишировало — 12055 мужчин и 7835 женщин. Победили эфиопы: с фантастическим временем 26-летний Markos Geneti (2:06:35) и 23-летняя Buzunesh Deba (2:26:34). Из наших отважных россиянок Юлия Архипова (2:33:55) на 5-м месте, Альбина Майорова (2:36:43) на 6-м, Светлана Пономаренко (2:38:56) на 8-м. За 4:25:53 мною выстраданы: 5295-е место в абсолютном зачёте, 4132-е среди мужчин и 7-е из 86 семидесятилетних старцев. Порадовались мы за Иисуса: он всё-таки закончил дистанцию, правда, на 11 минут позднее. Антирекорд поставила 19-летняя девушка, добиравшаяся до финиша 12 часов 23 минуты 19 секунд. Безумству стойких поём мы песню!
Станислав Прошутинский