ЖЕНСКИЙ ВОПРОС

ЧУЖОЙ РОДНОЙ ЧЕЛОВЕК

Так получилось, что я стала  своеобразным летописцем для одной из  своих героинь — чеченской женщины Марьям Магомадовой («По себе знаю», «НЖ» № 12, 2012). Прошло уже  несколько лет со дня публикации материала, а история не забывается. Я и сама думаю о Марьям постоянно, да и читатели в своих письмах спрашивают, как у неё дела, как жизнь сложилась. Этот интерес объясним.  Люди  искренне сочувствуют её горю. А пережить Марьям пришлось немало. Беда  обрушилась не одна.   Сражённая наповал, женщина  в  прямом смысле, стояла на краю пропасти, стараясь  таким образом избавиться от  непереносимой душевной боли.

Вкратце напомню  читателям печальные события тех лет. Марьям родилась 8 марта 1975 года в Грозном, где и живёт до сих пор. Была единственным и долгожданным  ребёнком уже немолодых родителей, как оказалось потом, приёмных. Росла в любви, в атмосфере светлого и прекрасного   семейного мира. Но в замужестве счастья не получилось, хотя  четверо прекрасных детей, конечно, наполняли её жизнь смыслом. Сильным ударом стала для неё смерть мамы.  Она ещё оплакивала её уход,  как супруг объявил,  что другая женщина станет хозяйкой их  дома. По отношению к Марьям стал распускать руки. Его побои  не прошли бесследно: Марьям потеряла зрение. После этого он выгнал её из дома,  запретив встречаться с детьми.  Но жить без них  Марьям не могла.  Год провела в слезах, никуда не ходила, ни с кем не общалась. Плакала по ним каждый день. Именно в те тяжёлые для неё дни злые языки сообщили ей, что родители, которых она так любила, приёмные, так что она безродная. Может быть, даже и не чеченка.

Председатель Чеченской РО ВОС Хава Ахмадовна Каримова встретилась с Марьям, когда та находилась в состоянии полной потери интереса к жизни, на грани срыва. Пригласила пожить в своей семье. Заставила  подать документы в Кисловодский медицинский колледж.

Чтобы понять, что тогда переживала  Марьям, приведу одно её признание: «Первые полгода  в колледже мне было очень трудно. Я не могла избавиться от депрессии. Не воспринимала слова преподавателей. Мысли были заняты только одним — как вернуть детей. Я  звонила в Грозный и умоляла сестру: «Забери меня домой, я не хочу учиться». На что сестра отвечала: «Если вернёшься, я тебя к себе не пущу, иди куда хочешь». Я звонила председателю, а она: «Не нужна ты мне, я тебя знать не знаю». Сейчас я понимаю, что они правильно делали, разговаривая со мной так жёстко. Меня нельзя  было жалеть, иначе бы я «сошла с дистанции». А так через полгода я уже говорила: «Ой, как хорошо, что учусь!»

После окончания колледжа Магомадову направили в «Реакомп» на курсы менеджмента. Здесь я и встретилась с ней. Первое впечатление — высокая, статная молодая женщина. Но очень грустная. Говорила тихо.  Постоянно вздыхала. Прятала глаза за длинной  чёлкой. Казалось, вот-вот расплачется.  Тем не менее, она рассказала мне свою историю, которую потом я описала в  статье.

В «Реакомпе» ей помогли понять, что истинная радость заключается  не в прошлом, а в настоящем, что  слезами горю не поможешь, что не надо оплакивать детей, а надо радоваться тому, что они живы, здоровы,  просто тому, что они есть.

Тогда мы поговорили и о планах на жизнь. Марьям хотела создать кризисный центр семейного профиля для людей, попавших в трудную жизненную ситуацию. Но это, как говорится, на перспективу, а в ближайшее время  мечтала найти хорошую работу,  без которой немыслимо  возрождение.

Мы расстались на оптимистической ноте, хотябыло ясно, что боль не прошла, затянуть душевную рану ещё не удалось. Однако предчувствия были хорошими. Через  год с небольшим я связалась с ней по телефону и  поинтересовалась, как идут  дела.  Марьям сообщила, что внешне всё постепенно налаживается. Она работает массажисткой в городской больнице Грозного. В душу тоже  потихонечку пробирается позитив.  Виделась с детьми. Состоялись уже две встречи.  Правда, непродолжительные и  в присутствии бывшего мужа. Дети были зажаты, разговаривали с оглядкой на папу. Ей очень тяжело переносить это. Чтобы не травмировать детей и себя, решила отпустить ситуацию. То есть больше настаивать на свиданиях  не будет. Вполне возможно, что со временем  возьмёт приёмного ребёнка.

Марьям сказала и о том, что нашла своих биологических родителей. Это чеченская семья. Теперь знает свои корни, и никто не может упрекнуть её в безродности.

Но на этой информации моё повествование не заканчивается. Мысли время от времени  почему-то возвращаются в Грозный. И не только мои,   читательский интерес к судьбе этой женщины тоже не угасает.  Для них —  вот это, самое  свежее интервью  с Марьям:

— Как дела? Что нового?

— В декабре прошлого года  вышла замуж.

Я чуть не падаю со стула: такой новости  точно не ожидала. Марьям  смеётся:

—  Да, это так.

— Кто Ваш избранник?

—  Бывший военный.  Сейчас оформляет документы на увольнение. Ему 47 лет. Зрячий.

— Его не смущает то, что Вы не видите?

— Нет.  Он относится к этому нормально.

— Вы счастливы?

— Очень! Такой любви, тепла и ласки я никогда не чувствовала! Я ни разу не пожалела о том, что мы вместе. Он — моё отражение, мой характер, мои        взгляды. Мы понимаем друг друга с полуслова. Он заботится обо мне. Я — о нём. Я стала хорошим поваром. Раньше жила на перекусах. Теперь готовлю вкусные обеды.  Мне очень приятно это делать для него.

— Сейчас времена тяжёлые. Сумеет ли он защитить Вас в  материальных вопросах?

— Он занимается строительством, частным извозом. У него есть машина. В этом плане беспокоиться не стоит.

— Вы мне говорили, что отпустили ситуацию с детьми, не станете добиваться свиданий, чтобы не травмировать их, будете ждать, когда Аллах укажет вам  время и место встречи, после которой не надо будет расставаться. Как сейчас обстоят дела?

— Старшая дочь Инна мне несколько раз тайно звонила. А недавно пришла сама. Первый раз постучала в квартиру, а когда я открыла, то она убежала. Во второй раз пришла с подругой. Я очень волновалась. Да и она тоже. Тему своей прежней жизни я не поднимала. Мне главное было знать,  что она есть на свете, что у неё всё хорошо. Инна рассказала, что с отличием окончила школу. Поступила в Грозненский университет на юридический факультет. У неё уже есть молодой человек. Тоже студент-юрист. Две другие дочки  учатся в школе. Хотят быть врачами. Младшему сыну  15 лет. Увлекается компьютерами. Я приготовила обед. Но Инна есть не стала. Была очень смущена. Чувствовалось,  что носит в себе обиду, а душу открыть боится. Сегодня обещала прийти одна, без подружки. Вот жду. (Позже выяснилось, что Инна в тот день не пришла, так как сдавала  сессию. Но надеемся, что общение продолжится. — Прим. авт.)

— Первый муж не объявляется в Вашей жизни?

— Нет.

— Марьям, Вы говорили мне, что поскольку Вам очень трудно жить без детей, то  хотели бы удочерить девочку из детского дома. Не пропало  это желание?

 — Думаю, что теперь свой ребёнок будет. Ведь я же замужем.

— Расскажите, как складываются отношения с биологическими родителями?

— Не так, как хотелось бы. Любовь, нежность мне дали папа и мама, которые меня воспитали. С биологическими отделываемся дежурными звонками: как дела, что нового? Но я не жалею о том, что так всё сложилось.

— Насколько я знаю, Вы  несколько раз теряли зрение, но после операций оно восстанавливалось. Сейчас не предпринимаете попыток  вновь обрести хотя бы остаток зрения?

— Нет. Я адаптировалась к своему состоянию. В зрячей жизни я испытала много горя.  А будучи слепой,  приобрела много хорошего. Я не хочу возвращаться в прошлое. Если Аллах дал мне это, так и должно быть. В следующей жизни воздастся. Я работаю с  инсультниками. Мой пример их вдохновляет. Они говорят: если ты, слепая, сумела преодолеть все невзгоды, значит, и мы сможем.

— Хотелось бы спросить по поводу ориентировки. Вы ходите одна или с сопровождающими?

— В больнице, где работаю, я всё наизусть знаю. Без труда отыщу любой кабинет. Да ещё другим подскажу.

— А на улице?

—  С работы муж встречает. А если не может, то заказываю такси.

— Но ведь в «Реакомпе» Вы учились ходить с тростью.  Даже несколько маршрутов освоили. А что же  сейчас?

— Не сложилось. К сожалению, трость мне мешает.

—  Понятно, что до дома, до учреждения таксист довезёт. А в магазине кто помогает?

— Тот же самый таксист.

— Таксист?! За какую же плату?

— Бескорыстно. У нас в Коране написано: если со слепым пройти 40 шагов, то попадёшь в рай. Люди знают это и рады помочь незрячему. Вообще отношение к инвалидам у нас очень внимательное. Известна такая притча: «Когда все предстали перед Аллахом, Он сказал: приведите ко мне тех, кому я должен. Ангелы спросили его: кому же Ты должен?  Он ответил: тем, кто не видит и не слышит, у кого нет рук или ног. Они первыми увидят рай».

— Изменились ли Вы за годы своей незрячей жизни?

— Да, конечно. Я стала мудрее, сдержаннее, терпимее. Прежде чем принять решение, всё проанализирую.

Вот что она ранее  говорила  на эту же тему: «Я росла в семье, где родители были уже в солидном возрасте. Я всё воспринимала через их жизненный опыт. Теперь  у меня  есть свой. Я вижу ошибки, которые совершила. Переосмысливаю прожитое  и понимаю, что сейчас бы поступила по-другому. Если человеку  вовремя показать, что из любого конфликта есть выход, что компромисс возможен и исправление ситуации — тоже, то   нетрудно  подвести его к осознанию истины. Здесь важно всё: и чуткое слово, и доброжелательная интонация». И это «слово» с нужной интонацией она теперь говорит своим пациентам.

Этот разговор состоялся у нас в январе 2016 года. Марьям перенесла много бед. Но не завяла от них. Получив максимум человеческого участия, распустилась, как цветок, обрела силы. Читатели  полюбили её. Вроде бы чужая и далёкая, она стала родной для многих незнакомых людей. Теперь она не одна на свете. Рядом с ней — все мы. Вот такое удивительное продолжение у этой пронзительной истории.

Валентина Кириллова