ЛИЧНОСТЬ

С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ ТВОРЧЕСТВО?

Недавно у Валентины Андреевны Курасовой  появился собственный маленький музей. Он разместился в одной из комнат Тушинской местной организации ВОС  Москвы, где она состоит на учёте как инвалид второй группы по зрению. Здесь представлены её поделки, предназначенные для украшения интерьера: фигурки зверей, забавные персонажи сказок, панно, игрушки,  шитьё, вязанье, куклы,  салфетки, фоторамочки, причудливые полочки, подставочки,  макет часовенки, дачного домика и много-много  замысловатых  цветов. Сделаны они из проволоки, пуговиц, колечек, картона,  ниток, лоскутков ткани, кожи и прочего подручного материала.  Валентина Андреевна не придерживается какой-то  конкретной темы, её фантазия безгранична. Ни одна работа не похожа на другую,  прежде всего, по цветовой гамме, отчего создаётся впечатление яркого праздника, конфетного детства. 

Помещение для экспозиций — это своеобразный подарок председателя Александра Викторовича Ховренко   трудолюбивой мастерице,  о золотых руках  которой говорит уже вся Москва. До  этого поделки  располагались на столах и полочках соседних кабинетов, и к ним относились со снисходительным интересом. А собранные вместе эти  связанные,  сшитые, нарисованные, вышитые   композиции  неожиданно для всех, и прежде всего для  самой Валентины Андреевны, оказались в  несколько ином статусе,  превратившись из  скромных домашних заготовок в  оригинальные работы  самобытной художницы.

Валентина Андреевна очень рада тому, что теперь у неё есть  пусть небольшой, но  музей. Ключ от него всегда носит с собой, приветливо встречает каждого посетителя и  с удовольствием рассказывает о дорогих ей экспонатах, подчеркивая, что здесь — только часть её работ, что делает она не только  украшения для  интерьеров, но и шьёт одежду, вяжет носки, варежки, плетёт  покрывала  для мебели. Правда, всё это уже давно раздарено родным и знакомым, потому что она  всегда считала, что смысл её умения не в том, чтобы собирать коллекцию, а в том, чтобы радовать окружающих.   

Наша беседа начинается с  простого и одновременно сложного вопроса, который сам рвётся с языка:  как и с чего начиналось её творчество?   Простого — потому что ответить на него легко, если за плечами дизайнерское  образование, а сложного — если университетскими аудиториями была сама жизнь. У Валентины Андреевны — второй вариант, хотя институт она окончила, но не художественный, а политехнический. Поэтому на вопрос об истоках виновато разводит руками, мол,  ничего конкретного сказать не может. «А впрочем, — на мгновение задумается она и говорит, показывая на стенды,  —  мне кажется, это во мне жило всегда».  Столь  значительная и многообещающая  фраза сразу заставила  перестроить вопрос на просьбу рассказать о себе, что, в общем-то, было правильно, поскольку дальнейшие откровения собеседницы  позволили в какой-то мере нащупать и истоки её творчества.

Валентине Андреевне недавно исполнилось 75 лет. Её жизнь так богата событиями, что по ним     можно изучать географию и историю нашей страны. Родилась в Иркутстке. Мама — коренная сибирячка. Папа родом из Тамбовской губернии. Его отца, председателя колхоза,  убили кулаки в период коллективизации, и мама, опасаясь за жизнь детей, вместе с ними убежала к брату в Сибирь. Здесь родители и познакомились. У них родилось восемь детей, трое из которых умерли в раннем детстве. За старшую осталась Валентина, мамина помощница по хозяйству и нянька младшим сёстрам и брату. Жили  бедно, особенно в военные и послевоенные годы, но дружно. Трудолюбивые родители не позволяли семье опуститься на дно, всегда держались на уровне, в соответствии с возможностями того времени. В ноябре 1953-го семья по вербовке уехала на Сахалин осваивать его южную часть, которая отошла к России после поражения  Японии во Второй мировой войне. Поселились в Углезаводске, потом — в Южно-Сахалинске.  После окончания школы Валю направили на учёбу во Владивосток, куда она плыла пароходом по Татарскому проливу 36 часов. В столице Приморского края училась в  политехническом институте по специальности инженер-энергетик. А работать её направили на Мыс Терпения — самую восточную точку  Сахалина и  самое туманное место на земле. Потом вместе с мужем-офицером жила в  сахалинских посёлках Смирных и  Оха. Затем были подмосковные Мытищи, далее — Болгария, Чехословакия, Германия и опять Подмосковье — Волоколамск, Кубинка, Балашиха и, наконец, Митино — сейчас это микрорайон Москвы, входящий в состав её Западного административного округа.

 Просторы Сибири и Дальнего Востока, задумчивая природа средней полосы, аккуратно подстриженные аллеи  городов Восточной Европы, новые люди,  незнакомые обычаи,  непривычный уклад жизни, работа не по призванию, а по вакансии, когда ей, инженеру-электрику, приходилось заведовать магазином, выдавать книги в библиотеке, выстукивать цифры на калькуляторе в бухгалтерии  — впечатления сменялись так часто, что порой не успевали закрепиться в душе. И невозможно  спустя годы  с точностью  выделить  события, которые  разожгли искру творчества. Ведь в памяти остаются не столько они, сколько эмоции, ощущения, связанные с ними. И чётче след у тех, что глубже и эмоциональнее зацепили. Эти «зарубки», назову их так,  и наполняют душу содержимым, которое  готовит почву для реализации данных Богом  способностей.

Но всё-таки, что же из пережитого  разбередило творческие фантазии героини?  Может быть, это   парадоксы её военного детства, когда с одной стороны — голод, от которого сосёт под ложечкой и кружится голова, а с другой — бескрайние дали Байкала, когда вода сливается с небом, отчего тоже кружится голова?  Или это картины бедного иркутского быта,  когда с одной стороны — тесные перенаселённые бараки, а с другой —  маленькая, такая же, как у соседей, комнатка их многодетной семьи, которая  выглядела больше и просторнее благодаря сверкающим крахмальной белизной маминым  кружевным салфеткам и скатертям? Или это послевоенные контрасты, когда с одной стороны — отягощённая недетскими заботами восьмилетняя нянька валится с ног от усталости,  а с другой —  она же, как лань, карабкается по скалам к брошенной геологами слюдяной пещере над Байкалом, чтобы полюбоваться игрой света в мягких прозрачных слоях необычного минерала?

Жили они тогда в  посёлке Слюдянка под Иркутском, названном так в честь открытого здесь  месторождения слюды — минерала  с электроизоляционными свойствами, который стал широко применяться в радиоэлектронной промышленности и использоваться как декоративный материал. А для Вали он был фейерверком радости и, лёжа на дне пещеры, она чувствовала, как сквозь кожу входила в неё красота мироздания, поднимающая душу над реальностью бытия. Конечно, столь высокие мысли не могли рождаться в её детской головке, это потом она разобралась в своих ощущениях, а тогда её просто тянуло сюда. И когда однажды она потеряла хлебные карточки, в отчаянии побежала не домой или к подружкам, а  в слюдяную пещеру, чтобы с этого знакового для неё места броситься в Байкал, навсегда утопив в нём своё горе. Но, выплакавшись, уснула в слюдяных отблесках солнечных лучей. Здесь и нашёл её папа. А утром сказал: «Радуйся, дочка, Сталин услышал тебя и отменил карточки».  Валя  помнит, как гордо несла из магазина две душистые горячие буханки хлеба и не заметила, что  по дороге обгрызла  все  их уголочки. Думала, что родители отругают за это.  Но они не стали. Это был 1947 год, когда Вале исполнилось 9 лет.  

А может, на творческие фантазии  повлиял ещё один парадокс её детства, связанный с  дерзкими шалостями местной ребятни, приноровившейся подкрадываться к коптильням знаменитого байкальского омуля и, подныривая под перемычки, срывать кольца с деликатесной рыбой… И бабушкиной реакцией на подобные забавы: «Не бери чужого, внучка, делай добро, оно возвратится к тебе здоровьем»?

А может быть, это сытый рай Сахалина,  когда горбуша шла на нерест прямо через их палисадник и её ловили не сетью, а вилами, а потом объедались   невиданной прежде  красной рыбой и красной икрой? А может, это контрасты сахалинской природы, когда рядом с елью растёт рододендрон,  по соседству с горной лиственницей — дикий виноград, а с кедром — пробковое дерево, когда пихту обвивает гортензия, а лианы переплетают деревья, когда, отправляясь за грибами и ягодами, приходится по сопкам  карабкаться вверх, а спускаться вниз можно по гибким стволам золотисто-соломенного  бамбука, ощущая себя африканской обезьянкой?

А может, это гнетущая жизнь на мысе Терпения, когда казалось, что этот   узенький участок земли, в некоторых местах шириной всего в один километр, выдвинулся через Охотское море в Тихий океан  как раз для того, чтобы напомнить самоуверенной девчонке о бренности  человеческого бытия  по сравнению с вечностью Мира? Зачем она здесь? Для того чтобы дарить людям  свет, обслуживая привезённый сюда электродвижок, или бороться за выживание высоко-высоко над уровнем моря? Новую работницу  метеостанции, ещё   не успевшую ответить на эти вопросы, тут же  наделили  ещё одной обязанностью — добывать яйца на расположенных поблизости птичьих базарах. Валю спускали туда на канате, и она, отбиваясь от чаек,  крачек и других морских колониальных видов, со страхом вторгалась в их гнездовые поселения. Тогда заповедника там ещё не было и охранных законов тоже. Птицы сами защищали свои владения от непрошенных гостей, пробивая острыми клювами их бедовые головы.

Как бы в награду за страдания   мыс Терпения подарил ей судьбоносную встречу. Неподалёку от метеостанции находилась воинская часть, куда молодые сотрудницы бегали на танцы. Там она познакомилась с  офицером Леонидом, потомственным военным из семейства Курасовых. Он обратил на неё внимание при первой же встрече, даже запретил солдатам приглашать девушку на танцы, а на  третий день знакомства предложил руку и сердце, и она, недотрога, не встречавшаяся до тех пор ни с одним молодым человеком и совсем не знавшая  этого мужчину, неожиданно согласилась: так одиноко и тоскливо ей было в этих Богом забытых местах.

В воинской части быстро оборудовали самодельный загс,  устроили  вечеринку с шампанским, а по-настоящему молодых расписали в посёлке Смирных, на месте новой дислокации полка. Она не ошиблась в выборе спутника жизни. Леонид был интеллигентным, спокойным человеком, понимающим её. А она как верная жена послушно моталась с ним по многочисленным гарнизонам  России и стран Восточной Европы, в любой обстановке создавала хорошую погоду в доме, заботилась  и  о том, чтоб муж во всех смыслах соответствовал  положительному образу советского офицера.  Привела такой характерный пример. Ещё в начале семейной жизни  на мысе Терпения, когда мужа только что  повысили в звании, она, провожая его на службу, заметила, что воротничок на кителе   поистрепался  и,  не поднимая шума, раздобыла на складе старую форму, распорола её, перекроила, перешила, отутюжила, вернув идеальный вид военному костюму. Командир полка сразу обратил внимание на преображение майора и, узнав, что это дело рук его жены, предложил ей открыть в части ателье. Но Валентина ответила так: «Открывать ателье не буду, а вот офицерских жён  шить научу». Заставила женщин купить швейные машинки и провела  несколько мастер-классов по кройке и шитью, что в итоге позволило переодеть всех офицеров части в новое обмундирование.

Какая же из перечисленных эмоций иссекла искру? Может,  одна, а может, все сразу. Но доподлинно известно, что по-настоящему ярко «из искры возгорелось пламя» уже тогда, когда у Валентины Андреевны появились внуки.  Ей захотелось порадовать  малышей образами, живущими в душе со времён  слюдяной пещеры Байкала,  яркого многоцветья Сахалина,  туманного одиночества Мыса Терпения. Впечатления   вырвались наружу под влиянием любви  к детям своих детей, которых, оказывается, можно понимать глубже и тоньше, чем собственных. Сейчас её работами украшены помещения детского сада, куда ходит младшая внучка. А ещё у неё три внука, и для каждого есть   сюрпризы…

 Новые эмоции и  на себя заставили посмотреть по-другому.  Обнаружила, что   её волнуют не только бытовые проблемы, что  с возрастом можно опять превратиться в ребёнка и восхищаться дождём, снегом,  новогодней ёлочкой и весенними лужами, что в  творчестве она —  совсем не белая и пушистая, а своенравная, ни за что не будет  работать по заказу, что доверяется только  всплескам вдохновения, а когда оно настигает её, то работает, не вставая, до  конечного результата.  А если  что-то не получается, то  продолжать не будет,  отбросит в сторону и больше не возьмётся.

Но, несмотря на  эти  капризы,  руки без работы уже не могут.  Они ищут её  всегда и везде. Даже отправляясь на отдых  в пансионат,  мастерица обязательно берёт с собой нитки и крючок,  вяжет там цветы, носки, подследники, а потом раздаёт их  новым подружкам.   Непременно готовит сувениры  и для сотрудников  учреждения в знак уважения к их труду. Вот один из её самых последних  творческих порывов. Во время пребывания  в санатории «Сосны» воссоздала смешную сценку из быта представителей животного мира,  используя  круглые коробки  из-под торта и вязальный крючок. Подсмотрела сюжет   на аллеях санатория, обратив внимание на  скульптурную группу — крыса прижала крышкой люка охотившегося за ней кота, посчитала мысль незавершённой  и  добавила новый персонаж — кошечку, готовую броситься на хищницу ради спасения друга. По её словам, директор санатория пришёл в восторг от этой  работы и с благодарностью принял подарок.

У Валентины Андреевны очень много грамот от организаторов различных смотров и конкурсов народного творчества. Но лучшей наградой для неё стали слова шестилетнего  мальчика Дмитрия Васильевича — именно так он представился ей. С ним она занималась  по программе благотворительного фонда «Помидор» в районе Южное Тушино. Руководила кукольным театром и мастерила для подопечных Фонда —  детей со слабым здоровьем — персонажей детских сказок, в образе которых они   иллюстрировали аудиозаписи прочитанных книжек. Так вот Дмитрий Васильевич спросил: «Валентина Андреевна, а откуда у вас руки растут?» Женщина растерялась, не зная, что ответить. А мальчик объяснил, что его бабушка не умеет так вязать и шить, и когда он спросил, почему, то мама ответила, что у их бабушки «руки не оттуда растут». Валентина Андреевна  вспомнила свою бабушку, которая не расставалась со швейной иглой, маму, которая  обшивала всех своих детей, содержала в чистоте и порядке  их большой дом, вспомнила свою жизнь, все «зарубки» короткой и долгой памяти и хотела объяснить мальчику, что её руки такие же, как у всех людей, только   никогда не были ленивыми, неловкими, неумелыми, но не успела. Умненький Митя догадался о метафоричности фразы и, не дожидаясь ответа,  пообещал освоить как можно больше навыков, чтобы его руки тоже называли золотыми.

Валентина Андреевна несколько лет назад похоронила  любимого мужа. Сыновья живут отдельно, своими семьями, но внутренняя связь у них тесная.  Сейчас она  одна в двухкомнатной квартире. Но дома не сидит. В местной организации она активный групорг, теперь вот хозяйка музея. Находит вдохновение в общении с людьми.  Следит за своим здоровьем, обливается холодной водой, зимой купается в проруби.

На прощание она мне сказала, что  её сестра, которая сейчас преподаёт русский язык в одном из университетов Америки, оборудовала в своём кабинете «русский уголок», оформив его поделками Валентины Андреевны, что её очень радует. А в начале беседы Курасова прочитала мне стихотворение племянницы  с Сахалина, которое та подарила любимой тёте на день рождения. В них — преклонение перед мужеством и внутренней силой женщины, сумевшей  все свои тяготы и страдания трансформировать в радость творчества. Там были и такие строки: «В городе Иркутске  в страшную годину осенью дождливой родилась дивчина.  Мамина помощница,  нянька и сестра,  рано долю женскую приняла сполна. В бантиках ходила — крашеных бинтах. Братьев хоронила — смерти не поняв. Детства не увидела — некогда гулять. Надо самых младших на ноги поднять. Люся, Нина, Витя, малышок Катюшка заменили Вале куклы и игрушки. Мама — по больницам, папа — на работе. Дети все на Вале, вся она в заботах». Валентина Андреевна тяжело вздыхает, вспоминая прошлое, и улыбается при словах: «Ты живи, родная, радуй нас умением и прими на память моё стихотворение»… Чувствуется, что искренние пожелания легли на душу  ещё одной «зарубкой», которая со временем, может быть, воплотится в новую работу мастерицы.

Валентина Кириллова