65 ЛЕТ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ
«ЗА СТРАНУ НАШУ РУССКУЮ
ВЫПЬЕМ ЭТОТ БОКАЛ»
— Страшно было на войне?
— Сначала страшно, а потом как на работу ходили.
Эта «работа» началась для сельского паренька Григория Корзникова из деревни Весёлая Вологодской области в 1944 году. На станции Кипелово его в числе других новобранцев обучили артиллерийскому делу и отправили воевать. К этому времени наша армия уже оттеснила немцев к центру Европы, и Григорий в составе 374 отдельного противотанкового дивизиона 59 армии с боями освобождал от фашистов «старый» свет. То время врезалось в память. Ни один день не стирается. Кажется, каждый миг заново пережит. Можно бы поставить точку в книге воспоминаний. Но наступает День Победы, и люди просят рассказать ещё и ещё.
— А про что-нибудь экстремальное можно?
— Война — это сплошной экстрим. Каждый день что-нибудь случается, ведь под пулями ходишь. Но боевое крещение, действительно, ни с чем не сравнишь. Мой первый бой под Нарвой и первое ранение. Думал, лёгкое, но медсестра, осмотрев ногу, тут же направила в медсанбат. А там сказали, что нужно срочно делать операцию. Положили на стол, привязали, как положено, ремнями, сделали анестезию. Только приступили к операции, как началась бомбёжка. Врачи — в блиндаж, а я остался лежать привязанным к столу. Вторая попытка меня прооперировать тоже была прервана обстрелом. Так повторялось три раза. Состояние жуткое. Понимаешь, что жизнь на волоске, а спрятаться, убежать не можешь. Потом, когда всё закончилось и из меня всё-таки извлекли пулю, врач сказала, что бомба попала в палатку, где отдыхал ведущий хирург, и он погиб. А меня, как говорится, Бог миловал.
Ещё Григорий Дмитриевич рассказал, что довелось ему служить в 12-й батарее, которую солдаты называли «Прощай, Родина!» Грустный юмор относился к лёгкой быстроходной пушке, которую оперативно перемещали по полю боя, размещая в самых неожиданных для немцев местах. Они особо охотились за ней и старались уничтожить в первую очередь. Солдаты, обслуживающие пушку, знали, что любой бой для них может стать последним. Сколько молодых ребят полегло со словами «Прощай, Родина!» Но Григорий и в этом аду выжил.
— За что вас, Григорий Дмитриевич, медалью «За отвагу» наградили?
— Это было в Польше. Мы прибыли к плацдарму на Висле в составе Первого Украинского фронта. Помню, нас помыли в бане, причём каждому дали отдельный таз. (В условиях сурового военного быта европейский стандарт, конечно, удивил сельского паренька). 12 января 1945 года мы прорвали оборону немцев и стали быстро продвигаться по Польше. Подъехали к Одеру. Было приказано форсировать его. Но путь нам преградили немецкие танки с десантом на каждом. В нашем дивизионе было 8 пушек, одну из них переправили. Дальше нас не пропустили. Мы поняли: будет бой. Утром в 4 часа немцы с разведывательного самолёта «рама» листовки сбросили. На них были изображены плавающие в Одере изувеченные тела русских солдат и стояла подпись «Русская баня». Командиры запрещали читать эти листовки. Но они не влияли на наш настрой. Пожалуй, только злее делали. После того как самолёт улетел, пошли немецкие танки. Нам приказали подпускать их как можно ближе, а потом открывать огонь. Состояние, как на том операционном столе: видишь врага, он рядом, а сигнальной ракеты всё нет. Зато потом бьёшь наверняка. Подбили четыре танка, а остальные восемь повернули обратно. За удачно проведённую операцию нас и представили к наградам.
— Приходилось ли вам встречаться с немцами лицом к лицу?
— Наш командир часто ночью ходил в штаб дивизии за заданием. Брал с собой одного из разведчиков. Однажды взял меня. Задание получили, возвращаемся. Слышу немецкую команду: «Шнель, шнель». Видимо, вражеские разведчики перешли линию фронта. Темно. Луна то выйдет, то спрячется. Немцы шли низиной. Совсем рядом. Майор спрашивает: «Что у тебя есть из оружия?» Отвечаю: «Автомат и две «лимонки». Он приказывает: «Дай мне одну, и как только я замахнусь, кидай и ты свою». Вижу, немцы на меня двигаются, несколько метров осталось. Бросать надо. Рука с гранатой дрожит, а от майора сигнала нет. Потом он размахнулся. Я сразу «лимонку» бросил, диск из автомата выпустил. Стон услышал. Понял: уложили мы фашистов. Чтобы себя не обнаружить, спрятались. Через некоторое время смотрим — кругом всё тихо: ни трупов, ни живых. Значит, ушли немцы и своих забрали. Ну и мы через некоторое время в свою часть вернулись. С тех пор майор стал меня брать с собой постоянно. В штабе мне наказывали: «Храни майора». Знали, что он бедовый был. Со снайперами порой в «русскую рулетку» играл. Жаль, что потом погиб. За Одером. Мы «выкуривали» пленных немцев из подвалов. И шальная пуля немецкого стрелка сразила-таки его.
О наградах Григорий Корзников тогда не думал. Какая награда, когда смерть рядом! Просто знал, что представлен к медали «За отвагу». Однополчанин сказал, что сам лично наградной лист видел. А где она и что с ней стало, Григорий не ведал. Спохватился лишь пять лет назад, когда отмечали 60-летие Победы и многим бывшим фронтовикам вручали потерявшиеся на дорогах войны медали. Пришёл в военкомат, рассказал свою историю. И вот 2 сентября 2009 года в торжественной обстановке получил добытую кровью престижную солдатскую награду.
День Победы Григорий Дмитриевич встретил в госпитале. Вспоминает, что 8 мая в два часа ночи услышал по радио голос Левитана: «Акт о безоговорочной капитуляции подписан». Что тут началось! Обнимались, целовались, плакали от радости до самого утра.
Лечился долго. Выписался только в конце июля. Ну, а дальше был путь в Дрезден, потом — в Вену. Домой вернулся в марте 1946 года. Поспел к весенней вспашке. Работал трактористом, шофёром в леспромхозе. Когда из-за ранений упало зрение, вступил в Общество слепых. Переехал в Великий Устюг, где до сих пор живёт со своей семьёй.
— Какие-то военные трофеи сохранились у вас?
— Нашёл я в Австрии красивую тетрадочку для стихов. Мне сказали, что в австрийских семьях было принято заносить в специально оформленный альбом запомнившиеся поэтические строки. Я тоже стал записывать в трофейную тетрадь услышанные на войне песни и стихи. Потом из-за переездов она потерялась. Но кое-что из содержания в памяти осталось.
И Григорий Дмитриевич прочитал стихотворение фронтового друга:
Сто грамм нам положено — фронтовой наш паёк.
Есть там банка порожняя — наливай-ка, дружок.
За страну нашу русскую выпьем этот бокал
И закусим закускою, что союзник прислал.
Григорий Дмитриевич знает наизусть всю поэму Александра Твардовского «Василий Тёркин». Он выучил её в госпитале и до сих пор читает на праздниках в местной организации ВОС, поражая слушателей великолепной памятью.
Беседа с Корзниковым была непростой. Он постоянно говорил, что не любит всего этого. Да, к фронтовикам в нашей стране отношение было разное. В 90 годы они пережили не просто забвение, а даже пренебрежение. Но сейчас, слава Богу, многое изменилось. Фронтовики в почёте. И Григорий Дмитриевич может гордиться и медалью «За отвагу», и орденами «Красной Звезды» и «Отечественной войны» I степени. А ещё я узнала, что Григорий Дмитриевич по свидетельству о рождении не Дмитриевич, а Димитрианович, что предоставляет возможность добрым словом помянуть его отца Димитриана, воспитавшего настоящего русского мужика, достойно прошедшего сквозь огонь страшной войны.
Фаина Деткова,
Вологодская область