КРУГОСВЕТКА

Три визита в Индию

Продолжение. Начало читайте в №№ 1, 2, 3.

Визит первый: «Золотой треугольник»

(Часть вторая)

Утром слегка загрустивший гостиничный номер прощается с нашими склонными к перемене мест рюкзаками. Уютно устроившись на наших плечах, они весело махали его двери своими регулировочными лямками, пока не скрылись на лестнице, спускающейся к ресепшену.

В этот день предстояло преодолеть 260 километров дороги, соединяющей славный город Джайпур с не менее славным городом Агрой. По маршруту было запланировано несколько остановок в пути для осмотра достопримечательностей. Вдобавок к этому  Санджив предложил расширить обязательную программу, пообещав за скромную сумму в 20 долларов с человека показать два очень интересных места, почти не посещаемых туристами.

К счастью, в группе не возникло разногласий, и все единодушно решили немного обогатить наш индийский экипаж материально, а самим, соответственно, обогатиться духовно. Последовательно собрав туристов из отелей и убедившись, что все на месте, Санджив изложил легенду о том самом примечательном месте, упомянутом им накануне. Давным-давно жители красивой долины, раскинувшейся между холмами и невысокими горами, страдали от недостатка воды. Болеющий за них душой местный бог Галва решил прийти им на помощь. Взобравшись на одну из окрестных гор, он уселся в позу лотоса и предался медитации. Медитировал он до тех пор, пока из вершины не забил источник. Заняло это ни много ни мало 60 тысяч лет.

Поразившись этой нереальной цифре, я подумал, что ослышался, и переспросил у Санджива, правильно ли я понял. Он подтвердил, что со слухом у меня всё в порядке, и продолжил рассказ.

В благодарность за это благодеяние окрестные селяне возвели на вершине храм в честь Галвы. Впоследствии на склонах и у подножия построили ещё несколько культовых сооружений. Священный источник, и поныне бьющий на вершине, последовательно наполняет водой три спускающихся каскадом бассейна для омовений.

В настоящее время этот храмовый комплекс является местом паломничества для индусов. Однако не только людей привлекает благодатное место, пришлось оно по душе и многочисленной колонии обезьян. На территории паломнического центра и в окрестностях их тысячи. И поэтому комплекс часто называют храмом или дворцом обезьян.

Отъехав на десяток километров от «розового города», автобус свернул с трассы на просёлок. Дорога извивалась между холмами, поросшими лесом. Вдруг прилипшие к окнам женщины восторженно запищали. Оказалось, что между деревьями деловито прогуливаются множество диких павлинов. На реплику одной из туристок, что неплохо было бы разжиться красивыми перьями, Санджив заметил, что павлины очень быстро бегают, но даже если вы сумеете догнать эту «жар-птицу», то за попытку выдрать перо из её великолепного хвоста можно угодить в каталажку, так как все местные павлины находятся под охраной государства.

Непосредственно к святому месту туристическим автобусам подъезжать запрещено, и мы, покинув салон,  пересаживаемся на тук-туки. Это широко распространённый в юго-восточной Азии и в небогатых странах Ближнего Востока вид недорогого пассажирского транспорта. Чаще всего, это трёхколёсный скутер с тентом, способный перевозить до трёх пассажиров.

Было бы неплохо пройти пешком оставшиеся полтора — два километра, но драгоценное время нужно экономить, и поэтому к подножию священной горы мы лихо подкатываем, обдуваемые встречным ветром и сопровождаемые громким треском моторов. Как только двигатели замолкают, становится слышен щебет многочисленных птиц.

Джавид подводит нас к продавцу орешков. За 40 рупий мы покупаем два кулёчка. Теперь будет чем угостить хвостатых. Неподалёку, с любопытством поглядывая на нас, индусы-паломники покупают пучки сена для того, чтобы покормить священных коров. Коровы в ожидании подношений подбирают валяющиеся повсюду шкурки бананов, оставшиеся после пиршества компании макак. Конкуренцию им составляют ничуть не священные козы. Им, бедным, не приходится рассчитывать на подношения.

В тени растений лежат собаки. Задаюсь вопросом, а чем же питаются они? Неужели тоже вегетарианцы? А может, наплевав на государственную охрану, иногда догоняют стремительных павлинов? Добиться ответа от описывающего эту идиллию Джавида не удаётся: он не знает.

Тем временем Санджив призывает всех подойти к нему и оповещает, что находящиеся перед нами храмы посвящены Раме и Кришне. Выглядят они очень древними, так как с момента возведения ни разу не реставрировались. Желающие смогут посетить их на обратном пути. По широкой утоптанной тропинке мы поднимаемся вверх, последовательно проходя мимо священных водоёмов, в которых, на зависть нам, весело плещутся паломники. Самый нижний предназначен для женщин, средний — для мужчин, а в верхнем совершают омовения обезьяны.

Хорошо было слышно, как многочисленные бандерлоги прыгают по веткам растущих на склоне деревьев и просто шныряют по поросшей густой травой и кустарником земле. В отличие от своих ланкийских сородичей местные приматы явно закормлены. На предлагаемые нами орешки они просто не обращают внимания.

Присоединившийся к нашей троице местный монах рекомендует поменять угощение и даёт мне и Татьяне по банану. Протягиваем их в сторону ближайшей, шумно о чём-то дебатирующей компании четвероруких. Цепкие пальцы тут же их выхватывают.

Ободрённые успехом, насыпаем на ладони по горстке арахиса и снова протягиваем их в том же направлении. Тут же, сварливо ворча, по орехам кто-то ударяет. Часть угощения просыпается на землю. Джавид говорит, что это недовольная заменой лакомства самка, но советует не убирать руки, так как к нам приближаются малыши. Оставшиеся у меня орехи бережно накрывает миниатюрная ладошка. Доставая из-под неё по одному ядрышку, крохотные пальчики не спеша отправляют их в рот. Рядом с Татьяниной руки таким же образом угощается другая малютка.

В отличие от взрослых особей, детёныши на удивление деликатны. Одарив их остатками арахиса, продолжаем неторопливый подъём. Сопровождающий нас монах уверяет, что мы очень правильно поступили, посетив это святое место. Даже непродолжительное пребывание здесь, несомненно, положительно скажется на нашей карме.

По мере приближения к вершине стали всё более слышны периодически раздающиеся громкие всплески. На мой вопрос: «Что бы это значило?», Джавид ответил, что это обезьяны сигают в воду с невысоких скал.  Освежающие струи непрерывным потоком исторгает мраморная голова коровы — это и есть священный источник. Его живительная влага, наполняя по дороге каскад купален, сбегает вниз в долину и питает пышно цветущую там растительность.

У расположенного поблизости храма встречаем Санджива и ещё нескольких наших спутниц. Интересуемся у них, как выглядит сакральное сооружение. Внутрь строений ведут полукруглые арки, потолок поддерживают изящные колонны, окна закрыты витиеватыми резными каменными решётками. Песчаного цвета стены украшает полустёршаяся от времени роспись. Сюжетом художникам служили сцены из давно минувших празднеств и каких-то значительных событий.

Следуя за Сандживом, входим в храм, и он подводит нас к ставшему священным месту, на котором тысячелетиями медитировал бог  Галва. Сейчас там, читая мантры и перебирая чётки, восседает в позе «лотоса» священнослужитель. Отвлёкшись от медитации, он через Санджива предлагает нам получить благословление.

По очереди усаживаемся на расстеленную перед ним циновку. Пропев мантру, он ставит нам  между бровями оранжевую точку, повязывает мне на запястье  правой, а Татьяне — левой руки толстые красно-жёлтые нитки и вкладывает нам в рот прасад —  угощение, предлагаемое в храме божеству. А так как чаще всего божества ограничиваются только ароматом, ставшее освящённым лакомство распространяется среди верующих как духовный дар — символ священной благодати. В каждом храме  свой прасад. Здесь это были кусочки сахара, сваренного в кокосовом молоке.

Поблагодарив за совершённую церемонию и сделав небольшие пожертвования, мы спускаемся к подножию горы и по неширокой аллейке, сопровождаемые трелями птиц и завораживающими пениями мантр, негромко льющимися из какого-то звуковоспроизводящего устройства, направляемся к очередному храму.

Джавид рассказывает, что в Дели он, впрочем, как и все другие студенты, начинает каждое утро с распевания мантр. Это даёт ему нужный настрой на весь день. На моё удивлённое восклицание: «Но ведь ты же мусульманин!», он спокойно отвечает: «Ну и что, одно другому не мешает».

Уже привычно оставив обувь у входа, вступаем под древние своды и подходим к небольшой статуе Ганеша. Это один из самых любимых в Индии представителей многочисленного пантеона. Он  бог мудрости,  благополучия и преуспевания. Выглядит Ганеша не очень презентабельно: круглый, с огромным животом четырёхрукий толстячок с головой слона. Но под неказистой внешностью скрывается доброе и справедливое сердце. Мне этот бог также очень симпатичен, так как его особой благосклонностью пользуются путешественники, пишущие и стремящиеся к получению новых знаний люди.

По мере того, как мы с помощью рук осматриваем статую, подошедший Санджив рассказывает о тайном смысле, скрытом в каждой части тела Ганеша. Слоновья голова символизирует благоразумие и преданность, большие уши обозначают мудрость и способность слышать всех, кто обращается с просьбами, большой живот говорит о щедрости божества.

С шеи Ганеша свисают гирлянды цветов, на одной из рук я нащупываю нечто вроде нарукавника, идущего от запястья до локтя. «Что это?» — спрашиваю у Джавида. Оказывается, это множество ниточек, подобных повязанным нам в верхнем храме. Конечно, хотелось бы подольше задержаться в этом обладающем доброй домашней аурой месте, но нужно было отправляться дальше.

 Следующую остановку наш автобусик делает, отъехав на 95 километров от Джайпура. Абанери — небольшой, типично раджастанский городок не представлял бы никакого интереса для туристов, если бы рядом с ним не находилось древнее сооружение Чанд Баори. «Чанд Баори» дословно на русский можно перевести как «колодец ступени». Обычно при слове «колодец» в моём воображении рисуется квадратный сруб, уходящий в землю, в глубине которого таинственно поблёскивает зеркало воды. Тихо позвякивает, раскручиваясь с барабана и опуская вниз ведро, металлическая цепь. Индийский же ступенчатый колодец не имеет с этим ничего общего, кроме задачи обеспечивать живительной влагой окрестное население.

Это приличных размеров сложное архитектурно-инженерное сооружение. Мы идём к нему сквозь жаркое марево. От расположенного поблизости Храма богини радости и счастья Харшат Маты доносятся исполняемые старческими дребезжащими голосами религиозные песнопения. Санджив подводит нас к прямоугольному рукотворному провалу, уходящему вниз на 30 метров. Ширина прямоугольника — около 17 метров, длина — около 20. По трём сторонам расположены многочисленные ступеньки, круто уходящие вниз примерно под углом градусов в 70.

На четвёртой стороне находятся ниши со скульптурами. Там же располагаются и покои местной королевской семьи. По-видимому, в особо жаркие месяцы они использовались как резиденция, так как разница в температуре на поверхности и в глубине составляет 5 градусов. Да и от заполняющей дно колодца воды веяло дополнительной прохладой.

Описав нам Чанд Баори, Санджив просит соблюдать осторожность и приступает к рассказу об истории строительства этого сооружения. Существует несколько версий. Официальная гласит, что строительство повелел начать в IXвеке король Чанда для обеспечения окружающих районов надёжным источником воды. Некоторые же из археологов считают, что колодец был построен гораздо раньше, за 600 лет до нашей эры. Но, наверное, всё же правы местные жители, искренне верящие древней легенде, в которой говорится, что всё это соорудили за один день демоны.

Осторожно нащупываю тростью на удивление узкие ступеньки. Нелегко было по таким спускаться, а тем более подниматься с наполненными водой кувшинами.

Наши спутницы интересуются у гида, почему вода внизу изумрудного цвета. Он объясняет, что ещё во времена правления англичан водой из колодца было запрещено пользоваться. И запретили это колонизаторы не из-за природной вредности, а потому, что помимо использования воды из Чанд Баори для бытовых нужд, в ней также совершали омовения многочисленные паломники, посещающие Храм богини радости и счастья, что регулярно приводило к эпидемиям.

К величайшему сожалению, почувствовать разницу температур внизу и на поверхности нам не удалось. После нескольких несчастных случаев с туристами, которые пострадали, сорвавшись со ступенек, спуск вниз экскурсантам запретили.

Вскоре мы покинули штат Раджастан и въехали в штат Уттар-Прадеш, столицей которого является Агра. Но до того, как попасть в этот знаменитый Тадж-Махалом город, мы посетили ещё один очень интересный град.

Фатехпур-Сикри некогда был столицей могучего государства великих моголов. Выстроили его по повелению императора Акбара. Строительству предшествовала следующая история. Несмотря на наличие у Акбара нескольких жён и множества наложниц, не было у императора сыновей. Что, конечно же, его очень огорчало. И дошли до него слухи, что в 40 километрах от Агры, в небольшой деревеньке камнетёсов, проживает святой суфий Салим Чишти, который может помочь с решением этой проблемы.

Акбар как простой паломник посетил его и обратился с просьбой о сыне. Салим благословил его и пообещал, что у императора родятся трое сыновей. Вскоре предсказание сбылось, и  император обзавёлся наследниками. Проникшись огромной симпатией к суфию, Акбар решил поселиться поблизости от него на расположенном неподалёку от деревни холме.

В течение 16 лет велось строительство новой столицы. За высокими и надёжными городскими стенами согласно утверждённому правителем плану возводились дворцы, мечети. В ходе строительства и отделки широко использовали красный песчаник, мрамор, купола отделывали бирюзой. Но вся проделанная огромная работа оказалась напрасной. Через 14 лет после окончания строительных работ город был покинут. Столица вернулась в Агру. Произошло это из-за того, что из города ушла вода.

Есть мнение, что случилось это из-за землетрясения. Вначале пытались доставлять воду из отдалённых источников, но её всё равно не хватало. И вот уже более 400 лет город покинут. Но дворцы, мечети, башни и прочие строения хорошо сохранились, что и привлекает многочисленных туристов.

Пройдя через рамки металлоискателя и удостоверив охрану, что в нашем дежурном рюкзачке нет ничего взрывоопасного, мы через большие ворота входим в просторный двор. Санджив уверяет, что во времена правления Акбара весь двор был устлан дорогими коврами. Мы находимся на жилой половине города, которая носит название Даулат-Хана — «Обитель судьбы». Здесь расположены дворцы, павильоны для аудиенций, сокровищница.

Перед нами дворец Панч-Махал. Санджив описывает его как пятиярусное здание, этажи которого украшены многочисленными колоннами. Каждый последующий ярус меньше предыдущего. Ветер, свободно пробираясь между колоннами, вольно гуляет по дворцу, что в местном жарком климате приносит желанную прохладу. Колонны разнообразны по исполнению. Одни — круглые, другие — многогранные, на некоторых — искусная резьба. Кажется, что их обвивают гирлянды цветов. Крышу дворца венчает купол. Неподалёку находится павильон — беседка, служившая некогда школой. Санджив рассказывает, что там учили придворных девушек читать, писать и считать.

Каждая из жён Акбара имела персональный дворец. За школьным павильоном находится здание  под необычной каменной крышей. Камни, образующие кровлю, искусно имитируют черепицу. Это дворец жены-турчанки. Он, как, впрочем, и все другие дворцы, украшен изящной резьбой, затейливыми орнаментами, причудливыми колоннами и куполами.

Миновав несколько двориков, мы вошли в большой зал, посредине которого возвышался широкий постамент. Это «комната грёз» — личная опочивальня падишаха. На постаменте стелили постель, зал заполняли водой, что давало возможность решить две проблемы: благодаря воде в спальне было прохладно, а в случае проникновения в помещение злоумышленника предательский плеск выдал бы его. Правда, я так и не понял, как, не замочившись, сам Акбар попадал на ложе.

В следующем дворе Санджив показал нам большое тяжёлое вкопанное в землю каменное кольцо. Служило оно для привязи государственного слона, который помогал императору вершить правосудие. В случае, когда Акбар не мог определить, кто из обратившихся к нему за справедливостью прав, спорщиков ставили перед слоном. Кого слон затаптывал, следовательно, тот и был не прав.

Пройдясь по давно опустевшим залам дворцов ещё двух жён падишаха, постояв у здания библиотеки,  фонды которой насчитывали некогда 25 000 свитков, мы отправляемся в храмовую часть Фатехпур-Сикра. Пройдя через императорские ворота, подходим к соборной мечети. Её воздвигли на самой высокой точке холма. Три просторных зала для молитв венчают купола. По стенам идёт  вязь резьбы. Джавид говорит, что помимо неё стены украшают выполненные каллиграфически надписи, по-видимому, цитат из Корана.

Духовной доминантой храмовой части города является мавзолей суфия Салима Чишти. Изначально его построили из красного песчаника. Но впоследствии облицевали белым мрамором. И поныне к могиле святого приходят бездетные паломники. Они верят, что суфий поможет им обзавестись детьми.

Перед тем, как уйти из покинутого жителями города, мы подходим к ещё одним воротам, носящим название «Великие». Они взметнулись вверх на 54 метра. Арку венчает множество куполов,  её внутреннюю поверхность избрали местом жительства дикие пчёлы. Вели они себя, на наше счастье, спокойно: сверху раздавалось мирное ровное жужжание.

Уже под вечер наш утомлённый автобус въехал в Агру. За ночь нужно было набраться сил. Следующий день обещал быть очень насыщенным.

Татьяна и Андрей Усачёвы

Продолжение читайте в следующем номере