Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная
организация инвалидов
«ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ»

ПОЭЗИЯ

Олег Гальченко,

 Член Союза писателей России,

Петрозаводск

* * *

Била тополя  немая  дрожь,

Фонари  мерцали  водянисто,

По  щекам  катился  мелкий  дождь,

Обжигая  пальцы гармониста.

 

Раздвигал  он  медленно  меха,

Словно  разбудить  боясь  кого-то.

Улица  пуста,  судьба  лиха,

Но  прозрачно  эхо  каждой  ноты.

 

Не  светило  ни  одно  окно

В  неуютной  Солнечной  системе.

Было  абсолютно  всё  равно

Спящим  и  неспящим  в  это  время.

 

Хулиган  ли,  просто  идиот

Вдоль  садов,  устало  ждущих  осень,

С  головой  понурою  идёт.

Лишь  бы  не  шумел,  когда  не  просят.

 

Ну,  а  он  прощался  с  городком,

Где  с  любой  травинкой  сросся  вроде,

Каждый  закоулочек  знаком,

А  дороги  все  домой  приводят,

 

И с  любовью тайною  своей,

Глупой,  безнадёжною,  давнишней.

Поздно  горевать  уже  о  ней

То  ли  третьим,  то  ли  сотым  лишним.

 

Застучат  по  рельсам  поезда.

Заскучает  человек  в  вагоне,

Увозя  с  собою навсегда

Голос  им  не  преданной  гармони.

 

И  пускай  никак  она  ему

Всю  тоску  по  дому  не  залечит,

На  чужбине  больно  одному,

Но  с  гармонью  чуточку  полегче!..

* * *

Тот  человек,  который  первым  вышел

На  берега  Онего  в  ранний  час,

Воспринял  тишину  как  голос  свыше

И  красоту,  насколько  хватит  глаз,

Впитал  и  растворился  в  ней  всецело,

А  розовая  нежная  заря

Аккордом  еле  слышным  зазвенела

В  дремучем,  грубом  сердце  дикаря.

Шушукались  таинственные  сосны,

Сметая  без  особого  труда

Остатки  мутноватой  пыли  звёздной

С  холодной  синей  глади в  никуда.

Полкосмоса  у  самых  ног  лежало,

Всё  было  там — и  страх,  и  благодать,

И  не  хватало  только  слов,  пожалуй,

Чтоб  это  всё  с  любовью  передать.

На  свежий  пень  устало  сел  прохожий,

Не  выпуская  кантеле  из  рук.

Кусок  ольхи  вполне  обычной  ожил

И  с  нитей  струн  сорвался  первый  звук,

Чтоб  одинокой  каплей  кануть  в  воду.

Второй  родился,  вслед  за  ним  спеша.

С  ним  выпорхнула  птицей  на  свободу

Карелии  поющая  душа.

А  третий  стал  далёким  отголоском

Всех  рун,  ещё  не  сложенных  пока.

Кипели  в  нём,  негромком  и  неброском,

Грядущие  тревожные  века

И  вера  в  то,  что  живы  мы,  покуда

Способны  излучать  и  видеть  свет,

Что  только  от  любви возможно  чудо.

Мир — песня  о  любви.  А  смерти  нет!

* * *

Лето,  прощай!..

Ещё  целый  месяц  до  сонной  поры  листопада,

И  золото  солнца  не  смыто  небесной  рекой,

И  ночью  в  ознобе  ещё  просыпаться  не  надо,

Ещё  от  зари  до  зари — дотянуться  рукой,

И  кроны  густые  деревьев  понуро  не  мокнут,

Лишь  пыль  оседает  на  серый  асфальт  городской,

Но  чайки  тревожно  кричат  в  приоткрытые  окна,

Что  будет  недолог  изнеженный  этот  покой.

 

Лето,  прощай!..

Ненужные  файлы,  как  будто  следы  преступлений,

Стираю,  но  места  свободного  мало  всегда.

И  нет  ничего,  кроме  вязкой,  назойливой  лени,

Которая  нынче  без  боя  берёт  города.

А  в  августе  ночи  темнее  и  дольше,  чем  в  мае.

Когда  электрический  свет  проникает  извне

Расплющив  лицо  на  стекле,  не  вполне  понимаю,

Мир  этот  погиб  или  что-то  сломалось  во  мне?

 

Лето,  прощай!..

Опять  у  кого-то  смеются,  поют  и топочут.

Наверное,  праздник,  хотя  непонятно  чего.

А  я  забываю, как  выглядит  собственный  почерк,

И  даже  не  знаю,  зачем  вспоминать  мне  его.

А  кто-то  на  небо  глядит,  хоть  наивная  вера

Лишь  время  ворует,  чудес  никаких  не  даря.

А  чьё-нибудь  счастье — привычная  часть  интерьера

И  скромная  веха  средь  жизни,  не  прожитой  зря…

* * *

Вяло  в  костре  зари  тлеют  обрывки  дня.

Ад,  что  во  мне  внутри,  душит  во  сне  меня.

Хищный метели  вой, разума  тайный  враг,

Снова  зовёт  с  собой  за  горизонт,  во  мрак.

 

Поздно  тупую  боль  криком  навзрыд  глушить,

И  за  живой  водой  надо  скорей спешить.

Стрелки  дрожат  в  часах,  время  пуская  вспять.

Памяти  адреса  мне  до  зари  читать.

 

Не  написать  письма  и  не  послать  привет…

Молча  вдохнёт  зима  холод  чужих  планет.

А  по  родной  земле  свой  ли  несу  я  крест,

Где  небеса  в  золе,  где  пустота  окрест?

 

Мне  бы  туда,  где  жизнь  громко  играет  туш,

Где  не  познали  лжи  тысячи  близких  душ,

Мне  бы  туда,  где  свет  преданных,  милых  глаз,

Где  бесконечно  свят  прожитый  вместе  час.

 

Это — моя  среда.  Может  быть,  кто-нибудь

Сопроводит  туда  или  укажет  путь?

Или  научит  жить,  страшный  храня  секрет,

Что  для  моей  души  вовсе  приюта  нет…